Ким Харрисон - Как ни крути – помрешь

– Амулеты мои принесешь? – спросила я у Айви.

Она вздохнула, посмотрела в потолок.

– Кистен уже в пути. Я с ним еще раз все повторю, потом мы запираем церковь и уходим. Я тебе просигналю, когда будем на месте. – Она посмотрела на меня: – Ты мой запасной телефон взяла?

– Ой… – Я схватилась за пояс. – Да, вот он.

– Ладно, езжайте, – сказала она, отворачиваясь и шагая прочь. – Пока я какой-нибудь глупости не сделала, вроде как обнять тебя на прощание.

Подавленная и неуверенная, я пошла к выходу. Дэвид шел за мной, шагая бесшумно, но его присутствие ощущалось едва уловимым запахом папоротника.

– Темные очки, – напомнил он тихо, когда я взялась за дверную ручку, и я остановилась, чтобы их надеть. Потом открыла дверь, прищурилась на заходящее солнце и двинулась мимо выражений соболезнования – от созданных профессиональными флористами букетов до вырванных листиков из книжек-раскрасок. Было холодно, морозный воздух бодрил.

Я подняла голову, заслышав машину Кистена, и пульс у меня пустился вскачь, я застыла на ступенях, и Дэвид чуть не наткнулся на меня. Его нога зацепила невысокую вазу, та покатилась по ступеням на тротуар, из нее пролилась вода и вывалился единственный бутон красной розы.

– Знакомый? – спросил Дэвид, тепло выдохнув мне прямо в ухо.

– Это Кистен.

Я смотрела, как он паркуется и выходит из машины. До чего же он красив, весь такой элегантный и сексуальный.

Рука Дэвида легла мне на локоть, подтолкнула вперед.

– Иди молча. Проверим, как работает твоя маскировка. Моя машина на той стороне улицы.

Мысль мне понравилась. Я пошла вниз по ступеням, остановилась только подобрать вазу и поставить ее на нижнюю ступеньку. На самом деле это была банка от варенья с нарисованной пентаграммой защиты, и я тихо хмыкнула, узнав ее, когда вставляла обратно красную розу. Я уже много лет таких не видела. У меня в груди затрепетало, когда шаги Кистена стали громче.

– Благослови вас Господь, – сказал он, решив, что я принесла этот цветок, а не просто подняла. Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но Дэвид ущипнул меня за локоть, и я промолчала.

– Айви! – крикнул Кистен, стуча в дверь. – Поехали! А то опоздаем!

Дэвид перевел меня через улицу к пассажирской дверце своей машины, твердо держа под локоть – было скользко, а мои туфли не были рассчитаны на хождение по льду.

– Отлично, – – сказал он с грубоватым восхищением. – Хотя ты ж с ним не спала.

– Вообще-то спала, – ответила я, когда он открывал мне дверь.

Он резко посмотрел на меня с выражением внезапного отвращения. Из церкви донеслись приглушенные возгласы:

– Да ты, блин, шутишь, на фиг? Она? Быть того ни фига не может!

Я прижала пальцы ко лбу. Хорошо он хотя бы при мне так не выражается. Я посмотрела на Дэвида, с которым меня разделяла дверь.

– Межвидовые связи тебе не нравятся? – спросила я ровным голосом.

Он ничего не ответил. Стиснув зубы, я сказала себе, что пусть он думает, что хочет. Я не обязана жить по его стандартам. Такое очень многим не нравится. И очень многим глубоко на это плевать. С кем я сплю – никакого отношения не имеет к нашему профессиональному партнерству.

С еще более мрачным настроением я села и закрыла дверь раньше, чем он успел бы это сделать. Щелкнула ремнем безопасности, Дэвид сел за руль и поехал. Я не сказала ни слова, пока он выезжал на дорогу, ведущую к мосту. Запах его одеколона был удушлив, и я приоткрыла окно.

– Ничего, что тебе придется действовать без амулетов? – спросил Дэвид.

В его голосе не было ожидаемого отвращения, и я на это обратила внимание.

– Мне приходилось действовать без амулетов, – сказала я. – И я надеюсь на Айви, что она мне их привезет.

Он не повернул головы, но в уголках глаз собрались морщинки.

– Мой прежний партнер никогда не выходил без амулетов. Я над ним смеялся, когда мы шли на дело, а у него на шее висели три-четыре погремушки. «Дэвид, – говорил он, – вот это – чтобы видеть, когда врут. Вот это – чтобы видеть, когда они под маской. А вот это мне сообщает, нет ли у клиента в ци такого запаса энергии, который уже готов нас разнести в клочья».

Я посмотрела на него, несколько смягчившись.

– Ты не против работать с колдунами?

– Не против. – Он убрал руку с руля, переезжая рельсовые пути. – Его чары избавили нас от кучи неприятностей. Но я не мог бы тебе сказать, сколько раз он перебирал амулеты в поисках нужного, когда старый добрый крест устаканил бы все куда быстрее.

Мы переехали через мост в Цинциннати, и здания замелькали мимо, скрываясь позади. Предрассудки у него, значит, проявляются, только когда дело касается секса. Тогда еще жить можно.

– Я не совсем беспомощная еду, – сказала я, потеплев. – Если надо, я могу воздвигнуть вокруг себя круг защиты. Но на самом деле я – колдунья земли. Из-за чего могут возникнуть трудности, потому что тяжело взять кого-то, если ты не владеешь его магией. – Я состроила гримасу, которой он не видел. – Но опять-таки мне ни за что не одолеть Саладана в магии лей-линий, так что можно даже и не пытаться. Я его возьму либо чарами земли, либо ногой в живот.

Дэвид плавно затормозил на красный. Проявляя первые признаки интереса, он обернулся ко мне.

– Я слыхал, ты взяла трех наемных убийц – лей-линейщиков.

– Ах, это… – Мне еще полегчало. – Я тогда помогала. Работало ФВБ.

– А Пискари ты брала сама.

Светофор переключился, и я с удовольствием отметила, что – Дэвид не стал подползать к впередистоящей машине, а подождал, пока она поехала.

– Мне помог начальник охраны Трента, – призналась я. – Он его только отвлек, – тихо сказал Дэвид. – А ножкой от стула его оглушила ты.

Стиснув колени, я повернулась к нему лицом:

– Откуда ты узнал?

Он шевельнул желваками на скулах, но глаз от дороги не оторвал.

– Говорил сегодня утром с Дженксом.

– Что? – воскликнула я, чуть не стукнувшись головой об потолок. – Как он? Что он сказал? Ты ему сказал, что я прошу прощения? Он будет со мной говорить, если я позвоню?

Дэвид покосился на меня, и я затаила дыхание.

– На последний вопрос ответ отрицательный. Он очень расстроен.

Я плюхнулась на сиденье, взволнованная и встревоженная.

– Ты должна сказать ему спасибо, если он еще когда-нибудь станет с тобой говорить, – напряженно произнес Дэвид. – Он чертовски хорошего о тебе мнения, и это – основная причина, почему я не пошел на попятный насчет взять тебя к Саладану.

У меня внутренности свело судорогой:

– Что это значит?

Он помолчал, пропуская какую-то машину.

– Ты его обидела недоверием, но он слова о тебе плохого не сказал и даже заступился за тебя, когда я сказал, что у тебя ветер в голове.