Мишель Роман - Джонни Рики Звезда (СИ)

Они с Шубертом обогнули здание церкви и направились вглубь леса. Тим чувствовал тревогу, первое — он боялся леса, в сказках там всегда живут жуткие существа, такие как оборотни и злые тени, второе — Шуберт нервничал и это пугало Тима. Он старался не показывать своего испуга изо всех сил, но в горле предательски саднило, глаза, будто налились тяжестью, ему хотелось расплакаться. Но что-что, а сдерживать плачь, он умел лучше другого. Причиной того был мистер Гарри. Дьявол Гарри, как называл его про себя Тим.

Они прошли хвойную рощицу и оказались на знакомой Тиму полянке, давным-давно он с приятелями играл здесь в догонялки, когда взрослые устроили пикник. Тим подумал про себя, что был бы не против еще раз порезвиться с ребятами на этой зеленой траве. Но потом вдруг понял, что это глупо и что ему совершенно не хочется играть, будто он уже слишком взрослый для таких дурацких забав.

Дурацкие забавы. Сквернословие, не так ли говорит дьявол?

Дьявол Гарри.

— Мы будем играть Тим, господь разрешает нам игры!

На поляне было двое: Сэм и его здоровенный приятель по кличке Стамбул. Они самые жестокие, они всегда рады причинить боль другим, унизить кого-то, заставить плакать. Сэм думает, будто Тим его уважает, но на самом деле он просто боится его, точнее безумия. Что-то огненное есть в его взгляде, похожее на пожар в глазах мистера Гарри.

Заметив Шуберта и Тима, Сэм махнул им рукой, призывая подойти ближе. Так они и поступили. Сердце мальчика учащенно забилось, как всегда было накануне дня посещения дома Дьявола Гарри. Кажется, такие ощущения называются — предчувствие. Он вычитал где-то это слово, может быть в газете… Они дошли до края поляны, где короткая, как волосы на головах парней, трава переходила в густые кустарники, а те сливались с высокими елями и тонкими кленами. На Сэме как всегда был в спортивном костюме черного цвета, он то и дело потирал обритую голову, сметая капли испарины, блестевшие в свете костра. Сэм как-то странно бросал взгляд на костер, не добро, будто тот был каким-то образом живым, и ему еще предстояло показать себя немногочисленным зрителям, собравшимся на поляне.

— Ничего не бойся Тим. Мы же твоя семья ты помнишь, мы не причиним тебе вреда…

ЛОЖЬ.

— Я только хочу тебя научить, как быть настоящим мужчиной, как нужно побеждать свои эмоции и быть хладнокровным, потому что только так, ты сможешь защитить свою семью. Дьявол никогда не испытывает страха. Он силен. И мы должны быть сильными, чтобы противостоять ему. — глаза Сэма пылали и теперь уже с большей силою, и дело тут было вовсе не в бликах от горящего рядом костра.

Тим поежился, он почувствовал себя очень уставшим, молча, отвел взгляд от лиц взрослых парней и поглядел назад, туда, где был его дом. Куда уже, наверное, вернулись родители.

— Мы пройдем через это вместе с тобой. Ты же хочешь стать частью нашей группы, стать моим другом и другом Стамбула и Шуберта? — Сэм оскалился, обхватив плечо мальчика костлявой рукой, и Тим вспомнил об оборотнях, живущих в лесу, как рассказывается в сказках.

Может быть эта правда…

— Ну, ты же хочешь быть нашим другом, Тим?

— Я не уверен. — выдавил мальчик, еле слышно, в надежде что ребята его не расслышат и оставят в покое. Он не хотел им врать: говорить, что хочет подружиться. Он не хочет.

— Что ты сказал? — впиваясь острыми пальцами в плечо, переспросил Сэм. Черты лица исказились, вытянулись и огрубели, оранжевый свет от костра превратил его в настоящее чудовище, злобное и пугающее. — Значит, дружить с нами ты не хочешь? Сученок. — парень ослабил хватку и отошел на два шага назад, ближе к тьме леса.

— Просто у меня уже есть друзья… Я подружусь с вами потом, когда выросту. — стал Тим придумывать оправдания на ходу, чувствуя, как Сэм закипает от гнева.

— Значит, я был прав. Ты инфицирован дьяволом, он уже запустил в тебя свой яд.

Дьявол Гарри. Мистер Гарри — вот это настоящее зло, ну почему вы не хотите слушать?! Вы все спите! Дайте мне возможность все вам рассказать, успокойтесь хоть на минуту!

— Стамбул тащи их! — рявкнул Сэм на своего друга, не сводя с мальчика глаз. Он буквально прожигал его.

Крупный парень с черными волосами, скрылся с поляны в глубине леса, где-то не очень далеко потому, что Тим слышал как трещат сухие ветки под его тяжелыми ногами. Слышал он и еще один звук, даже очень громкий звук. Встревоживший мальчика больше, чем вечерний визит Шуберта, забравшего его с собой на эту погруженную в сумрак поляну. Протестующий лай, нескольких собак, которых Стамбул, очевидно, держал привязанными где-то неподалеку. Животные рычали и гавкали, не желая идти вслед за новым хозяином.

— Сострадание и жалость это разные вещи Тим. В церкви нас учат любви к тем, кто в ней нуждается, учат быть милосердным и подавать руку упавшему. Это идеал поведения человеческого. Но никто не идеален, никто не без греха, даже сам Иисус говорил это. А значит не всегда грех, является грехом, иногда жестокость это только благо.

Стамбул вывел на поляну троих привязанных разлохматившейся бечевкой псов. Веревка впилась им в горло, душила их, но собаки самоотверженно пытались высвободиться, и сердце Тима сжалось до размера горошины, его руки затряслись, а из глаз хлынул поток слез.

— Пока ты жалеешь кого-то, ты подставляешь спину для удара, потому что жалеть тебя, никто не будет. — Сэм вынул из кармана маленький предмет, блеснувший холодным светом.

Нож. Короткий нож, с толстым лезвием. Он чиркнул лезвием по одной из веревок сдерживавшей пса с рыжей шерстью и белым пятно на правой стороне морды. Собака почти была свободна, но Сэм крепко держал ее за шиворот, от чего животное взвизгивало от боли и как заведенная, царапала короткими лапками землю.

Сердце мальчика сжалось еще сильнее. Он смотрел в большие черные глаза собаки с белым пятном на морде, и тянулся к ней ручками, желая обнять и спасти от этих обезумивших людей и казалось, собака тоже смотрит Тиму прямо в душу, знает, что он хочет спасти ее, что он не причастен к тому, что здесь твориться. Но руки мальчика не дотягиваются даже до хвоста, его держит крепкий громила Стамбул.

Сэм продолжает держать собаку за шерсть и приближает к ее уху маленькое но от того не менее зловещее оружие, смотрит Тиму в глаза и что-то говорит, улыбается. Огонь уже горит не только в костре, он по-настоящему пылает в глазах этого парня. Сэм наваливается животному на спину и придавливает к земле, от чего зверь скулит, он рыдает как человек, вынужденно вытягивает лапы, царапает землю. Вдруг Сэм заносит над головой руку и резко опускает ее вниз. И Тим видит, что там, где только что была одна лапа рыжего пса, стало две. Нет, не две. Просто Сэм отрубил псу лапу.