Dok - Ночная смена (версия от 21.08.09)

- Но это же общепринято! И медицина - это святая профессия!

(Боже мой, боже мой, за что мне эта кара, слушать идиотские благоглупости!)

- Знаете, нет в медицине ничего святого. Обычные люди со своими грешками. Вовсе не ангелы. Выполняют свою работу по ремонту человеков. Человеки, в свою очередь делают все, чтоб подорвать свое здоровье всеми доступными способами. При этом медики чуток более гуманны к окружающим, да и то не все. Мне попадались и слесаря, более чуткие, чем иные медики. И что общепринято - резать ногу в разумении шашлычка?

- Не передергивайте! Есть же определенные правила, которые и делают человека отличным от животного!

- Ага. И что делать с вроде бы человеком, если он сам добровольно отказывается от человеческого в себе? Если вместо того, чтобы быть человеком он становится бешеной собакой?

- Вы сравнили - собаку и человека.

- Ну, немножко оскорбил собак, перетерпят. Вы же им не расскажете?

- Не занимайтесь шутовством! Человек - не собака.

- Именно. Поэтому с человека и спрос выше. И к слову - бешеная собака становится такой из-за болезни. Нет ее вины в той смертельной угрозе, которую она несет. А человек - делая свой выбор в сторону чистого Зла - совершенно доброволен и разумен. И потому он страшнее бешеной собаки. И если бешеную собаку можно остановить, только выбив из нее дух, то и человека такого можно перевоспитывать соответственно.

- То есть вы вот так вот - за смертную казнь?

- В некоторых случаях - да.

- Но ведь не Вы дали этим людям жизнь! И не вам - вашему государству - ее отнимать!

- Будь это люди - может быть, я с Вами и согласился. Но если они только подобны людям внешне, а вот по сути своей - нелюдь до костного мозга?

- Нелюдь - это фэнтези. Человек если выглядит как человек - то и внутренне - человек! - девица уже так возбуждена, что говорит вовсе не шепотом.

- Чушь! - встревает Надежда. - Тупая уродская чушь для дебилов!

- Согласен с коллегой. Еще как бывает. В Новокузнецке например были такие - про Спесивцевых не доводилось слыхать?

- Нет. Но это отдельный эпизод. А отдельные эпизоды ничего не доказывают!

- А я думаю, что доказывают. Хотя бы то, что в отдельных случаях люди становятся такой нелюдью, что любой зомби мне лично милее и симпатичнее.

- Я не думала, что медики - могут быть такими свирепыми! И это как раз подтверждение именно тому, что с виду люди - а по-настоящему - нелюдь - те, кто готов убивать, как вы!

- Да заткнись ты, без тебя тошно! - взвизгивает бесцветная звезда. Ему дурно…

Молчим. А что тут скажешь. Либерастия - тяжелая хворь…

Колонна из наших трех машин втягивается в город. Саша, повернувшись, спрашивает - не хотим ли мы глянуть из его закрытого бронированным стеклом оконца. Звезды отказываются, Надежда тоже не рвется, а я пробираюсь вперед. Честно говоря - не хочется смотреть на мертвый город, где все знакомо с детства. Надо бы быть готом для получения от похорон удовольствия, а я не гот… И потому знакомое и дорогое лицо, ставшее мертвым - тяжко видеть. Но вот снять маршрут - надо, хотя это получится дублирование оператора - профессионала.

БТР идет впереди, распихивая стоящие как попало машины, периодически пробивая колонне дорогу сквозь пробки - дури в этом агрегате - чудовищно. Несколько раз попадаются движущиеся машины - но контактировать с нами они не рвутся, а в паре случаев резко уходят в сторону, избегая встречи. Совершенно неожиданно что-то шлепается нам на крышу, Серега дергается и лепит длинной очередью из ПКТ.

- Ушел, сволочь! Проворный, как обезьяна! И сообразил от очереди увернуться.

Веселуха, однако.

Пытаюсь понять, как мы ехали - пока прикидываю - вваливаемся в какой-то парк. Спрашивать у Вовки неловко, обязательно съехидничает. Простая душа.

Просветление ума наступает, когда вижу павильон метро "Пионерская". Это мы, значит, по Удельному парку пилили.

У метро зомби кучей. Успеваю заметить, что и внутри похоже битком… Даже не хочется думать, что творится внизу.

Прибавляем газу - и я определенно хренею, увидев нескольких эльфов. Мертвых эльфов в причудливой одежде, причем вроде как у одного из них видны длинные уши - и дальше страшно окровавленный - гном. Гномша, то есть. Своими вычурными одеждами они странно выделяются среди обычных мертвых горожан. Толстая гномиха стоит как тумба. Что за дьявольщина…

- Тут у Черной речки толкинисты собирались, ролевики. Видно не помогли мечи. - замечает тоже удивившийся Саша.

Ну да, деревянными-то мечами не навоюешь…

Николаич вызывает Вовку. Замедляем ход. Величественное здание Военно-Морской Академии горит. Как-то неспешно, величественно горит. Огонь не рвется полотнищами, не жрет торопясь добычу - но видно, что сгорит все дотла…

Не к месту вспоминаю рассказ деда о том, как в блокадную страшную первую зиму горел дом на углу Разъезжей улицы и Лиговского проспекта - медленно, спокойно - этаж за этажом…

А на первом этаже была библиотека и умирающие от голода и холода сотрудницы выносили книги и упрашивали редких прохожих взять эти книги, чтобы те не достались огню… Вот рассказать об этом маленьком человеческом подвиге обидевшейся пигалице - так ведь не поймет, ляпнет привычно уже что-нито о тупых совках, погибавших зазря во имя мерзкого тоталитаризма…

- Странно - ни одного курсанта не видно - ни живых, ни мертвых - замечает Серега.

- Были бы живы - Академия бы так не горела…

Трудно передать, как приятно после проскока по Петроградской стороне выкатить к стенам наших тет-де-понов. Быстро въезжаем в ворота и очень скоро останавливаемся на площади у собора. Володька под конец отмачивает неожиданный трюк - вылезает из люка по пояс и, дав задний ход, рулит ногами, встав на рулевое колесо. Когда вылезаем - оцениваем его виртуозность - так многие четко и легковушку не припаркуют.

Встречающих понабежало много. Николаич тут же организует разгрузку, причем по каким-то критериям часть вещей складывают на площади, часть волокут к нам в караулку, а часть прибирает команда грузчиков пришедших с Хранителем.

Мне в этой кутерьме делать нечего, а вот проверить - что там у нас в медпункте - стоит. Нагоняю Надежду, идущую туда же - ну да, там же она и живет… Спрашиваю - не хочет ли перебраться к нам. Отвечает сразу:

- Две медведицы в одной берлоге не уживутся. Лучше я уж здесь.

- Не очень это здорОво. Весь день пациенты заразу всякую таскают.

- Я проветриваю.

- Не очень мне это нравится.

- Э, я в таких условиях последние годы жила, что это - санаторий во дворце. Не меньше.

- Я все - таки…

- Коллега, давайте прекратим? Я ненавижу бабские общежития, женщины хороши поодиночке, а собранные в кучу становятся бабами. Знаете, какая руготня в Трубецком бастионе? Такая коммунальная квартира - аж тошно. Оставим?