Александр Юрин - Сквозь тернии

— Извини. Я думал, ты это… того…

— Украл? — Яська ухватился за кулончик, чувствуя, как вверх по запястьям вновь скользит живительное тепло.

Мальчишка уставился под ноги. По привычке, засунул руки в карманы и слегка развернулся в сторону.

Шнырь тряхнул головой. С присвистом выдохнул. Прислушался к звону цепи на шее. Заворчал.

— А почему она сама не пришла? — нерешительно спросил мальчишка, искоса поглядывая на Яську.

— Кто, Росинка?

Мальчишка пожал плечами.

— Я не знаю. Она никогда не называла себя по имени. Говорила, что не помнит.

— Наверное, не смогла без кулончика. Она его обронила случайно, — Яська вздохнул. — А часто она тут бывала?

Мальчишка, казалось, не услышал.

— Росинка… Никогда не слышал такого имени.

— Понравилась? — осторожно спросил Яська.

Мальчишка явно засмущался. Тут же отвёл взор.

— Да нет… Она смелая просто очень. Я поначалу думал, что партизанка, а потом… Потом понял, что нет.

— Партизанка? — Яська опешил. — В смысле?

— Чего, «в смысле»? Ты говоришь точно так же, как и она — непонятно.

Яська улыбнулся.

— Естественно. Мы же брат и сестра.

Мальчишка прищурился.

Яська еле заметно улыбнулся — понятно всё с этим!

— Где мы сейчас? — тихо спросил он.

— В лагере. Здесь немцы кругом. Много. Пришли и установили свои порядки. Многих расстреляли, многих увезли… Тех, кто остался — тут заперли, чтобы поиздеваться. Звери.

Яська почувствовал, как по спине прогулялся нездоровый холодок.

Он оказался в своём очередном кошмаре. Только, в отличие ото всех предыдущих, сегодня к нему ничто не приходило. Сегодня он сам пришёл, откликнувшись на чей-то зов. Пришёл, чтобы помочь… только вот пока не знает как.

— У тебя еды нет? Или хотя бы воды?.. — Мальчишка разочарованно оглядел Яську с головы до ног. — У нас тут больных много. Хотя бы для них. Росинка всегда приносила.

Яська покраснел — ничего у него нет, да и откуда? Ведь он не знал, где окажется. А как же Росинка? Она по любому знала! Оттого и приходила сюда снова и снова, пока… пока… Нужно было что-то делать, но Яська, хоть убей, не знал, что. Он понятия не имел, был ли этот мир реальным, или же на его Пути в очередной раз возник призрачный фантом, впитавший в себя события прошлых дней. Фантом, который просто напросто развалится, как только он пожелает вернуться назад. В тот самый момент, когда его сердце собьется с обозначенного ритма и застучит в разнобой с сердцем этого чумазого мальчишки… с гнилым сердцем этого мира.

Яська почувствовал сомнения. Посмотрел на прыгалки, что сжимал в руках. Один из концов коснулся бетонного пола.

Чиркнуло.

Всё тут же закончилось.

Кулончик сначала побледнел, а затем растворился во тьме и вовсе. Мальчишка исчез, а вдоль стен засвистел пронизывающий ветер.

Яська оглянулся.

На улице стемнело — сколько он тут пробыл? — дождь прекратился, а по чёрному небу неслись редкие облака. Сквозь их растрепанные патлы смотрела одинокая звезда… Не та, бордовая, что освещает иной мир. Другая, но такая же безучастная и молчаливая. Ей не было дела до планеты Земля, до населяющих её людей и до их судеб. Случись в эту самую минуту катастрофа, она просто бы лицезрела действительность, как есть, не собираясь принимать в ней никакого участия. Потому что всё, происходящее на планете Земля, — ей чуждо.

Яське показалось, что он слышит смех.

Потом он понял, что это и не смех вовсе, а ещё спустя мгновение, вспомнил последние слова мальчишки:

— В окно видно звезду на горизонте. Она ярко-розовая, пульсирующая, будто живая. Засыпая, я постоянно просил у неё помощи — просто больше не у кого. Солнца на северной стороне и не видно сроду, а на южной нет окон — все заколотили. Северное просто высоко, вот они и посчитали, что не нужно заморачиваться. Даже если кто и вскарабкается на такую верхотуру, потом только шею себе свернёт, пытаясь спуститься. Да и кому карабкаться-то? Все убогие, кого не возьми, — ходят-то с трудом. Вот я и просил эту звезду помочь. И в одну ночь явилась Росинка. Она меня всё же услышала… та Звезда.

Яська вздрогнул. Понял, что больше не слышит резкий звук работающего двигателя, доносившийся всё это время снаружи. Попытался восстановить в голове утраченную реальность. Сразу же поплохело.

«Ведь это же мотоблок Макарыча! Чего он тут забыл?!»

«А того! Ты сам-то про мешки тоже забыл совсем?»

«Какие ещё мешки?..»

«А те самые, в которые была набита разлагающаяся нежить!»

Яська еле устоял на ногах. Покрепче сжал в пальцах прыгалки и остывший кулончик. Двинулся к выходу. Однако тут же снова замер, наступив на огромную тень, что заслонила звёздное небо.

Яська попятился, а Макарыч скинул с плеча заляпанную глиной лопату и медленно шагнул в его сторону.

Яська вскинул руку с кулончиком перед собой, словно в попытке так защитить собственную жизнь. Другую, с прыгалками, отвёл назад. Для порядка зажмурился. Потом одумался и вновь распахнул трепещущие от страха ресницы.

Макарыч замер в метре от него. Со звоном уткнул лезвие лопаты в бетон. Выдохнул ночь. Длинный плащ порхнул на фоне ясного неба, на мгновение заслонив звёзды.

Яська попятился, невольно ёжась от сковавшего грудь ужаса.

— Не подходи! — прошептал он на пороге слышимости, сам не понимая, что такое несёт. — Слышишь, не подходи! А то Шныря натравлю…

Макарыч долго не двигался — такое ощущение, даже не дышал, — затем скинул с плеча что-то тяжёлое и, под протяжное «уууух» свалившегося на пол предмета, проговорил:

— Да будет тебе, Яська. Я тот, кого тебе следует опасаться в последнюю очередь, — Макарыч помолчал, позволяя сбитому с толку Яське осмыслить только что услышанное. — Эти — куда опаснее, — он колупнул носком кирзача поникший мешок.

«Тот самый!!! — отдалось в Яськином сознании похлеще артиллерийской канонады. — Вот ведь влип!»

Яська не мог точно сказать, что он имел в виду под словом «влип». Смысл надуманной фразы витал где-то в темноте, под потолком, отказываясь спускаться вниз. Но, в тоже время, Яська знал, что он подразумевает всё в целом: что уже случилось, что происходит в данный, конкретный, момент и что ещё, вне сомнений, поджидает в скором будущем.

«Хотя куда ещё дальше!»

Макарыч вздохнул. Снова покосился на мешок. Прохрипел прокуренным голосом:

— Я, признаться, и не думал, что всё зайдёт так далеко. Именно с тобой.

— Со мной? — Яська нервно сглотнул.

«Сейчас скажет, что я слишком много знаю и, как в кино, хрясть лопатой!»

Макарыч тряхнул косматой головой.