Сергей Дубянский - Египтянка (сборник)

Ознакомительный фрагмент

Она сняла тяжелый чемодан, едва не уронив его; вытащила свитер; встряхнула. По непонятной причине моль пощадила мягкую, аппетитную шерсть; показалось даже, что она сохранила едва уловимый запах совсем другой, беззаботной осени.

Переодевшись, Катя подошла к зеркалу. В другое время она б постеснялась выходить в таком виде на люди – свитер стал каким-то куцым, хотя ей казалось, что ее рост не мог измениться; к тому же грудь выпирала совсем неприлично. Но сегодня особенный день! Сегодня ей совершенно наплевать на то, что скажут окружающие – ей хотелось нравиться себе.

Катя слегка взбила волосы, сделав прическу более пышной похожей на растрепанную гриву – как еще изменить внешность, она не могла придумать, поэтому проглотила бутерброд с чаем и выскочила на улицу, словно опаздывая на первое свидание.

Солнечный свет ударил в глаза. Катя зажмурилась и отвернулась к темному чреву подъезда, но дверь уже закрылась, зато она увидела листок, которого не было вчера вечером.

…Небось ЖКО сообщает, когда включат отопление, – она наклонилась к объявлению. «ООО требуется секретарь-женщина. Возраст от тридцати…» Катя с удивлением прочитала адрес дома, в котором жила. Даже квартира находилась в ее подъезде, только на первом этаже! Еще раз изучила ровные строчки букв, набранных на компьютере. Сначала она подумала, что сослепу не уловила чего-то самого важного, скрывающего неминуемый подвох; потом решила, что это розыгрыш, но кому и зачем понадобилось шутить над ней так зло? Потом вспомнила, что около года назад тетя Валя переехала к очередному мужу, а квартиру сдала. Скорее всего, там, действительно, находилась какая-то организация, потому что окна по вечерам не светились, а утром и днем незнакомые мужчины иногда заходили в их подъезд, но не поднимались на верхние этажи.

Она стояла перед странной бумажкой в полной растерянности – такого просто не могло быть в реальности, потому что, если б она сама придумывала объявление о найме себя на работу, то не смогла б сочинить ничего точнее и правильнее. Она вдруг подумала: …А как иначе? Оно ведь и написано специально для меня; именно, для меня, слепой курицы, его повесили прямо на двери, чтоб я не вздумала не заметить!..

Катя перевела дыхание и шагнула обратно в подъезд; остановилась, поднявшись на три короткие ступеньки; боязливо протянула руку и нажала кнопку звонка. Мелькнула предательская мысль, что все равно это ловушка, непонятная и необъяснимая, а она, как дура, сама лезет в нее. Но коричневая обшарпанная дверь притягивала. Катя попыталась сделать шаг назад, но будто мгновенно лопнула связующая нить – стало даже холодно (или просто ее бил озноб); вернулись вчерашние мысли о распростертом на асфальте теле. Она не желала их возвращения, особенно после сегодняшней блаженной ночи и такого радостного солнечного утра. Еще раз нажала кнопку. Она не слышала шагов, и получалось, дверь открылась, вроде, сама собой. В проеме стоял невысокий седоватый человек с задумчивым лицом и тяжелым внимательным взглядом.

– Я по объявлению, – пролепетала Катя, – там, внизу на подъезде висит…

– Да? – мужчина улыбнулся и из глаз пропало напряжение.

Катя подумала, что, наверное, ждал он не ее, а кого-то другого, нежеланного и неприятного, а к ней здесь должно быть совершенно другое отношение – он просто не думал, что она придет так быстро.

– Проходите, – мужчина отступил в сторону.

Катя взглянула вокруг. Серый, кое-где лопнувший линолеум, вешалка с полочкой для головных уборов, за которой на обоях проступало грязное пятно – все осталось, как при тете Вале, совсем не напоминая офис некоего «ООО».

Замок щелкнул. Мужчина оказался совсем близко в полумраке тесного коридора. …Западня захлопнулась… – Катя, ощутила себя маленькой и беззащитной, – соседи все на работе – даже если я закричу, никто не услышит… Противный холодок пробежал по телу, сжимая в маленький жесткий комок все ее существо; сразу захотелось в туалет, но мужчина не бросился на нее и даже не попытался каким-то образом привлечь внимание. Он распахнул дверь в комнату, и сам вошел первым.

– Проходите. Садитесь.

Катя вошла. В светлой и солнечной комнате она не увидела никаких орудий пыток и, вообще, ничего зловещего и угрожающего, даже постели. На столе стоял компьютер, принтер, телефон; лежали бумаги; стул в углу занимали папки, наверное, потому что шкафа в комнате не оказалось вовсе.

…А раньше шкаф был, – автоматически отметила Катя. Она подошла к одному из двух стульев, предназначенных для посетителей, и села, не зная, на чем остановить взгляд. Мужчина уселся за стол, молча уставившись на нее; придвинул лист бумаги, потом отодвинул его (Кате показалось, что он тоже чувствует себя не слишком уверенно). Наконец, поймав ее смущенный блуждающий взгляд, он сказал:

– Неказисто, конечно, но мы собираемся переезжать – там поприличней будет. Так что, не обращайте внимания.

– Хорошо…

– Меня зовут Андрей Павлович. Я – заместитель директора. А вас, как зовут?

– Катя… Екатерина Алексеевна… Ну, Катя…

Андрей одобрительно кивнул. Разительный контраст с Викой, проявляющийся, и во внешности, и в манерах, располагал его к этой девушке, но в тоже время что-то отпугивало. Может, эта ужасная манера одеваться? Все-таки женщина должна быть хоть чуть-чуть привлекательна.

– Расскажите свою биографию. Только коротко.

– А там длинно и не получится, – в первый раз Катя попыталась улыбнуться, почувствовав, что ничего страшного не происходит, и ей задают самые стандартные вопросы.

Вся информационная часть ее рассказа заключалась в двух предложениях: родилась тогда-то, училась там-то. Все остальное сопровождалось частицами «не». Андрей смотрел на девушку и думал, приятна ли она ему? Вернее, не так… устроит ли она его для совместной работы, но никак не мог ответить на этот вопрос. Познания в психологии слишком слабо отпечатались в офицерском мозгу, и чтоб сложить мнение о человеке, ему требовалось увидеть, как он ведет себя в бою, когда пули свистят над головой, или хотя бы на марш-броске километров в тридцать. Там сразу все становилось понятно, а здесь?.. Такие неестественно распахнутые глаза с увеличенными зрачками, которые могли затмить все остальное… Как он не обратил на них внимания сразу? …Да, кадровик из меня хреновый, – он усмехнулся; легонько стукнул ладонью по столу.

– Ладно, все это не имеет значения. Это я так спросил, для порядка. Мы торгуем мешками. Видели, большие такие, по пятьдесят килограмм; в которых продают муку и сахар?

– Видела.

– Вот, это они и есть. Нас здесь двое – я и директор. Мы часто находимся в разъездах, поэтому необходимо, чтоб кто-то находился на телефоне и «снимал» информацию. Иногда требуется распечатать документы. Вот, собственно, и все, – Андрей замолчал, ожидая реакции, но ее не последовало.