Ричард Бахман - Худеющий

От ее взгляда он ощутил смущение и неловкость. «Неужто я так похудел, что она меня не узнает?» Но даже в своей новой паранойе этому он поверить не мог. Конечно, лицо его похудело, появились новые морщинки у рта, бледные мешки под глазами от бессонных ночей, но все равно, лицо его оставалось прежним, узнаваемым лицом Билли Халлека. За ее спиной стояла массивная лампа из кованого железа — имитация уличного фонаря в Нью-Йорке 80-х годов прошлого века стоимостью в 687 долларов. Свет ее был достаточен, чтобы осветить фигуру Халлека в дверях. Вряд ли потеря веса сделала его совсем не узнаваемым.

— Леда, это я, Билли. Билли Халлек.

— Разумеется. Привет, Билли. — Ее рука в нерешительности пощипывала бусы на шее. Он заметил, что для пятидесяти девяти лет она, конечно, моложава, благодаря операциям подтягивания кожи. Но шея ее выглядела уже по-старчески дряблой.

«Кажется, она пьяная. Или…» Он подумал о Хаустоне, вдыхающем носом белый порошок. «Наркотики? Леда Россингтон? Трудно в это поверить». И тут же другая мысль: «Она испугана. Она в отчаянии. Что же такое могло случиться? Не связано ли это каким-то образом с тем, что происходит со мной?»

Дурацкая идея… Тем не менее ему вдруг срочно захотелось выяснить, почему у Леды Россингтон так плотно сжаты губы, почему у нее под глазами такие же мешки, как у него, почему пальцы ее, перебиравшие бусы на шее, дрожали?

Билли и Леда Россингтон молча смотрели друг на друга, а потом заговорили почти одновременно.

— Леда, Кэри у себя?

— Кэри дома нет… Он…

Она смолкла, а он жестом предложил ей продолжать.

— Его вызвали в Миннесоту. У него серьезно заболела сестра.

— Это любопытно, — сказал Халлек. — Тем более, что никакой сестры у него нет.

Она улыбнулась. Улыбка воспитанной дамы, предназначенная тем, кто позволил себе невольную бестактность. Получилась, однако, не улыбка, а нечто мало на нее похожее: Леда только растянула губы.

— Я сказала «сестра»? О, мы тут все так переволновались. Это брат, его брат.

— Леда, Кэри — единственный сын у своих родителей, — тихо сказал Халлек. — Наши семейные вопросы и происхождение мы с ним обсудили за рюмкой в салоне Хастура. Года четыре назад. Вскоре после этого Хастур сгорел дотла. Сейчас на том месте магазин «Король в желтом». Моя дочка там джинсы покупает.

Он и сам не знал, зачем излагал подобные детали. Подспудно думалось, что такой разговор позволит ей держаться попроще. И вдруг при тусклом свете фонаря увидел, как блеснула слеза на ее щеке, покатившись к уголку рта. Слезы блестели под ее глазами. Пока он говорил, она быстро пару раз моргнула, и по другой щеке покатилась еще одна слеза.

— Уходи, — сказала она. — Уходи, Билли, хорошо? Не задавай вопросов. Я на них отвечать не буду.

Халлек приметил в ее глазах за пеленой слез решимость. Она твердо решила не говорить, где находится Кэри. Под влиянием неожиданного импульса, который он и впоследствии не мог объяснить, он расстегнул молнию своей куртки и распахнул ее. Услышал, как она ахнула от неожиданности.

— Посмотри на меня, Леда, — сказал он. — Я потерял семьдесят фунтов веса. Ты слышишь? Семьдесят фунтов!

— Какое это имеет отношение ко мне? — хрипло произнесла она. Лицо ее заметно побледнело, отчего румяна на щеках обрели клоунскую контрастность. Глаза смотрели со страхом, зубы слегка обнажились, словно она готова была зарычать.

— К тебе это не имеет никакого отношения, но с Кэри я хотел бы потолковать. — Халлек перешагнул порог, держа куртку распахнутой. «Очень хотел бы», подумал он. «Если прежде сомневался, то теперь уверен в этом».

— Прошу тебя, Леда, скажи мне где он. Он здесь?

Она ответила вопросом на вопрос. У него буквально перехватило дыхание, и он оперся о косяк двери.

— Это цыгане, Билли?

Он перевел дыхание с легким стоном.

— Так где он, Леда?

— Сначала ответь на мой вопрос — это цыгане?

Теперь, когда Халлек получил возможность все высказать в открытую, он обнаружил, что ему это дается с большим трудом. Он сглотнул и кивнул головой.

— Да. Я так думаю. Проклятье. Что-то вроде проклятья. — Он сделал паузу. — Нет, не что-то вроде. К чему увиливать? Я считаю, что цыган наложил на меня проклятье.

Билли ожидал услышать издевательский хохот — такую реакцию он не раз видел в своих снах и фантазиях. Но она вдруг поникла, склонив голову. Весь ее облик олицетворял обреченность и печаль. Несмотря на собственные страх и отчаяние, Халлек испытал к ней сочувствие, увидев воочию ее страх и растерянность. Он шагнул к ней и мягко коснулся ее руки. Когда она подняла к нему лицо, он вздрогнул, увидев на нем выражение откровенной ненависти, даже шагнул прочь, часто заморгав, прислонился к косяку двери. Выражение ее лица было олицетворением той внезапной вспышки ненависти, которую Билли мимолетно испытывал как-то вечером к Хейди. Теперь это чувство было явно направлено на него, и ему стало страшно.

— Все из-за тебя, — прошептала она. — Ты виноват во всем! Какого черта ты сбил эту старую манду? Ты, ты виноват!

Он не в силах был произнести ни звука и просто смотрел на нее, широко раскрыв глаза. «Старая манда?» В голове был сумбур. «Неужели я не ослышался? Кто бы мог поверить, что Леда Россингтон способна вслух сказать хоть одно неприличное слово?» Вторая мысль была: «Все не так, Леда. Хейди виновна, а не я. Она это классно сделала. Я просто обалдел».

Ее лицо сменило выражение: теперь она смотрела на Халлека вежливо и бесстрастно.

— Входи, — сказала она.

Леда принесла ему мартини с джином, которого он попросил, — в большом бокале. На миниатюрный позолоченный меч были нанизаны две оливки и две маринованных луковки. Мартини оказался крепковатым, против чего Халлек отнюдь не возражал, хотя и отдавал себе отчет в том, что с выпивкой ему следует отныне быть осторожным, если не хочет упиться в чужом доме. Опыт последних трех недель показал, что с потерей веса стала утрачиваться его способность держаться молодцом, когда перебирал лишнего.

Тем не менее он сделал приличный глоток и благодарно закрыл глаза, когда алкоголь теплом разлился в животе. «Чудесно», подумал он. «И высококалорийно».

— Он в Миннесоте, — бесстрастно сказала Леда, усаживаясь в кресло тоже с бокалом мартини в руке. Ее бокал был еще больше, чем у Билли. — Но он вовсе не с визитом к родственникам. Кэри — в клинике Мэйо.

— Мэйо…

— Он убежден, что у него рак, — продолжала она. — Майкл Хаустон у него ничего не обнаружил. Ничего не обнаружил и дерматолог, к которому он обратился в городе. Но он все равно уверен, что у него рак. Ты знаешь, сначала он решил, что у него лишай, думал, что подцепил у кого-то.