Мария Барышева - Последнее предложение

Роман одним прыжком проскочил между дерущимися и, не тратя времени на благородное похлопывание по плечу, всадил клинок атлету в спину чуть левее кожистого гребня — до шеи было никак не достать даже в прыжке. Тот, издав какой-то квакающий звук, удивленно развернулся, одновременно подламываясь в коленях. Савицкий, выдернув оружие, отскочил в сторону и рубанул по шее, уже оказавшейся в пределах досягаемости, после чего сразу же отвернулся от бьющегося тела. Из покинутой комнаты через густую лужу, в которую превратилась Иллайон, брели, раскачиваясь, зощуковские дружинники со своим уже поднадоевшим «есть-есть-есть». Валерий и обладатель булавы исполняли некий сложный, довольно неуклюжий, рваный танец, размахивая своим оружием, причем Нечаев не столько наносил удары, сколько уворачивался, тяжело дыша, — атлет орудовал булавой довольно ловко. Роман кинулся к закрытой двери, оттолкнув Риту, судорожно цеплявшуюся за ручку, дернул сам, потом просунул лезвие меча между дверью и косяком, и в тот же момент Сергей с удивленным возгласом: «Да какого?..» — нырнул вниз, одновременно чуть отскочив, чтобы получить пространство для размаха, и рубанул статую по одной из толстых когтистых лап. Гидра издала громкий скрип, словно несмазанные ворота, и пьяно завалилась на отрубленную конечность. Ее шеи отчаянно мотнулись в безуспешной попытке удержать равновесие, и статуя с тяжелым стуком рухнула на пол. Сергей поспешно отколол еще две лапы, и гидра отчаянно завозилась, пытаясь встать и яростно стуча мраморными челюстями и единственной уцелевшей конечностью.

— Серега, дверь! — закричал Роман, отскакивая назад, и Таранов, увернувшись от пары нацелившихся на его ноги раззявленных пастей, кинулся к ним. Рита, наклонившись, свирепо выдернула оружие из еще подрагивающей руки умирающего атлета и прижалась к стене, глядя на подтекающую волну мертвецов, нетерпеливо толкавшихся в дверном проеме. Роман коротко глянул в сторону Нечаева — не нужна ли помощь? — но Валерий каким-то образом ухитрился найти лазейку в уверенной атаке противника и разрубить ему бедро, и теперь с хриплыми яростными вскриками оттеснял шипастого в угол веером тяжеловатых ударов, орудуя мечом так, словно это был молоток. Отвернувшись, Савицкий шагнул навстречу идущим, которых от двери и людей теперь отделяли лишь несколько метров, и из первых покачивающихся рядов к нему тотчас с готовностью протянули руки с лохмами оползающей кожи, и на Романа густо и тяжело пахнуло гниющим мясом.

— …есть-есть…

«Не люди, — в который раз мысленно сказал он себе. — Не люди…»

Битвой это никак нельзя было назвать — это было избиение, мертвецы не защищались, просто шли вперед один за другим, протягивая руки, напирали, пытаясь зажать в кольцо и прорваться к двери. Они не уклонялись, не отступали, не производили никаких хитрых телодвижений, и лезвие легко входило в дряблую, расползающуюся плоть, отсекая конечности и отрубая головы… но их было слишком много, и на месте одного почти сразу же появлялось трое. Пол перед ним был уже устлан изуродованными телами, хлюпала сгнившая кровь, но они все шли и шли… Натруженные мышцы рук страшно ныли, в затылке мягко постукивало. Дважды Роман споткнулся и чуть не упал, несколько раз зубы клацнули в опасной близости от него, холодная рука вцепилась в запястье, перехватив ее, он крутанулся, и мертвец улетел в сторону, с сырым чавканьем стукнувшись о стену, но Роман при этом потерял почти метр обороняемого пространства. Тут подоспел Валерий, перемазанный то ли своей, то ли чужой кровью, поймал на острие меча следующего желающего откушать, и позади тотчас закричала Рита:

— Сюда! Быстрей!

Роман сразу повернулся и кинулся было к дверному проему, в котором косо висела створка, но ему тут же пришлось вернуться и выдернуть из свалки Валерия, который яростно размахивал мечом и хрипло матерился, очевидно, решив в одиночку перерубить всех созданий Зощука до единого. Они выскочили на узенькую слепую площадку, где уже стояли Сергей и Рита. Вверх и вниз с площадки убегала знакомая винтовая лесенка, вверху брезжил дрожащий красноватый свет, внизу же царил полумрак, и быстро глянув туда, Роман увидел, что в этом полумраке плавно движутся несколько пар чьих-то больших горящих глаз.

— Наверх! — коротко сказал Сергей, уже поднимавшийся по ступенькам, тотчас снизу донесся мощный, густой рык — то ли львиный, то ли тигриный, убедив остальных, что вниз действительно лучше не ходить.

Хрупкая лесенка отчаянно дрожала под ногами бегущих, и Роману с каждой ступенькой казалось, что она вот-вот обрушится вниз вместе с ними. Рита перед ним неслась так стремительно, что ему было страшно, позади громко пыхтел Нечаев, ругавшийся последними словами, и то и дело звонко цеплялся мечом за перила. Сергея он не видел, только слышал стук его ботинок, а в какой-то момент сверху донесся истошный вопль, следом тяжелый удар, и мимо Романа пролетело что-то извивающееся со множеством когтей и зубов, едва не зацепив его руку, и кануло в темноте с мягким шлепком. На нижнем витке уже топали неугомонные зомби, раскачивая лестницу еще сильнее, и кто-то из них, более разумный, чем его сородичи, периодически увещевал глухим, замогильным голосом:

— Ну чего вы убегаете?.. Мы ничего не сделаем!.. Подождите нас, подождите! Мы только есть, есть…

Лесенка не изменилась только внешне, но протяженность ее стала гораздо больше, и они уже пробежали черт знает сколько витков, а конца ей все не было. Вокруг смыкалась круглая стена, словно ствол колодца, и в ней через каждые два метра горели вставленные в железные кольца факелы, страшно чадя. Было очень холодно, и изо рта вырывались густые клубы пара.

Лесенка сделала еще пару витков и вдруг закончилась широкой полукруглой площадкой, перед которой была большая дверь с тяжелой литой ручкой в виде львиной морды, и дверь эта была приглашающе приоткрыта, и в проем между створкой и косяком вытекал ровный яркий бледно-голубой свет. Сергей настороженно остановился перед дверью, Роман торопливо двинулся было к нему, но тут его левая рука, скользнувшая по перилам, задела что-то тонкое и упругое, похожее на натянутую нить. Сверху долетел едва слышный тонкий хныкающий звук, и он поспешно задрал голову, тотчас же оттолкнул Риту, так что она сунулась лицом в спину Таранову, и, чуть скользнув в сторону, взмахнул мечом навстречу стремительно летящей на него черной тени, топырящейся бесчисленными лапами. Под мечом громко чавкнуло, и на ступеньки тяжело рухнул черно-желтый паук, размером с взрослого мастифа, дергая конечностями и извергая из разрубленного брюха поток грязно-желтой жидкости. Валерий совершил гигантский прыжок, оказавшись почти десятком ступенек ниже, а Рита взвизгнула и, вцепившись в плечо Сергея, сделала такое движение, точно намеревалась забраться ему на голову, словно кошка на дерево. Внизу, в темноте глухо возмутились: