Мария Барышева - Увидеть лицо

Дорожный хищник снова козырнул, потом сказал:

— На втором повороте Костенко стоит, так вы ему ничего не давайте — он козел!

— Учтем! — Олег хлопнул дверцей, и «ягуар» умчался, обдав гаишника тучей пыли. Тот ухмыльнулся, в несколько глотков выпил полбутылки, снова ухмыльнулся и сказал вслед улетевшей красной машине:

— Ну? А ты еще трепыхался! Спокойной ночи, Олег!

Алексей открыл глаза и сразу понял, где он и что с ним сейчас произойдет. Это уже, кажется, было? Или нет? В любом случае, только не это! Он рванулся, но множество сильных рук держало крепко. В нос бил запах немытых тел, застарелого пота, мокрых носков и прокисшей мочи. Алексей хотел закричать, но чей-то кулак вмялся ему в живот, и он бессильно обвис, хватая ртом воздух и отстраненно ощущая, как с него торопливо сдирают штаны и трусы. За стеной на улице грохотало — там лил дождь, и это вселяло еще больший ужас.

— Я первым засажу!.. — сказал чей-то хриплый голос у него за спиной, и он судорожно сжался, хотя знал, что уже ничто ему не поможет…

А потом его вдруг отпустили, и он шлепнулся на пол, рассадив себе нос. Раздался дружный хохот, но теперь он доносился откуда-то спереди, от окна. Алексей торопливо завозился на полу, потом приподнялся и дрожащими руками принялся натягивать на себя штаны. Встал, придерживаясь за стену и втянув голову в плечи. Его сокамерники скалили зубы, сгрудившись в дальнем конце камеры. Возле него же стоял худощавый паренек в джинсовом костюме, который, сунув руки в карманы, смотрел на него с любопытством, смешанным с отвращением.

— Да-а-а, — протянул он, глядя Алексею в лицо смешливыми светлыми глазами, — сколько всего интересного я о тебе не знал. Потрясающе, Гамара, что то, как тебя в свое время на зоне опустили, для тебя страх и кошмар, а то, как ты сделал свою дочь инвалидом, нет! Вот и пойми тебя после этого! Весенний дождичек — страх, а распотрошенная девчонка — нет. Интересно, а что бы сказали остальные, узнай, что ты местной тусовке был вместо бабы, а?

— Убью! — проревел Евсигнеев, бросаясь на паренька. Конечно же, он знал его! Сволочь! Его вывернули наизнанку один раз, а теперь выворачивают снова — и это намного, намного хуже! Он будет бить этого недоумка, пока тот не подохнет!

Лешка ловко увернулся от удара и в следующую секунду исчез за плотной стеной надвигающихся на Алексея ухмыляющихся людей. С жалобным воем он метнулся в угол и сжался там, дрожа всем телом.

— Не надо! Только не это! Пожалуйста!

На улице громыхнуло, с шипением камеру озарила холодная вспышка, и он сжался еще сильнее. Сокамерники остановились, и из-за их спин проворно выглянул Лешка.

— Что, Гамара, воинственный настрой резко осыпался?! Понимаю, понимаю! Столько страшных, больших и страстных дяденек!.. Любой бы сник. Ну, как, будешь вести себя хорошо? — он уставил на Алексея указательный палец. — Учти, я делаю это только из уважения к твоей и без того измочаленной психике. Слюнявые безумцы мне неинтересны. Ну? У меня еще куча дел и мне некогда с тобой возиться! Мне ведь не придется возиться с тобой, а, тезка?!

— Нет, — хрипло ответил Алексей, шаря глазами по сторонам.

— Хороший мальчик! — Лешка благосклонно покивал ему. — Хочешь проснуться?

— Да!

— Поможешь мне?

— Да! Да!

— Чудно! — Лешка подошел к нему, протянул руку и помог подняться. — Я знал, что могу на тебя рассчитывать! Ты ведь не обременен этими разнообразными глупыми принципами, верно? Я знаю, что тебе нужно — как следует отдохнуть! По-русски, с огоньком, так чтобы — э-эх! — он взмахнул растопыренными пальцами перед лицом Евсигнеева, и тот торопливо кивнул. Потом спросил:

— А я что — умер?

— Евсигнеев, ты дурак! — ласково ответил Лешка. — Ты не умер! Ты начал жить! А вот они могут умереть — вся эта теплая компания из твоего сна, которая не смогла тебя оценить! И вот эти, — он кивнул на стоящих у окна камеры людей, — тоже могут умереть. Тебе достаточно лишь захотеть. Хочешь?

Глаза Евсигнеева загорелись. Он несколько раз облизнул пересохшие губы, потом взглянул на Лешку и на его руку, дружелюбно протягивавшую ему новенький «калаш». Евсигнеев схватил его, передернул затвор и ухмыльнулся. Лешка присел на корточки рядом с ним и закурил, глядя вперед прищуренными глазами. Алексей бросил на него косой взгляд, потом вскинул автомат, и тот затрясся в его руках, точно живой, и он заорал от восторга, видя, как разлетаются в кровавых ошметках плоти и осколках костей ненавистные, потные, ухмыляющиеся лица, и их крики были для него, как нежнейшая музыка для уха ценителя классики.

А потом он проснулся…

— Леха, не спи! — кричали ему в ухо. — Не спи!

— Я не сплю! — ревел он в ответ и, поднимая голову, ловил их лица в мутный фокус взгляда. Ему было жарко, полотенце сползало с бедер. Кругом были сплошь потные полуобнаженные тела — как мужские, так и женские. Грохотала музыка. Две голые девушки выплясывали на столе, вращая бедрами и то и дело заваливаясь вбок, но руки зрителей подхватывали их и вскидывали обратно в вертикальное положение. Слышался громкий хохот и визг, в прохладных водах бассейна шло настоящее сражение, и оттуда летели тучи брызг, мокрые полотенца и трусики. Какой-то человек, очень пьяный и очень толстый, ползал на четвереньках по мокрому полу, мотая головой, и ухал, а восседавшая у него на спине девица с прилипшими к затылку и плечам волосами хлопала его ладонью по мокрому заду и кричала:

— Нно! Пошел!..

Алексей хохотал, глядя на них, щипал подворачивающиеся женские округлости, ему наливали и он пил, и снова пил, и ему становилось все веселее и веселее. Он имел полное право как следует отдохнуть после тяжелой рабочей недели. Нелегко управлять крупной строительной фирмой. Управлять и владеть ею еще сложнее. Но дела идут блестяще, недавно они подписали несколько крупных выгодных контрактов, и Евсигнеев вполне мог позволить себе хорошенько выпить вместе с друзьями.

Он опрокинул в себя еще одну рюмку, потом встал и ухватил пробегавшую мимо хорошенькую полуголую девчонку. Та протестующе взвизгнула и начала вырываться — то ли испугалась, то ли Евсигнеев ей не понравился. Так или иначе это его разозлило. Он встряхнул ее, потом наотмашь ударил по лицу.

— Заткнись, курва!

— Леха! — укоризненно прогудел кто-то из-за стола, но это возглас тотчас же перекрыл другой голос:

— Да ладно, пусть!.. Подумаешь, блядь, им за то и платят… Давай, Леха, вставь даме!..

Алексей засмеялся и поволок извивающуюся девушку в парилку. Там лениво обнималась какая-то потная парочка и он рявкнул на них: