Страшные истории для бессонной ночи - Лилия Белая

— какая есть. Генри попытался снова заговорить с миссис Монтгомери, но женщина с удивительной силой и прытью схватила его за руку и притянула к себе.

— Осторожнее, эта тварь и до вас доберется. Она жаждет крови! — хохотала старуха, глядя на мужчину безумными глазами.

— К-кто? — запнувшись, спросил Генри. Он не понимал, о чем ему толкуют, но выглядело все весьма пугающе.

Миссис Монтгомери оглянулась и прошептала:

— Черная плакальщица… — в ее голосе сквозило безумие вкупе со страхом.

— Что за вздор! — Генри внимательно следил за женщиной, пытаясь понять, не сошла ли она с ума окончательно.

— Слышите? — Старуха вновь вцепилась ему в руку и больно дернула, указывая вверх.

Ее взгляд уперся в потолок, они оба замолчали. В тишине дома было слышно тиканье старинных напольных часов и поскрипывание старых половиц.

— Миссис… — Генри надоело подыгрывать старухе, но вдруг он осекся.

Среди шорохов старого дома он отчетливо услышал тихие всхлипы. По спине прошел липкий холодок. Генри не верил в сверхъестественные силы и насмехался над теми, кто проводил спиритические сеансы, считая их шарлатанами и бездельниками.

Но могут ли обманывать собственные уши? Мужчина тряс головой, желая заглушить странные звуки, однако плач никуда не делся, а, наоборот, будто стал громче и перешел в леденящие душу завывания. Старуха затряслась в кресле и вытащила из-под вороха юбок деревянный крест. Она сжала его побелевшими шишковатыми пальцами, бормоча себе под нос молитву.

Генри отступил, его мелко потряхивало. Что за чертовщина здесь творится? Неужели в доме и правда есть призраки? Паника мертвой хваткой сжала сердце, холодный пот крупными каплями проступил на лбу.

Свет начал истерически моргать, одновременно лопнула лампочка и раздался оглушительный раскат грома, отчего миссис Монтгомери пронзительно вскрикнула и обмякла. Тотчас странные звуки и плач прекратились. Генри облегченно выдохнул, приложив руку к груди и пытаясь унять бешеное сердцебиение.

К его счастью, слуги быстро прибежали на крики и привели старуху в чувство, дав ей какую-то микстуру. Они суетились, не обращая внимания на Генри.

— Что, милостивый Господь, здесь происходит?! — надрывно выкрикнул Генри, привлекая к себе внимание. Он уже успел пожалеть, что приехал сюда — к сумасшедшей старухе, в полуразваленный особняк.

— Мистер Блейк, — сказала та самая женщина, которая открыла ему дверь, — пройдемте за мной, я вам все объясню.

Они расположились в небольшой и обветшалой столовой. Дождь яростно барабанил по окнам, всполохи молний прорезывали небо, отчего свет в поместье частенько моргал, нагоняя ужас. Женщину звали Дебора, она работала экономкой в семье Монтгомери почти три десятилетия. Дебора заварила чай и, разлив ароматный напиток по чашкам, принялась рассказывать.

В последние годы миссис Монтгомери нездоровилось. Сначала ее подвело тело, а затем и разум. Ей мерещились разные странные вещи и люди, которых она никогда не видела. Старуха могла всю ночь бродить по дому, простукивая стены и что-то ища, а наутро ничего не помнила. Родных у нее не осталось, и миссис Монтгомери медленно угасала в родовом поместье, снедаемая видениями.

— Когда-то здесь все было по-другому, — с легкой улыбкой произнесла Дебора, предавшись воспоминаниям. — Но опиумная война забрала у миссис Монтгомери сына, а мужа сделала инвалидом. После его смерти все стало только хуже. Мистер Блейк, вы единственный, кто может помочь ей обрести покой. Все, чего желает миссис Монтгомери, — воссоединиться с семьей, пусть даже и на холсте.

Генри сделал глоток, раздумывая над словами экономки. Одиночество — страшная вещь. Ему было жаль безумную старуху, хоть ее слова и напугали его до глубины души. Однако мысль о собственной мастерской оказалась сильнее страха.

— Я все сделаю, Дебора. Обещаю.

Женщина промокнула уголки глаз платком и кивнула в знак благодарности.

— Но позвольте маленькое уточнение: кто такая черная плакальщица?

Жуткие слова миссис Монтгомери и завывающий плач до сих пор стояли у него в ушах. На переносице Деборы залегла морщинка. Она скривилась, как если бы проглотила что-то неприятное и склизкое.

— В этих стенах умерло много людей, мистер Блейк. Никто вам не скажет, какая история правдива, а какая нет. Поговаривают, лет сто назад старый граф взял в жены юную девушку. Но она не родила ему наследника, и на смертном одре мужчина проклял жену за то, что его род прервался. Он приказал надеть на нее траурный наряд и замуровать ее в стене, чтобы она никогда не вышла замуж. С тех пор ее мятежная душа вынуждена бродить по дому, неся вечный траур.

С каждым словом Генри ощущал приливы страха, а по телу пробежали мурашки. Это место вселяло ужас.

— Но вы не переживайте, никто и никогда не видел черную плакальщицу, — попыталась успокоить его экономка. — Это всего лишь слухи и старые байки.

— Но я слышал плач… — тихо признался мужчина.

— Вот как? — Дебора будто не удивилась. — Пройдемте со мной, прошу.

По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж. Свет здесь не горел, и не факт, что вообще работал. Было ощущение, что сюда давно никто не заглядывал.

— Это крыло заброшено, — экономка подтвердила мысли Генри.

В воздухе витал запах пыли, забираясь в ноздри и щекоча их. В руках мисс Деборы загорелась лампа, едва освещая пустой коридор.

— Дом разваливается, мистер Блейк. Прислушайтесь.

Оглушительная тишина давила, от страха у мужчины в ушах стучала кровь. Он тихо выдохнул, пытаясь унять волнение. И вскоре снова услышал плач. Тихий, полный горечи и скорби. Он то становился громче, то стихал.

Но Дебора, кажется, даже и глазом не моргнула. Она медленно пошла вперед: пол под ее ногами натужно скрипел, отчего плач становился громче. Она дошла до конца коридора, когда в окне за ее спиной полыхнула молния, озаряя второй этаж мертвенно-бледным светом. На секунду мужчине показалось, что за спиной Деборы раскинулись уродливые крылья. Но это был лишь силуэт гаргульи, примостившейся на карнизе.

— Видите, это всего лишь старые доски. Они рассохлись от времени, отсюда этот «страшный» звук. Мы уже привыкли, но миссис Монтгомери… — экономка качнула головой, — ее разум нестабилен и способен на странные вещи.

Генри смотрел на приближающийся язычок пламени в руках Деборы, и паника отступала. Призраки — какая нелепица! Это всего лишь скрипучий пол в старом доме и фантазии больного человека. Такой ответ устроил мужчину, хоть страх и не переставал тлеть где-то на задворках сознания.

Экономка проводила Генри в его покои на первом этаже. Комната была просторной, с большой старомодной кроватью и камином. Однако воздух пропитал стойкий запах сырости и плесени. Здесь давно никто не жил. Мужчина растопил камин, чтобы хоть как-то прогреть помещение.

Ложился он в смятении, сон никак не шел, а слух