Сакс Ромер - Ведьмино отродье

— И что из этого следует?

— Вроде бы ничего: лорд Лэшмор, кажется, проживет дольше Энтони, который сегодня показался мне бледнее обычного.

— Ты думаешь, что Феррара охотится за состоянием?

— Безусловно.

— Леди Лэшмор выглядела здоровой?

— Совершенно.

— Вот как!

Повисла тишина, потом Роберт продолжил:

— Энтони Феррара представляет собой угрозу обществу. Когда я вижу змеиный взгляд его черных глаз и думаю о том, что он пытался сделать, что уже сотворил, весь закипаю. Грустно и смешно, оттого что в нашем сегодняшнем всезнании мы отринули единственный закон, способный покарать его! Его не потерпели бы в Древнем Вавилоне и, возможно, сожгли бы при Карле Втором, а в премудром двадцатом веке он разгуливает по Риджент-стрит с известной великосветской красавицей и смеется прямо в лицо человеку, которого пытался убить!

— Осторожнее, — предостерег доктор Кеан. — Помни, если завтра ты внезапно скончаешься, Феррара будет чист перед законом. Мы должны ждать и наблюдать. Можешь вернуться сюда в десять?

— Думаю, что смогу. Определенно смогу.

— Буду тебя ждать. Ты записал то, о чем нам стало известно, включая мои замечания и объяснения?

— Да, сэр, потратил на это весь вчерашний вечер.

— У меня будет что к этому добавить. Твои записи, Роб, когда-нибудь послужат оружием против нашего ужасного врага. Сегодня я поставлю подпись под двумя копиями и одну из них положу в банковский сейф.

Глава Х. Смех

Доктор Кеан не ожидал, что леди Лэшмор окажется настолько красивой. Это была натуральная брюнетка с великолепной фигурой и фиалковыми глазами. Ее нежная бархатистая кожа, казалось, вобрала в себя страсть южного солнца и приобрела золотистый оттенок.

Женщина холодно поприветствовала доктора Кеана.

— Чрезвычайно рад, что вы так хорошо выглядите, леди Лэшмор, — сказал доктор. — Весь ваш вид подтверждает мои выводы.

— Выводы о чем, доктор?

— О природе вашего недавнего недуга. Сэр Элвин Гроувз хотел узнать мое мнение, и я высказал его.

Леди Лэшмор заметно побледнела.

— Я знаю, что лорд Лэшмор очень беспокоился, — проговорила она, — но я уверена, что у меня ничего серьезного…

— Полностью согласен. Вы просто страдали от нервного перевозбуждения.

Женщина держала веер у лица.

— Недавно кое-что произошло, — начала она, — впрочем, вам об этом известно. Подобное происшествие заставило бы нервничать кого угодно. Конечно, я осведомлена, доктор Кеан, что вы известный специалист по психическим болезням…

— Извините, но кто вам рассказал об этом?

Она не стала юлить:

— Мистер Феррара. Он заверил, что в этом деле вы непревзойденный авторитет.

Доктор, сделав серьезное лицо, недоверчиво склонил голову:

— Вот как!

— И я хочу вас спросить, — продолжила леди Лэшмор, — есть ли у вас предположения, пусть и самые смутные, о том, откуда взялись раны на горле моего мужа? Могло ли их нанести что-то потустороннее?

Ее голос дрожал, а легкий акцент усилился.

— Ничего потустороннего, — ответил доктор, — хотя я думаю, что нечто сверхъестественное в них есть. Осмелюсь предположить, что и вас не так давно мучили кошмары?

Женщина вздрогнула и посмотрела на гостя расширившимися от ужаса глазами.

— Откуда вы знаете? — прошептала она. — Откуда?! Доктор Кеан, не молчите! — Она положила руку на запястье Брюса. — Если вы в силах их прогнать! Если вы убедите меня, что они не вернутся…

Слова звучали как мольба и признание одновременно. Вся показная холодность оказалась лишь маской, за которой скрывался страх: никому до этого женщина не осмеливалась признаться в нем.

— Так расскажите же, — мягко настаивал доктор. — Вы видели такие сны дважды?

Она кивнула, бросив на собеседника удивленный взгляд.

— Оба раза совпали с болезнью мужа?

— Да, да!

— Что вам снилось?

— Нет, даже не смею говорить…

— Вы обязаны рассказать. — В голосе врача звучало сочувствие.

— Мне снилось, что я лежу в очень темной пещере. Прямо над моей головой бушует море. Но сквозь шум я слышу голос, зовущий меня — не по имени, а как-то по-другому, не могу объяснить — зовущий так, что я не могу отказать. Я почти не одета, на мне только лохмотья; и вот на коленях ползу на зов, и я не одна, вместе со мной ползут какие-то существа, липкие и многоногие…

Дрожь прошла по телу женщины, и она подавила то ли истерический смешок, то ли всхлип.

— Волосы растрепаны, но — вот! именно это и сводит с ума — моя голова кажется отделенной от тела! Я вся горю

от дьявольской ярости, не могу описать ее словами. И меня гложет жажда, и эта жажда…

— Думаю, я понял, — спокойно прервал Кеан. — Что потом?

— Потом какое-то время я в забытьи, но сон опять продолжается. Доктор, не могу рассказать вам, какие ужасные, богохульные, гадкие мысли владели тогда моим разумом. Я сопротивлялась… сопротивлялась, но какая-то сила вновь и вновь тащила меня в эту отвратительную пещеру и наделяла неуемной жаждой! Я бесновалась — сам дьявол бушевал в душе. А потом снова провал, и я проснулась.

Она сидела и дрожала. Кеан заметил, что женщина избегает его взгляда.

— Это случилось в ночь первого необъяснимого нападения на вашего мужа?

— Было кое-что еще, — прерывисто зашептала леди Лэшмор.

— Говорите, не бойтесь.

Чудесные глаза красавицы казались полубезумными от ужаса. Она выдохнула:

— Но вы же знаете. Да?

Кеан кивнул.

— Во второй раз вы проснулись раньше?

Леди Лэшмор жестом подтвердила его слова.

— Вам снилось то же самое?

— Да.

— Если забыть об этих двух случаях, вам когда-нибудь снилось подобное?

— Несколько раз, но лишь частично. Иногда, проснувшись, я помнила только часть сна.

— Что именно?

— Самое начало, жуткую пещеру…

— Леди Лэшмор, недавно вы присутствовали на сеансе столоверчения.

Ее уже не удивляли способности доктора к индуктивному мышлению, и она молча кивнула.

— Предполагаю, хотя не знаю наверняка, что инициатором и организатором спиритического сеанса выступил Энтони Феррара, предложив развлечься таким образом?

Женщина еще раз утвердительно качнула головой.

— И духи говорили через вас?

Вновь согласие.

Лицо Кеана стало очень серьезным:

— Благодарю, леди Лэшмор. Не смею вас больше беспокоить.

Он уже собрался уходить, когда хозяйка тихонько окликнула его:

— Доктор Кеан! Что-то ужасное, что-то, чего я не понимаю, боюсь и ненавижу, овладело мной. Ради всего святого, скажите, что все будет хорошо. Кроме вас, никто не знает, какой ужас преследует меня. Только скажите…