Лорел Гамильтон - Пуля

Если бы не свет и тени, это был бы обыкновенный прием, на котором все вокруг стоят, потягивают напитки, закусывают и ведут беседы. Я ненавидела светскую беседу на приемах, главным образом, потому что никогда не умела ее поддерживать, но все мужчины моей жизни делали это с легкостью. Пока Жан-Клод, или Мика, или Натаниэль, или Ашер, или Джейсон, стоящие рядом, разговаривали, я просто улыбалась и кивала. Это все, что я могла сделать в данном случае.

Дамиан, также как и я, не блистал в светских беседах, поэтому держался рядом с Кардинал. Мы помахали друг другу.

Я была рядом с Жан-Клодом, когда мы встретились с Виктором, вертигром и сыном Мастера Лас-Вегаса и королевы белых тигров, Вивианы. Виктор был все таким же высоким, широкоплечим и красивым, его белые волосы были подстрижены очень коротко, одной из тех стрижек, которые выглядят так, словно подстрижен каждый отдельно взятый волосок. Его костюм был дорогим и явно сделанным на заказ, и сидел на нем почти так же хорошо, как выглядел бы на Мике, но немного по-другому. Виктор был сложен скорее как Ричард. Глаза его тигра были насыщенного, глубокого голубого оттенка, более голубые, чем у Криспина. Мне нравились глаза Виктора; фактически, моей белой тигрице нравилось в нем все. Он взял мою руку, когда я предложила ему ее, но в тот момент, когда он дотронулся до меня, я пожалела, что он это сделал. Его сила потекла по моей коже теплой струйкой. На мгновение стало трудно дышать, и я увидела, как расширились его глаза. У него перехватило дыхание, и ему пришлось отпустить мою руку. Он вынужден был сделать над собой усилие, чтобы перестать до меня дотрагиваться.

Он засмеялся неверным голосом.

— Мне кажется, или ты действительно стала еще более очаровательной, чем была год назад?

— Спасибо, я и сама не знаю. — Белой тигрице во мне хотелось прикоснуться к нему. Я неосознанно шагнула вперед. А Виктор отступил на шаг назад, прежде чем смог себя остановить.

— Ты не хочешь представить нас друг другу? — Подошедшая женщина прислонилась к нему тем собственническим способом, который характерен для некоторых девушек.

Моей белой тигрице это не понравилось, и какое-то мгновение мне пришлось бороться с инстинктивным желанием пометить его как мою собственность. Я встречалась с ним дважды, и дважды спала с ним, но только один раз занималась сексом. Я не имела никакого права метить его как своего, но ведь я не собиралась делать именно это? Черт, я и сама не знала.

У женщины были длинные светлые волосы, в основном белые, но с бледно-золотистыми и коричневыми кончиками, и это означало, что у ее белой тигрицы были полосы цвета ее темных локонов. У нее была такая же пышная фигура, как у Вивианы, но она превосходила ее по росту почти на фут. Немного роста ей прибавляли серебряные шпильки, но ноги у нее были гораздо длиннее, чем у меня. Ее платье было тоже серебряным, и облепляло тело так, что вздувалось, когда она двигалась. Ей, как и мне, приходилось надевать под платье лифчик, чтобы не выпадала грудь.

Ее глаза были голубыми, но настолько тусклыми, что казались серыми, а по контуру радужки шла черная линия, повторяя подводку вокруг ее огромных подчеркнутых глаз. Даже с моей точки зрения, эффект был потрясающим.

— Джулия, это — Анита Блейк, леди Жан-Клода.

Джулия протянула мне руку с идеальным французским маникюром. Кончики ее ногтей были покрыты белым лаком. Кардинал отполировала мои ногти и заявила, что они безнадежны. Я действительно о них не заботилась, поэтому я сладко улыбнулась Джулии и протянула ей руку.

Она обхватила своей рукой мою и послала в меня вспышку силы. Моя белая тигрица внезапно поднялась, рыча сквозь мою кожу, не пытаясь вырваться, но распространяясь вокруг меня, словно белый призрак.

Джулия попыталась забрать руку, но я продолжала ее удерживать, и моя тигрица стала перетекать в нее. Я ощутила ее тигрицу, увидела ее бледные полоски и поняла, что она не королева. Она попыталась ударить меня, как обычная девчонка, но я заблокировала ее движение свободной рукой.

— Отпусти, — потребовала она визгливым, испуганным голосом. Страх означал еду. И еще он означал слабость.

Я готова была отпустить ее, честно, но рядом был Жан-Клод. И он сказал:

— Она начала это, ma petite. Ты должна это закончить.

Я поглядела на него, и моя тигрица, казалось, тоже смотрела на него.

— Она бросила тебе вызов, — пояснил он. — Ответь на него.

Я поглядела мимо женщины на Виктора, который старался не дотронуться до нее даже случайно.

— Ты должна ответить на ее вызов, Анита. Ты — либо королева, либо — нет.

Мое желание ее отпустить растаяло. Мы, ведь, играли, чтобы одна из нас победила.

— Отпусти, — повторила она.

— Заставь меня, — сказала я и почувствовала, что хотя произнесенные мной слова еще были человеческими, моя поза — уже нет. Белая тигрица во мне знала, что Джулия испытывала на мне свою силу; и я повела себя с ней так только потому, что была уверена, что ее тигрица гораздо слабее моей. Джулия уже поняла, что совершила ошибку.

Виктор и Жан-Клод немного от нас отодвинулись, а белые тигры, наоборот, собрались вокруг. Я могла чувствовать других тигров, не белых, как отдаленный гул, но в этот момент я желала именно белых, они были мне необходимы. На этот раз белые.

Джулия попыталась использовать всю свою потустороннюю силу, чтобы сбить меня с ног, но моим любимым видом спорта было дзюдо, и я знала все о рычагах и равновесии. Она дернула меня на себя, я подчинилась, и поэтому внезапно оказалась прямо перед ней, ее рука все еще была зажата в моей. Моя нога оказалась позади ее ног, и в этот же момент я толкнула ее другой рукой, и она упала. Она не умела падать, поэтому сильно ударилась. В мгновение ока я оказалась на ней верхом, оседлав ее талию и сжимая руки. Я не удерживала ее. Я и не смогла бы это сделать одной только силой, но были и другие способы заставить кого-то остаться на полу.

Я наклонилась к ней, лицом к лицу, и она задержала дыхание. Но не из-за близости моего лица расширились ее глаза, и она закричала. А из-за моей тигрицы. Мы толкнули в Джулию свою белую, горячую энергию. Мы вонзили этот поток между ее прекрасных глаз и вызвали ее тигра, как делали это раньше, как тогда, когда мы, я, они вызвали льва Розамунды. Нежная волна меха вытекла из ее кожи вместе с жидкостью, еще секунду назад она была человеком, но в следующее мгновение — только мех, мышцы и морда с серыми с черным ободком глазами.