Сергей Жилин - Душегуб

Ознакомительный фрагмент

— Сколько ты хочешь?

— Сотню.

— Это слишком много, Винчи.

— Мне надо на что-то жить, Диана. К тому же ребёнка не так просто найти.

Заплаканная собеседница устало плюхнулась на колоду, взгляд нацелился чётко на пустоту. Ухоженная Диана волшебным образом состарилась разом на десяток лет и обратилась в огородное пугало. Она замолчала надолго, так долго я не слышу от неё ответа, будто тяжёлые мысли о сыне свалили её в беспамятство.

Я вовсе не бессердечен, я всё понимают, но дай ответ и горюй себе на здоровье. А я пойду займусь делами.

— Так что скажешь, Диана?

— Согласна, — обречённо произнесла она с тем самым безразличием, с каким и должны говорить потерявшие ребёнка матери. Всё уже не важно.

— И на попятную не пойдёшь, если Донни окажется мёртв? — один раз уже натолкнулся — хватит.

— Я заплачу в любом случае, если вернёшь моего мальчика…

Готово, у меня новая работа, обещающая скромный заработок, тонкая ниточка за которую можно уцепиться и прожить ещё пару недель. В очередной раз погружаюсь с головой в грязь и лошадиный помёт, в кровь и желчь, вдыхая комплекс ароматов. Запах тот ещё!

Под аккомпанемент людской молвы, детского плача и стона матерей иду в случайно выбранном направлении, долбясь упёртым дятлом в вопрос: с чего начать? На языке загорелся мерзкий привкус, захотелось сплюнуть — не поможет, но тем не менее.

Начнём…

Больница Гавары похожа на белую коробку с дырочками-окнами. Раскинулась на самом берегу небольшого прудика, образованного интенсивной работой двенадцати ключей. На юг убегает толстый, упитанный ручей, вонзающийся в Скрапьярд.

Перед лестницей проказит лужа, которая, на моей памяти, вообще никогда не высыхает, так что попасть внутрь можно только прыжком. В этот раз чуть не свалился. Ступени выглядят так, словно их бомбили. На двери ещё сохранились ошмётки бледно-голубой краски. И запах неприятный.

В прихожей серыми статуями сидит чета Путов. Поприветствовали меня писклявыми голосами, из которых напрочь исчезла жизнь. Постарался не задерживаться и пройти в кабинет Освальда.

Три удара, и меня пригласили войти.

Обширное помещение залито светом, стены, пол и потолок сияют редкой белизной, шкафы аккуратные, ни одна дверь не покосилась. Всё лежит на своих местах, порядок невообразимый. В центре стол, на столе лежит тело Гарри.

Над мальчиком колдует Освальд — высокий фельдшер в чистом белом халате, лицо вытянутое, большие уши плотно прижаты к голове, подбородок острый, из него торчит узенькая бородёнка. Глаза спокойные, как у сонного пса, гладкий лоб скрывает косая чёлка. На носу висят очки в тонкой оправе. Выделяется ещё острый кадык. На левой руке не хватает мизинца.

— Марк, — равнодушно произнёс доктор, — как поживаешь, дружище?

— В норме. Дали дело о Душегубе, приняли на испытательный срок. Ты как?

— Нормально, спасибо, что спросил. Собираешься вернуться в полицию?

— Можно попробовать, — примостился я на свободном стуле в углу. — Будет сложно, конечно.

— Варианты уже есть?

— Насчёт убийцы?

— Насчёт него, — подтвердил Освальд, занимаясь осмотром ног мальчика.

А вот на этот вопрос я не ответил. Мог бы перебрать всех жителей Гавары, но толку в этом окажется немного.

— Нет, впрочем, я ещё не собрал всех фактов.

— То есть?

— Ещё один мальчик, Освальд, — чуть громче кинул я. — Донни Цукерон. Похищен прямо из дома.

Фельдшера недобрая новость не на шутку поразила — он резко распрямился и уставился мне в глаза. Сквозь стекло сверкает крайняя степень удивления. Не сразу Освальд осознал, что перестал дышать…

— Это уже ни в какие рамки не лезет! — потёр висок собеседник. — Опрашивал свидетелей?

— Никто ничего не видел, — цыкнул я уголком рта, а затем добавил твёрдо. — Совсем.

Освальд закивал и вернулся к осмотру трупа. Моргать стал чаще — перенервничал, бедняга. Столько на него свалилось.

— Ещё один мальчик… Надо с этим что-то делать.

— Я со своей стороны делаю всё, что могу, — ткнул я себя пальцами в грудь. — Но ты должен мне помочь. Что там с Гарри?

— Как обычно, — ошпарил меня строгим взглядом фельдшер, — смерть наступила вследствие асфиксии, задушен, предположительно, руками. Смерть наступила около трёх суток назад. Иных повреждений на теле не найдено.

— Обследования уже проводил?

— Не успел…

— Ладно, — поднялся я со стула, — тогда я…

Меня прервали. Кто-то постучал в дверь. Возможно, семья Путов.

— Входите! — выкрикнул Освальд.

На пороге в самом деле оказалось двое, они даже были мужчиной и женщиной, но совсем не теми, кого я ожидал увидеть. Лица знакомые: блондин с крупной родинкой под губой и в тёмных очках вместе с высокой каменолицей азиаткой. Оба в чудных плащах, оба по-столичному холёные.

Рот блондина медленно открылся, пока он, очевидно, вспоминал моё имя:

— Марк, верно? — голос несколько инфантильный для сурового служащего из Ципиона. — А там, очевидно, господин Манупла?

— Да, это он. Простите, не запомнил ваших имён, — сам не ожидал, что так растеряюсь.

— Я - Оскар Праусен, а это Юрико Номати, — улыбнулся мужчина, в то время как его коллега так и не изменила стального выражения лица.

Рука подскочила в воздух — пришлось пожать. Бесцеремонно отстранив меня в сторону, парочка вошла в кабинет. Из прихожей косятся любопытные Путы.

Пока наступила очередь Освальда обмениваться рукопожатиями, я прикрыл дверь. Решил остаться да посмотреть, чего эти двое задумали. Подозрительные типы не дают мне покоя.

— Чем могу быть полезен? — сцепив руки, проронил фельдшер, стреляя глазами по гостям.

— Мы здесь по поводу эпидемии Немаина три года назад. Вы должны помнить…

— Помню, три года назад получили из Сакра Ципиона лекарство, оно было введено всем жителям, я слежу за всеми новорождёнными — болезнь больше не появлялась.

— Дело не в этом. Понимаете ли, Центр Медицины поручил нам выяснить причину появления в городе Немаина.

По нервно вцепившимся друг в друга пальцам хорошо заметно, как Освальд занервничал. Расширившиеся глаза глянули за поддержкой на меня, но не я ему помощник.

Честно говоря, связываться с этими двумя не хочется, особенно с бабой, у которой взгляд так похож на змеиный. Яда на клыках у неё точно должно быть не меньше, чем у гадюки. Освальд ей, кстати, совсем неинтересен — сосредоточилась на сверлении глазами Гарри…

— Всё ещё не понимаю, чем могу помочь? — склонил голову набок фельдшер.

— Было бы неплохо получить наиболее полную информацию о болезни. Любые документы, дневники, медицинские заключения… Вы же сохранили их?