Догоняй! - Анатолий Уманский

Джун выдернул из земли син-гунто за липкую рукоять и попятился к лачуге, выставив клинок перед собой.

Динозавр грациозным, текучим движением гибкой шеи повернул к нему голову. Порыв зловонного горячего ветра с шипящим свистом вырвался из его ноздрей, взъерошив мальчику волосы. Кровавая пена срывалась с зубов и шлепалась на песок. В блескучем черном зрачке рептилии Джун увидел собственное лицо – разинутый рот, глаза навыкате… Он хотел уже всадить меч в свое отражение, как вдруг оно подернулось, как шторкой, студенисто-мутной пленкой – ящер моргнул. Было в этом что-то до того доверчивое, до того беззащитное, что рука Джуна с мечом сама собой опустилась.

Ящер снова распахнул пасть, приподняв розовый язык в хлопьях белесой пены, мотнул башкой – и что-то брякнулось к ногам Джуна, блеснув металлом. В следующий миг, будто потеряв к нему интерес, чудовище развернулось всем своим мощным туловищем и ушло в глубину, вспоров водную гладь плавником, похожим на лезвие ножа. Огромный хвост с пушечным грохотом ударил по воде, окатив мальчика каскадом брызг.

Он швырнул син-гунто в реку, дополз-доковылял до двери и стал яростно дергать брус, жмурясь от летящих искр. Попадая на мокрую одежду, они шипели и гасли, не причиняя вреда.

Наконец, когда от его волос уже повалил пар, брус отвалился в сторону, и дверь распахнулась. Мама вывалилась в клубах дыма и рухнула Джуну на руки, заходясь кашлем, – грязная, всклокоченная, с дикими слезящимися глазами. Кимоно на спине курилось, узел оби тлел. Юми она прижимала к груди, сестренка прятала личико на ее плече.

Они втроем повалились наземь. И едва успели отползти подальше, как крыша лачуги со скрипом и стоном провалилась, взметнув сноп искр.

«Все-таки сгорели мои рисунки», – мелькнуло в голове Джуна.

Они сидели на берегу, прильнув друг к дружке. Мама укачивала хнычущую Юми. Джун прижимался к ним, чувствуя живое тепло их тел и быстрое тук-тук-тук сердец.

Отдышавшись немного, мама выпалила:

– Тот мальчишка, где он?! Я выцарапаю ему глаза!

– Это был Атомный Демон, мамочка, – сказал Джун. – Не беспокойся, его больше нет. Динозавр забрал его.

– Кто?

– Водяной динозавр. Такой, с длинной шеей. Плезиозавр, вот. Ему один профессор приставил голову к заднице, а другой поправил, и у них началась война…

Она коснулась дрожащей рукой его окровавленного виска:

– Этот подонок ударил тебя по голове!

– Это не важно. Все равно динозавр его сожрал.

– Да что ты заладил! Какой динозавр, какой профессор? Что еще за фанта…

Ее взгляд остановился на откушенной руке, облепленной клочьями черного гакурана.

Взвизгнув, мама снова схватила Юми в охапку.

– Фантазия, – закончил Джун. – Не пугайся, мама, это просто… фантазия.

Он встал, подошел к жалкому огрызку на земле. Осторожно ткнул ногой, будто дохлую змею, которая и после смерти может вцепиться, но расслабленные пальцы, конечно, даже не шелохнулись. На бледном запястье алела рваная рана, оставленная его, Джуна, зубами. Там, где поработали другие зубы (куда большего размера), в искромсанном мясе влажно поблескивала желтоватая головка кости.

Он пинком отправил останки Тэцуо в реку. Рука, отнявшая столько жизней, звучно плюхнулась в воду и, крутясь, пошла ко дну в розовом облачке. Раз уже появились лягушки, значит, и рыбы есть, и за крабами дело не станет, так что скоро никто не отличит карающую десницу Атомного Демона от других костей, устилающих дно. Пятна крови Джун затер ногой, а сверху намел земли – не нужно соседям их видеть.

Покончив с этим, он подобрал с песка предмет, который выплюнуло чудовище. Бережно обтер с железных боков противную липкую слизь и увидел знакомые темные подпалины. Крышка откинулась легко, словно только того и ждала. Карандаши лежали один к одному, в целости и сохранности. Привет, хозяин, мы скучали!

Он любовно пробежался пальцами по их разноцветным граням, закрыл пенал и взглянул на реку. Огненные блики дрожали на волнах, последний отблеск тысячи солнц, чуть не ослепивших его шестого августа двадцатого года Сёва. А может, и не последний – смотря как понимать. Где-то там, в глубине, плыло, утолив свой голод, древнее чудовище. Оно возвращалось в призрачный мир, откуда пришло, – на Землю динозавров, которой только предстоит обрести очертания благодаря Серизаве Джуну, юному художнику из Хиросимы.

– Спасибо, – сказал он и поклонился реке.

– Ну вот, – грустно протянула Юми, – братик сошел с ума.

Он прижал пенал к груди. Перевел взгляд на ошалелое мамино лицо, на чумазую рожицу сестренки, на развалины лачуги, догорающие у них за спиной, – и впервые со дня, когда взорвалась бомба, звонко, от души расхохотался.

– Дракон, Юми, – произнес он с улыбкой. – Атомного Демона съел водяной дракон. Хочешь, я тебе его нарисую?

Ота струится.

Блещет в студеной воде

Огненный жар.

Благодарности

Всякая авторская книга – на самом деле результат стараний множества людей, и я считаю необходимым упомянуть их здесь.

В первую очередь хочу поблагодарить Мишу Парфенова и Владислава Женевского – людей, стоявших у истоков «Темной волны», можно сказать, возродивших в России хоррор. Причем не только русский – серия «Мастера ужасов», положившая начало новой волне публикаций зарубежных авторов, получила зеленый свет на волне успеха «Самой Страшной Книги». Влада, к сожалению, уже нет с нами, но его я могу смело назвать человеком, давшим мне путевку в жизнь. Миша же сделал все, чтобы русский хоррор покорял всё новые вершины, никогда не останавливаясь на достигнутом. Также я хочу поблагодарить других своих товарищей по «Темной волне», чьи успехи заставили меня подумать: «Черт, я хочу к этим крутым ребятам!»

Спасибо Ирине Епифановой, Евгении Адушевой и Александру Прокоповичу – лучшей команде редакторов, о какой только можно мечтать.

Спасибо моим друзьям, родным и близким, которые верили в меня, а порой и жестко пинали в направлении цели. В особенности Максиму Черняеву – есть люди, знакомство с которыми делает вас лучше, и Макс определенно из их числа. Он не фанат ужастиков, но гуманистический посыл «Отблеска тысячи солнц» – целиком его заслуга.

Отдельно хочу поблагодарить сайт «Лаборатория фантастики», на котором я, без шуток, провожу большую часть жизни. Все началось именно с него.

Но особенно горячо я хочу поблагодарить тех, кто читает мои истории и ловит кайф. Доброе слово и кошке приятно, авторы же от добрых слов натурально тащатся. Если писатель утверждает, будто ему пофиг, что