Стивен Кинг - Плющ

Если бы не «реакция черномазого» (Флойд Уокер) — или «реакция человека» (его брат Ридли), то я бы, возможно, на самом деле выбросил посылку… но после того, как меня изрядно поколотила дрожь, я решил, что должен справиться со своими страхами и открыть ее, или я бы перестал считать себя мужчиной. И я открыл посылку, несмотря на нахлынувшую в моем воображении массу отвратительных видений: взрывчатка, подсоединенная к клейкой ленте, чувствительной к давлению, полчища ядовитых черных вдов,[48] выводок новорожденных медноголовых змей. А там оказался всего-навсего маленького размера плющ с листьями, которые начали желтеть, четыре из них уже готовы были слететь со слабого истощенного ствола. Почва в горшке была похожа на воск коричневого цвета. Она неприятно отдавала запахом болота.

В горшок была воткнута небольшая пластмассовая табличка, надпись на которой гласила:

Привет!

Меня зовут Зенит

Я — подарок Джону от Роберты

Чувство страха заставило меня вскрыть посылку. В таких случаях самое простое — ничего не делать («Эта растенье, мист Кентан? О, правались ты! Навернае, я забыл, што вы сказали. У миня такая девичя память!»). Пусть круги на воде разойдутся, и он забудет Детвейлера, если ему это так нужно. Я поставил на полку плющ по имени Зенит в своей каморке уборщика, значительно выше уровня глаз Кентона, хотя он и так нечасто сюда заглядывает, в отличие от Гелба, помешанного на своей игре в кости. Пусть пока постоит здесь, а когда растение окончательно зачахнет, я на самом деле выброшу его в мусоросжигательную печь. И это будет финальным аккордом в деле Детвейлера, навирняка.

За выходные накатал пятьдесят страниц своей книги.

Гелб теперь должен мне 75 долларов 40 центов.

Газета «Нью-Йорк пост»[49] от 4 марта 1981 года (страница 1):

(Специально для нашей газеты)

Прошедшей ночью генерал-майор в отставке Энтони Р. Хекслер, известный диверсантам-десантникам и партизанам, воевавшим вместе с ним во Франции во время Второй Мировой войны, как Хекслер «Стальные яйца», сбежал из психической больницы «Дубовая бухточка», убив двух санитаров и медсестру.

Генерал Хекслер был заключен под стражу и размещен в психбольнице «Дубовая бухточка» в небольшом городке Катлерсвилле[50] два года и 3 месяца назад после вынесения оправдательного приговора (по причине невменяемости) по обвинению в нападении с целью убийства с применением огнестрельного оружия. Его жертвой стал водитель автобуса в Олбани Херман Т. Шнеур, которого Хекслер в своих показаниях назвал «одним из двенадцати североамериканских приспешников Антихриста».

Убитые в «Дубовой бухточке» были опознаны: Норман Эйблсон, 26 лет, Джон Пит, 40 лет, и Алисия Пенброук, 34 года.

Лейтенант Артур П. Форд, полицейский штата, внезапно помрачнел при вопросе, скоро ли поймают генерала Хекслера. «Конечно, мы надеемся арестовать его как можно быстрее», — ответил он, — «но этот человек готовил отряды партизан во Второй Мировой войне и войне в Корее,[51] а также участвовал в нескольких операциях с генералом Уэстморлендом[52] во Вьетнаме. Ему семьдесят два года, но он по-прежнему силен и невероятно проворен, что и показали последние события».

Форд дал понять, что он ссылается на то, как был осуществлен побег: скорее всего, Хекслер выпрыгнул из окна второго этажа в административном крыле «Дубовой бухточки» в сад (см. фотографии на второй и третьей страницах, а также в центре раздела)

Форд попросил всех, кто находится в непосредственной близости от места трагедии, быть начеку и опасаться безумного генерала, которого он охарактеризовал как «очень умного, крайне опасного и предельно параноидального» человека.

В кратком интервью Эллен К. Мурс, врач-специалист в деле Хекслера, подтвердила слова Форда. «У него было очень много врагов в жизни», — сказала она, — «или в его воображении. Его параноидальные галлюцинации были чрезвычайно сложны и запутаны, но он никогда не прокалывался. Он был в своем роде ярким образцом душевнобольного… но он никогда не прокалывался».

Источник, близкий к расследованию, сообщил нашей газете, что Эйблсон, Пит и Пенброук были убиты Хекслером предположительно парикмахерскими ножницами. Этот же источник поведал, что следов борьбы не обнаружено; Хекслер профессионально перерезал горло всем троим.

(Материал по теме на странице 12)

5 марта 1981 года

Каждый день приносит что-то новое!

Еще вчера Херб Портер был вполне привычен: толст, ленив, неряшлив, с сигарой в зубах, ошиваясь рядом с водяным охладителем и разглагольствуя в беседе с Кентоном и Гелбом о том, как замечателен был бы окружающий мир, если бы им управлял он, Херб Портер. Он был ходячим журналом Ридерз дайджест,[53] руководством по решению проблем в лоб и сборником ответов на вопросы, оглашаемых посреди миазмов сигаретного дыма и утонченно-неприятного запаха изо рта. Перекройте границы и не впускайте в страну всяких шпионов и гастарбайтеров! Запретите аборты! Постройте больше тюрем! Верните в уголовный кодекс статью о наказании за хранение марихуаны! Продайте биохимические запасы! Покупайте акции кабельного телевидения!

Портер — удивительный человек (по крайней мере, был таковым до сегодняшнего дня): самоуверенный, убежденный в своих предрассудках, яркий лицемер и ханжа. Обладая достаточной степенью природного ума, чтобы соответствовать занимаемой здесь должности, он представлял собой своего рода большую американскую разделительную полосу на шоссе. Даже его редкие тайные посещения кабинета Сандры Джексон с целью обнюхивания сиденья ее кресла есть не что иное, как маленькая милая лазейка в ходячем замке самодовольства, каковым является «Белый гаспадин» Пота.

Но сегодня! Сегодня совершенно другой Херб Портер вполз в мою каморку уборщика! Довольное, румяное лицо стало мертвенно-бледным от страха. Голубые глаза Портера бегали по сторонам с такой частотой, что он становился похожим на зрителя, следящего за теннисным матчем, даже в те моменты, когда он пытался сконцентрировать взгляд на мне. Его губы блестели от слюны, словно были лакированными. И хотя он, конечно, по-прежнему был упитан, лицо его теперь утратило прежнюю упругость, словно кожа Херба Портера усохла и обвисла в тех местах, где она ранее была натянута.