Дэннис Крик - Прикосновение

Ознакомительный фрагмент

− Она никогда не закрывала дверь. Ее закрыл ты. Незадолго до ее смерти. И открыл утром ее тоже ты.

− Это все твои фантазии, братишка. Мне незачем было это делать.

− Я знаю, что это сделал ты. Но зачем? Ты не смог простить ее из-за того случая с оружейником? Это был один-единственный раз!

− Ну, во-первых, я ее давно простил, − соврал Даниэль. − А во-вторых, чтобы ты знал, это был не единственный раз.

− Да какая разница! Не заслужила она такой участи! Ты ее сын! Как ты мог, Даниэль? Что с тобой случилось?

− Я ни в чем не виноват.

− Лекарь сказал, что это был яд. Ты дал ей выпить его, да? Ты будешь вечно гореть за это в аду!

− Лекарь еще ничего не сказал. И не скажет.

− А если я расскажу об этом скобрам Мегара? Как ты думаешь, что они с тобой сделают?

− Ты не расскажешь. Из нашей семьи остались только ты да я. И мы должны держаться вместе. Ибо быть единой семьей не так уж и плохо. Иначе никак.

− Я не смогу, не смогу жить с таким горем на душе. − Венегор закрыл лицо руками. − Это выше моих сил…

− Сможешь, братец. Тебе придется.

Кто знал, что именно с этого момента в глазах Венегора поселится грусть, которая будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. И сердце его так и не смирится со смертью матери.

Он замотал головой из стороны в сторону и заревел.

− Зачем же ты это сделал, господи? Зачем?!

− Не твоего ума дело. Тебе следует помалкивать, если, конечно, хочешь…

− Хочешь что? Остаться в живых? А не то ты и меня, как и нашу мать, отправишь к праотцам? Ты это хотел сказать, братец?!

Экспрессия Венегора была неподдельной в своем исступлении. Впервые за все время Даниэль увидел его таким возбужденным. От былой вялости и апатии не осталось и следа. Лицо его обратилось в ярость, пальцы сжались в кулаки, а глаза жгли подобно каленому железу. Не сказать, чтобы это его пугало, но, определенно, прошлый Венегор ему нравился больше.

− Ты безумен. Наверное, самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать − это пойти в жандармерию и во всем признаться.

Даниэль подумал о том, что довольно забавно видеть молчаливого тихоню в состоянии неприкрытого ожесточения и злости. Но ответить ему не успел.

В следующую секунду в дом ворвался лекарь Таот в сопровождении отряда плечистых стражей с мечами. В руках он сжимал серебристый кубок, так хорошо знакомый семейству Калот.

− Именем короля Мегара, всем оставаться на своих местах!

Стражники с мечами окружили братьев, но человек в шляпе-конусе показал пальцем лишь на одного из них:

− Вот этот.

Двое верзил отделились от остальных и встали напротив парня в черной рубахе.

− Удивлен? − Таот обратился к Даниэлю. Не дождавшись ответа, он снова спросил: − Сколько тебе лет, Даниэль?

− Шестнадцать, − небрежно бросил парень.

− Хороший возраст. В таком возрасте совесть еще не является критерием самосознания. Она еще не грызет тебя по ночам и не заставляет переживать все заново. Все то, что ты уже пережил когда-то.

Итак, если позволите, я расскажу.

Вчера, когда я увидел вашу мать в первый раз, то сразу понял, что перед сном она приняла какой-то сильнодействующий яд. Это было отчетливо видно по запавшему белому языку и затвердевшей роговице глаз. Но я хотел убедиться. И для этого попросил у вас разрешения забрать тело. Однако получил отказ. Это было первое, что натолкнуло меня на мысль о возможной причастности к смерти Варвары Калот кого-то из вас. Но поначалу я засомневался: вдруг ваша мать действительно покончила с собой? Я задался вопросом: зачем женщине в самом расцвете сил сводить счеты с жизнью, оставляя на произвол судьбы двоих детей? Нет, конечно, у меня нет никаких сомнений в том, что вы сумеете прокормить себя, но до сих пор все заботы по вашему содержанию все же несла ваша мать. Я расспросил соседей, тех, кто видел Варвару Калот накануне вечером. И все они в один голос заявили, что никаких предпосылок к подобному поступку у нее не было. Одним словом, ничего не способствовало тому, чтобы она вдруг взяла и отравилась.

Таот посмотрел сначала на одного, потом на второго. И продолжил:

− Я нашел этот сосуд в выгребной яме недалеко от вашего дома и спросил себя: кому потребовалось выбрасывать столь дорогую вещь на помойку? Проведя свои исследования, я выяснил, что в кубке еще совсем недавно находился травяной чай − наличие остатков листьев молодой розы свидетельствует об этом.

Но самое интересное заключается в том, что в состав чая входил яд индийской кобры! Одна капля этого зелья способна убить буйвола. А в чаше было гораздо больше одной капли!

Ночью, когда ты спал в гостиной, Даниэль, я проник в твою комнату. И нашел там вот это. − Таот достал из кармана прозрачный пузырек с жидкостью зеленоватого цвета. − Как вы думаете, что это? − Лекарь обратился ко всем присутствующим и заметил, как Венегор метнул презрительный взгляд в сторону брата.

− Правильно! Это тот самый яд, который Даниэль подмешал в чай своей матери.

Таот выдохнул, словно сбросил камень с плеч.

− Выходит, вы с самого начала знали, что мою мать убили? Вы не поверили в то, что она покончила с собой? − Венегор смотрел на пузырек в руках Таота, проклиная в мыслях всех змей на свете.

− Поверить в то, что молодая женщина с двумя детьми вдруг ни с того ни с сего покончила с собой? Такого просто не может быть!

− Что же ждет его теперь?

− Это решит королевский суд.

Каждое слово лекаря убеждало Даниэля в необходимости бегства. Мысли о нем посетили его еще вчера, когда лекарь изъявил желание дополнительно осмотреть тело Варвары. Но тогда он не решился. Подумал, что все обойдется. Теперь же он понял, как жестоко и непростительно заблуждался. Недооценив лекаря, он собственными руками вырыл себе могилу, которой для него станет аристадская тюрьма.

Бежать надо было немедленно. И если не решиться на бегство сейчас, то потом сделать это будет невозможно. Ведь из строго охраняемой подземной темницы в Аристаде совершить побег не удавалось еще никому.

Даниэль поймал момент, когда внимание стражников было ослаблено рассказом лекаря. Он выскользнул из кольца окружения и кинулся к окну. Он прекрасно знал, что ставни старые и сломаются, если на них хорошенько надавить. Так и получилось.