Айра Левин - Сын Розмари

— Нет, нет! — рассмеялся Энди. — Телепроповедник — это Роб Паттерсон. А Майк ван Бурен — бывший телекомментатор, который со скандалом вышел из республиканской партии и теперь баллотируется в президенты в качестве третьего, независимого кандидата.

— О Боже! Как мне все это упомнить! — с деланным ужасом воскликнула Розмари. — Только бы не перепутать во время разговора с ними!

Глава 6

Майк ван Бурен смотрелся отлично во главе стола — белая сорочка, красный галстук, синий костюм и золотой значок со словами «Я люблю Энди».

Нетерпеливо поигрывая ножом в одной руке и большой двузубой вилкой в другой, он вскочил и отошел в сторону, дабы Брук, его сестра и руководитель избирательной кампании, могла водрузить на стол фарфоровый поднос, на котором высилась посыпанная петрушкой огромная индейка.

На Брук было синее платье, под стать костюму брата, и снежно-белый передник.

Гости встретили появление индейки дружными аплодисментами.

Все лица были чудесным образом облагорожены дивными отблесками богато накрытого стола: казалось, свет упруго отскакивает от белой скатерти, от белого фарфора, от серебра и прозрачных бокалов — чтобы лечь восхитительными бликами на физиономии присутствующих, превращая их из просто гостей в Сотрапезников.

Брук, словно выполнив некое священнодействие, медленно отошла от стола.

Майк возбужденно потряс ножом и двурогой вилкой и громыхнул:

— Ура бесценной Брук! Ты бесподобна! И да здравствует наша повариха Дина! Виват!

Розмари сидела по левую руку от Ван Бурена. Аплодируя Брук и Дине, она с интересом разглядывала гостей.

Их было по двенадцать с каждой стороны длиннейшего стола. Все мужчины — все! — были одеты одинаково: белая сорочка, красный галстук, синий костюм. Цвета республиканцев, хотя здесь собрались «отщепенцы», представители отколовшегося крыла республиканской партии.

Значок «Я люблю Энди», разного размера и формы, имелся на груди у каждого — за вычетом, конечно, самого «Великого Психоманипулятора».

Энди, в синем костюме, белой сорочке и с красным галстуком, был так красив, что Розмари надолго задержала на нем глаза — не могла налюбоваться. Наконец-то, в кои-то веки, он одет более или менее благопристойно. А то все джинсы да курточки!

— Друзья мои! — провозгласил ван Бурен, отложив нож и двурогую вилку и с торжественным видом дождавшись полной тишины. — Прежде чем мы продолжим… — Он с улыбкой обвел глазами всех гостей и остановил взгляд на самом почетном из них. — Энди, не окажешь ли ты нам честь, прочитав молитву?

— Нет, сэр, — улыбнулся в ответ Энди. — Разве я посмею, когда за столом присутствует сам Роб Паттерсон!

Раздался гул одобрительных голосов. Марк Мид, исполнительный директор возглавляемого Паттерсоном Христианского консорциума, отрываясь от своей хорошенькой соседки слева, которой он что-то нашептывал, крикнул через стол:

— В самую точку, старина! Молодец, Энди! Паттерсон, сидевший справа от Розмари, встал и чинно изрек:

— Спасибо, Энди. Никогда в своей жизни не был польщен так, как этими твоими словами. А теперь прошу всех взяться за руки…

Розмари встретилась взглядом с сыном. Энди быстро подмигнул ей и, чтобы законспирировать свою проказу, сразу же потер глаз, словно в него что-то попало.

После относительно короткой общей молитвы ван Бурен приступил к священнодействию: начал разрезать индейку на части. Поговаривали, что в этом искусстве ему нет равных.

И действительно, Майкл ван Бурен умел так проворно, так точно и с таким неописуемым шармом управиться с индейкой, что за этот спектакль можно было деньги брать со зрителей — как за представление фокусника.

Какой-то остряк назвал этот мини-спектакль па-де-де «День Благодарения» в исполнении жареной индейки и Майка ван Бурена. Особую прелесть номера составляло то, что «танцор», артистически и в лихом темпе орудуя ножом и вилкой, не прекращал болтать и балагурить.

Сейчас он обращался к матери Энди:

— Поскольку я сам в прошлом работал на телевидении, то могу, как бывший профессионал, в полной мере оценить, до какой степени вы блестяще держались во время съемок. От вас исходил такой покой, такая царственная сила и уверенность в себе — прямо ух!!!

— Спасибо, — сказала Розмари.

— Вы искренняя и чистосердечная, и это бросается в глаза. Искренность и чистосердечие — что может быть прекрасней в женщине?

— А в мужчине это недостатки? — лукаво спросила Розмари.

— Ну вот! Вы вдобавок еще и остроумны! — хохотнул ван Бурен, проворно работая ножом и большой вилкой. — Остроумие — еще одна черта, которую я ценю весьма и весьма высоко!

— Розмари, дорогая, — обратился к ней Роб Паттерсон.

Она повернулась к проповеднику, который вполголоса продолжил:

— Энди проявил такую трогательную деликатность по отношению ко мне. Типичный пример его безмерного великодушия и доброты. Этот эпизод навсегда останется в сокровенном уголке моей памяти, предназначенном для наилучших воспоминаний!

Она ответила дружеской улыбкой и поблагодарила проповедника за добрые слова о сыне.

— Иногда, Розмари, — струилась дальше вкрадчивая речь Паттерсона, который как бы от избытка чувств возложил свои длинные пальцы на кисть ее правой руки, — иногда мне кажется, что Энди даже слишком великодушен и добр. Многие, увы, пользуются мягкостью его сердца. Взять хотя бы ярых атеистов — их отношение к зажжению свечей. Надеюсь, вы не разделяете непомерной терпимости вашего сына. По-моему, ни в коем случае нельзя потакать им — их позиция возмутительна! Я полагаю, что в этом вопросе прав Майк ван Бурен — ярых атеистов надо попросту принудить, дабы они не испортили праздник всему человечеству!

Розмари уже слышала толки о ярых атеистах по телевидению, да и сын говорил что-то ироническое об атеистах-параноиках. О свечах было упомянуто в одном из рекламных роликов «БД», однако она тогда не вслушивалась. Словом, она понятия не имела, на что намекает Роб Паттерсон. А надо было как-то отвечать…

Розмари украдкой стрельнула глазами направо-налево — в поисках помощи. Однако Великий Психоманипулятор был занят разговором с Великим Индейхоразрезателем.

Ее выручила соседка Паттерсона. Женщина кокетливо хлопнула его по руке и капризно сказала:

— Полноте вам. Роб! Опять вы взялись громить ярых атеистов. Вы забываете, что нынче День Благодарения, а не проклятий и сарказмов. Ведь я права, Розмари? По словам Энди, несколько тысяч свечей не сделают погоды и самые тупоголовые атеисты вольны вытворять, что им угодно. Они не испортят всеобщее торжество. Раз сам Энди так говорит — для меня этот вопрос закрыт… Ах, Розмари, душечка, я полагаю, вас так и распирает от гордости за сына!