Джим Батчер - Перемены

Затем холод смыл прочь горячую усталость, и я почувствовал, как меня заполняет лед — неумолимый, безжалостный, непреклонный. Мои ноги стали двигаться как поршни двигателя. Внезапно одной ступеньки для шага стало недостаточно, и я начал перепрыгивать их по две за раз, быстро оставив Мартина позади.

Я достиг верха и полуобращенный ягуар-воин бросился ко мне. Я зарычал, ударяя его ногой в грудь и отбивая меч в сторону своим посохом.

Его грудина громко треснула, он отлетел назад, словно протараненный грузовиком. Воин с силой ударился о каменную стену позади, вызывая поток пыли с крыши, и затих бесформенной грудой, как поломанная игрушка. Это была именно та сила, которой полагалось обладать Зимнему Рыцарю, и я, глядя на то, как свалился этот бедный идиот, не чувствовал ничего кроме удовлетворения.

У квадратного храма было четыре входа, по одному с каждой стороны, в том, который был сразу справа от меня, появился вампир, скинувший маску плоти, шкура ягуара всё ещё свисала с его плеч. Он сжимал обсидиановый нож в руке — кинжал Красного Короля. Это был вампир, которого он послал для убийства Мэгги.

— Что, туман войны? — спросил я его, чувствуя, что улыбаюсь. — Дружок, тебе случалось когда-нибудь в неправильное время заходить не в те двери?

Его глаза покосились на пол слева от меня. Я посмотрел в направлении его взгляда. Там скорчилась Мэгги, прямо между алтарём и входом, скованная и дрожащая, низко пригнувшись к полу в тщетной попытке остаться незамеченной.

— Только попробуй, — прохрипел я, глядя на вампира. Я чуть-чуть поднял меч в своей руке. Белый туман струился с лезвия; несколько снежинок слетели с него и медленно спланировали к полу.

— Давай же, крепкий парень. Сделай только один шаг к этой девочке и увидишь, что случится.

Вход напротив меня внезапно потемнел.

Красный Король и не менее четверых лордов из его палаты стояли там, в блестящих золотых масках, отбрасывая причудливые тени от слепящих лучей мерцающего света и огня, пробивающихся из темноты снаружи.

Его лицо исказилось от ярости, и его желание и воля лордов позади него упали на меня как удары кувалд. Я пошатнулся, крепко упершись посохом своего учителя в каменный пол, что помогло мне устоять и не оказаться на полу.

— Теперь, — сказал Красный Король задыхающимся от гнева голосом. — Киньте эту маленькую сучку на алтарь.

Один из лордов Внешней Ночи шагнул вперед, и нагнулся, чтобы схватить ребенка за волосы. Мэгги закричала.

— Нет! — заорал я.

Красный Король подошел к алтарю и пинком сбросил с него труп мёртвой женщины.

— Смертный, — буквально выплюнул он. — Всё ещё уверенный, что его желание имеет значение. Но ты — ничто. Пыль. Тень. Сейчас здесь, а затем исчез. Забыт. Таков фатум. Таков путь вселенной.

Он выдернул ритуальный нож из рук воина и впился в меня взглядом; его истинная сущность крутилась и извивалась под кожей. Один из бывших богов подтащил скованного, кричащего ребёнка к алтарю, и черные глаза Красного Короля засветились.

— Это ваша единственная роль, смертный, — улыбнулся он, — ваша единственная награда, единственная вещь которой вы действительно достойны. — Он посмотрел на Мэгги и обнажил длинные клыки, с которых капала слюна, стекая на его грудь. — Смерть.

Глава 48

Красный Король поднял нож над моей дочерью, и она тихо вскрикнула — дрожащий, беспомощный, безнадёжный вскрик ужаса и отчаянья. А я, имея помощь новой силы, которую мне дала Мэб, защиты, которую мне дала моя крёстная, я, черт побери, не мог ничего с этим поделать.

Мне не пришлось.

Белый свет хлынул от алтаря без видимого источника, и Красный Король закричал. Оковы его воли исчезли, его правая рука, в которой был зажат каменный нож, безвольно повисла, а отрубленная кисть, вращаясь, полетела по воздуху. Она упала на пол, все еще сжимая обернутую кожей рукоять ножа, от удара обсидиановое лезвие разлетелось вдребезги, как уроненное блюдце.

Я воскликнул, когда почувствовал, как воля Красного Короля соскользнула с меня. Остальные всё ещё держали меня на месте, но я внезапно осознал, что я могу двигаться, что я могу драться. Пока Красный Король, отшатнувшись назад, кричал, я, подняв руку, рявкнул: «Fuego!» — и послал поток пламени в воина-ягуара, стоявшего внутри дверного проёма. Он попытался убежать, но, упав на смертельно крутую ступень пирамиды, смог только закричать, пока ярко пылающий душевный огонь, усиливший моё заклинание, пожирал его плоть.

Я снова повернулся к лордам, смотревшим на меня с дальней стороны алтаря. Я не мог рисковать, швыряя разрушительную энергию в них, пока моя дочь лежала на алтаре между нами. Поэтому у меня не было выбора, кроме как сразу избавиться от воина, чтобы я смог сосредоточиться на лордах и Красном Короле, в противном случае ничто не спасло бы меня от нападения воина-ягуара, которому было достаточно просто подойти сзади и перерезать мне горло, пока я был бы занят вампирской элитой.

Но в эту игру можно играть вдвоём, и моё физическое прикрытие было дьявольски лучше, чем у них.

Я направил волю и поднял свой позаимствованный посох, но только я успел это сделать, как в храм вошли ещё четыре существа в золотых масках.

Откуда, черт побери, выскакивают эти марионетки?

— Остановите чародея! — прорычал Красный Король, и давление вражеских умов на меня внезапно удвоилось.

Моя левая рука затряслась, и посох, который я держал, медленно пополз вниз. Правая рука безвольно опустилась, как будто из неё разом извлекли мускулы, и кончик меча со скрежетом ударился о каменный пол.

Красный Король выпрямился и какое-то мгновенье смотрел на алтарь и колонну мерцающего света над ним. В это время его долбанная оторванная кисть начала корчиться как паук и секунду спустя, она, подпрыгнув, перевернула себя и поползла к хозяину. Король просто стоял, уставившись на свет. Я попытался бороться с массой темной воли, направленной на меня. Светом могла быть только Сьюзен, скрытая за завесой работы Леанансидхе и держащая Амораккиус. Я имею в виду, сколько источников святого света, заинтересованных в спасении моей дочери, могут быть в Чичен-Ице? Она пока не атаковала, вместо этого стоя над Мэгги. Я хотел крикнуть ей, чтобы она ударила Красного Короля, что это её единственный шанс. Если она не сделает этого, Красный Король и его палата лордов разберутся с нею почти так же быстро и легко, как я с воином-ягуаром.

Но никто на нее не нападал, и со вспышкой внезапного озарения я понял, почему.

Король не знал, чем был этот свет.

Он знал только, что свет причинил ему боль, когда он попытался убить ребёнка. С его точки зрения, это могло быть что угодно — архангел, стоящий на страже, или дух света, настолько внушающий ужас, что Ик просто отдыхает. Я снова подумал о голосе, произносящем из уст Мёрфи приговор Красной Коллегии, и внезапно понял, что заставило Красного Короля колебаться. Он думал, что существо над алтарём могло быть чем-то, что, как он считал, не существует на самом деле, например, может быть, настоящий Кукулькан.