Виктор Точинов - Стая

Ознакомительный фрагмент

И лишь потом началась работа… Не у лесорубов – у Руслана. Вскоре он – в числе прочих местных новостей – узнал: в прошлом месяце в хозяйку дома с петушком-флюгером стрелял какой-то пришлый чужак. Попал в голову, но не сильно… Судя по скупо сообщенным приметам, любящий хвататься за оружие незнакомец вполне мог оказаться Эскулапом.

Выспрашивать дальше Руслан не стал. Лучше обратиться к первоисточнику, к пострадавшей Дарье Парамоновой.

К его удивлению, на водочные бутыли лесорубы поглядывали, как коты на связку свежепойманной рыбы, – но так и не откупорили. На прямой вопрос ответили, не чинясь: полста грамм в обед – максимум того, что может позволить себе тикировщик или вальщик. Потому как в руках не только свою жизнь держит… Вот зашабашат – другое дело.

…В Касеево Руслана ждал сюрприз. «Компаньоны» Макарычева исчезли. На полуободранной крыше – никого. ГАЗ-фургон укатил в неизвестном направлении.

Ну и что бы это значило?

Единственный вариант, пришедший Руслану в голову: пока он мотался по просекам, у охотников стряслось нечто экстраординарное. Нечто, потребовавшее стянуть силы на главное направление…

Надо ловить момент, такая экстренная мобилизация может и не затянуться надолго.

…Дарья Парамонова оказалась дома. К тому же одна… Разыгрывать чересчур сложный спектакль перед ней Руслан не стал: состроил казенную физиономию, небрежно-уверенным жестом продемонстрировал удостоверение – так, чтобы женщина не успела разглядеть толком ни звание, ни должность, ни имя с фамилией. Достал из папки несколько чистых листов бумаги, присел к столу. Сказал, улыбнувшись устало и чуть сочувственно:

– Понимаю, гражданочка Парамонова, что вам уж надоело рассказывать про одно и то же… Но придется. Дело взято на контроль управлением! – он поднял палец многозначительным жестом. – Так что излагайте все с самого начала, и с подробностями.

…Гражданочка Парамонова, не читая, нацарапала внизу последнего листа: «с моих слов записано верно». А Руслан понял лишь одно: что ничего он не понял… Абсолютно ничего. И причиной тому стала не только невнятная дикция женщины – пистолетная пуля попала ей в открытый рот: зацепила язык, выбила два зуба, и вышла наружу, пройдя через щеку… (Уехавшие час назад люди, по словам Дарьи, были операми в штатском, – и якобы охраняли ее на случай повторного визита отморозка.)

Странность в другом…

Эскулапа совершенно не заинтересовали живущие в Касеево потомки старухи Ольховской – стрелять в рот людям, которыми интересуешься, как-то не очень логично… Полное впечатление, что приехал он сюда с единственной целью: украсть висевшую на стене старую икону.

Икону, доставшуюся Евстолии Парамоновой (в девичестве Ольховской) в наследство от бабушки… От Бабоньки-Ольховской.

И Руслан заподозрил, что наследство состояло не только лишь в намалеванном на старой доске лике святого.

Глава пятая. Недобитая лженаука генетика

По тому, как были разбросаны вещи, видно было, что хозяева убежали второпях и не смогли унести с собой все пожитки.

1.

Местность здесь была, что называется, весьма пересеченная: осиновые и ольховые рощицы перемежались с полянками и густыми зарослями кустарника. Канавы, воронки – заплывшие, оставшиеся с давней войны, овражки, по которым весной сбегала талая вода к речке Кузьминке.

На одной из самых укромных полянок стоял деревянный православный крест – слегка потемневший от непогоды, но вполне еще крепкий. Рядом сидел человек – высокий, плечистый. Граев.

Сидел и ждал подполковника Мельничука. Если слова сумбурного СМС-сообщения и в самом деле складывались во фразу: «В полдень, где нашли лысого», – то Мельничук имел в виду именно это место. И, коли уж не конкретизировал дату, полдень именно завтрашнего субботнего дня. Вернее, теперь уже сегодняшнего.

Других лысых, найденных совместно с подполковником за все годы их знакомства, Граев не припомнил. Лишь одного – Михаила Колыванова, человека-зверя, чей странный и страшный жизненный путь оборвался именно здесь, на отмеченной крестом полянке. Перед смертью, в ходе обратной трансформации в человека, Колыванов полностью утратил волосяной покров, – не только с головы, но и со всего тела…

…Нынешней весной Граеву вновь довелось побывать на этой пустоши – вызвал тревожным звонком старик, тот самый, что прикончил оборотня выстрелом из старой двустволки. Старику показалось, что все началось сначала. По счастью, он ошибся, – в окрестностях Александровской объявилась стая самых заурядных одичавших собак. Семь или восемь беспородных шавок невеликих размеров – но среди них незнамо как затесался огромный, с теленка размером, метис ньюфаундленда. Следы его-то клыков на останках задранной и сожранной козы старик и посчитал за оставленные ликантропом…

Ту стаю они перестреляли самой обычной, свинцовой картечью, прикончили и вожака-метиса… А через неделю старик умер. Как рассказала Граеву соседка, на глазах у которой все произошло, умер быстро, и, хочется надеяться, безболезненно: сидел за столом, говорил с ней о чем-то, – и вдруг захрипел, упал со стула… Скорая приехала к остывающему трупу.

…Хруст и треск Граев услышал издалека, кто-то шумно ломился в сторону полянки сквозь заросли могучего, выше человеческого роста, борщевика. Через минуту стало ясно: пресловутый «кто-то» пройдет стороной. Либо случайный прохожий (хотя откуда тут быть случайным прохожим?), либо Мельничук – сбившийся с дороги.

Граев негромко свистнул. Вскоре подполковник – это и в самом деле оказался он – вышел на полянку.

– Привет! – буднично сказал Граев. – Заплутал?

– Немного… Вроде год назад не росло здесь этой пакости… – Мельничук кивнул на поломанные трубчатые стебли, толщиной не уступавшие молодым деревьям.

– Борщевик… – пожал плечами Граев. – По слухам, его к нам завезли лет двадцать назад – на полях выращивать, на силос для скота. Самая, дескать, быстрорастущая из трав… Как оказалось, не только на полях растущая, вон как всё вокруг заполонил…

Он замолчал, ожидая, когда же Мельничук перейдет к главному – к тому, из-за чего затеяна эта встреча.

Подполковник, однако, не спешил переходить к серьезному разговору. Граев спросил – без особого интереса, для поддержания беседы:

– Ты и в самом деле охотой увлекся? Или так, для конспирации?

Ружье, патронташ, охотничий костюм, – честно говоря, паршивая маскировка за неделю до открытия охоты. Тем более здесь, в примыкающем к городу заказнике, где стрельба запрещена в любое время года.

– Э-э-э… – махнул рукой Мельничук, усаживаясь на траву рядом с Граевым. – Какая, к чертям, охота с такой службой. Лет уж десять как не выбирался. А сюда шел – не поверишь, Граев – кого только не видел! Утки на Кузьминке… Потом две куропатки чуть не из-под ног выпорхнули… Зайца даже вспугнул. Едва удержался, чтобы не пальнуть в ушастого. Патроны больно уж старые, побоялся, что ружье не выдержит.