Мария Барышева - Коллекция

Анна Петровна зло посмотрела на нее и мотнула головой, но тут же нахмурилась.

— Впрочем… была одна странность… Каждый раз, когда мы уже уходили, она очень тихо говорила одни и те же слова. Странные… я не понимала, о чем это она… Она говорила, чтоб я вышла на площадку, а потом, стоя в прихожей, произносила… очень тихо — никто не слышал, кроме меня… да и хозяева не всегда нас провожали…

— Что именно?! — Кира неожиданно вцепилась в ее кружевную рубашку и зло встряхнула родственницу, так что голова той безвольно, как у куклы, дернулась вверх-вниз, а кружево жалобно вздохнуло. — Что она говорила?!

— Но это нелепость, это просто пустяк, это…

— Говори, черт бы тебя подрал! Что за слова?!

Тетя Аня посмотрела на нее неожиданно ясным взглядом, потом снова пожала плечами.

— Она говорила: я отменяю приглашение.

Кира отпустила ее и, глубоко вздохнув, повалилась на подушку, глядя в потолок. Анна Петровна старательно разгладила измятое кружево, потом раздраженно поинтересовалась:

— Может, теперь объяснишь свое поведение?!

— Посмотри на меня, — глухо произнесла Кира, приподнимаясь и придвигаясь к ней. — Посмотри внимательно. Мне объяснять?!

Та вздрогнула и вдруг вжалась в стену, потом прошептала:

— Не может быть… Но она уверяла, что вам… это будет вам только на пользу… что ничего не случится… что скоро все исчезнет само собой…

— И ты ей верила?

Тетя Аня пожала плечами — в который раз.

— Я до сих пор не знаю, во что я верила. И я до сих пор не знаю, что я видела. Один раз она показала мне… только один… больше я смотреть не захотела.

— И ты все знала!

— Нет! — она подняла руку, словно защищаясь. — Я только видела… эти… вещи на стенах… и слышала, что там что-то неладно… но это все. Все!

— Почему ты ей помогала? — Кира села на кровати. Анна Петровна коротко взглянула на нее и опустила глаза.

— Она… она очень просила меня. Я была нужна… думаю, пока я была рядом, никто бы не тронул ее. Те люди… во дворе… ненавидели ее. И в последние два года она очень… боялась, что с ней может что-то случиться… на улице.

— Конечно, в квартире бы с ней уж точно ничего не случилось! Так она боялась, что кто-нибудь из них ее пристукнет? — Кира фыркнула. Тетя Аня покачала головой.

— Никто из них бы этого не сделал. Они боялись ее до смерти… Только один…

— Я понимаю, о ком ты, — Кира провела ладонью по лицу. — Князев.

— Она… знаешь, мы… ну, — тетя внезапно потупилась, — довольно часто сидели с ней… с ликерчиками, там… и иногда она говорила… что он может ее убить… она очень его боялась. Один раз Вера… ну, она, конечно, не сказала напрямую, просто намекнула, но я поняла… мол, она советовалась насчет него… со знающим человеком… ну, ты поняла?

Кира кивнула.

— И что?

— Не знаю, она больше об этом не заговаривала.

— Так почему же ты ей помогала?

— Она… — Анна Петровна вздохнула, — она мне кое-что… обещала…

— Что? — Кира поджала под себя ноги. — Парочку теней? Деньги?

— Жизнь.

— Не понимаю.

На лице тети Ани внезапно появилась тонкая усмешка.

— Ты хорошо помнишь, как выглядела твоя бабушка?

— Смутно, — Кира нахмурилась. — Разве что по старым фотографиям… да и давно это было. Хорошо выглядела… для своего возраста. Соседи говорили, что лет на шестьдесят, может, даже и чуток поменьше. А так ей было… — Кира невесело усмехнулась. — Я до сих пор не знаю. Около восьмидесяти…

— За неделю до смерти Вере исполнилось сто шестнадцать.

— Что?! — воскликнула Кира, подскакивая на постели, но Анна Петровна дернула ее обратно.

— Тихо, бога ради! Ваня не знает!.. совершенно ничего не знает!.. Никто не знает… а кто знал, давно уж на том свете… да от старости, Кира, не смотри ты так!

— Этого быть не может! С чего ты-то поверила?! Паспорт?.. подделать легко…

— А она и подделывала. У нее их три было, этих паспорта, я их видела. Я знаю, о чем говорю, — тихо произнесла тетя Аня, — уж поверь мне, знаю.

Кира взглянула ей в глаза и внезапно поняла, что та действительно знает, о чем говорит. Впрочем, разве с неких пор слово „невозможно“ не казалось очень смешным?

— Она родилась в 1890 году, прожила здесь двадцать пять лет, потом переехала в Ялту. Вася был ее третьим мужем, от второго у Веры родилось двое детей — сын погиб на войне, а что стало с дочерью — я не знаю. Она никогда о ней не рассказывала.

— Погоди, погоди… — Кира вцепилась пальцами в свои волосы, припоминая старую свадебную фотографию, — ты что же, хочешь сказать, что она выскочила за моего, тогда тридцатилетнего деда, когда ей было пятьдесят восемь?! А мать родила в шестьдесят?!

— Случались и более странные вещи, — заметила тетя без улыбки, наблюдая за ней.

— И дед знал о ее возрасте?

— Что ты, конечно нет! И дочь тоже.

— И если допустить хоть на мгновение, что это правда, почему же она посвятила во все это именно тебя?! — Кира скривила губы. — Племянницу?!

— Я не знаю, почему, — Анна Петровна потянула простыню на грудь. — Может, потому, что с дочерью у нее к тому моменту уже отношения разладились, тебя она терпеть не могла — уж не знаю, почему… а я… Ей был кто-то нужен. Может, она даже и любила меня — на свой лад. К тому же, когда женщина в столь преклонном возрасте так потрясающе выглядит, ей трудно удержаться, чтобы не похвастаться этим перед другой женщиной.

— И ты безропотно стала ее почетным сопровождением, рассчитывая протянуть подольше? — насмешливо спросила Кира, и в глазах тети внезапно полыхнула ярость.

— Не смей так говорить! Тебе хорошо судить в твои годы и с твоим здоровьем, а я… Когда тебе стукнет пятьдесят, то сама поймешь, как дорог каждый год жизни, каждый день хорошего самочувствия — да, вот попомнишь тогда!.. Да, я хочу жить! Что в этом такого?! Да, я ей поверила!

— И делала все, что она скажет, несмотря на то, что, фактически являлась соучастником убийств?!

Ее лицо задергалось.

— Это не…

— Это были убийства, тетя Аня! Ты и вправду очень хочешь прожить подольше, раз такой ценой…

— Ценой?! — вскинулась Анна Петровна и внезапно рванула рубашку, заведя пальцы за край выреза и обнажая бледное, в веснушках, дряблое плечо. — Был момент, когда я по дури пыталась отказаться, но Вера уговаривать умела, уж поверь мне! — она дернула рубашку еще раз, и плечо показалось полностью. На нем белел старый широкий рубец, извилистый и уродливый, словно когда-то из этого места вырвали приличный клок кожи и мяса.

— Боже мой… — прошептала Кира, отодвигаясь. — Она и тебе отменила приглашение? Это те псы? Из стен?