Джонатан Страуд - Шепчущий череп

Ознакомительный фрагмент

— Простите, — вступил Джордж. — Но не тот ли вы Альберт Джолин, который написал статью о средневековых захоронениях в "Истории Лондонских Кладбищ"?

— Э-э-э, да…это я, — смущенно заморгал Джолин.

— У вас хорошо получилось! Вы прирожденный ученый.

— Весьма необычно, что вы читали мою статью.

— Ваши рассуждения об Источниках и привязанных к ним душах очень заинтересовали меня.

— В самом деле? Это захватывающая теория….

Я подавила зевок. И почему не прихватила с собой подушку?

— Так почему вы обратились за помощью? — Локвуд вскинул руку, нетерпеливо прерывая их затянувшуюся беседу.

— Вы правы! Давно пора изложить суть, — мистер Сандерс прокашлялся. — В последние несколько ночей мы обследовали юго-восточную часть кладбища. Там огромная площадь! Кладбище Всех Душ — одно из самых больших, открыто в 1833 году.

— Кроме могил полно склепов и урн с прахом, — добавил Джолин.

— А катакомбы? — спросил Джордж.

— Есть, — кивнул Сандерс. — В центре часовня, а под ней катакомбы. Они слишком опасны и входы туда закрыты. В них тоже куча гробов. Но мы занимаемся только теми, что сверху, от Харроу Роуд до Канала Гранд Юнион. В большинстве своем, захоронения относятся к Викторианской эпохе. Все заросло кустами и деревьями. Там было тихо-мирно, но не так давно стали объявляться Гости.

Мистер Джолин перебирал бумаги, меняя местами листы.

— План юго-восточной стороны, — он протянул карту. — Я проверил захоронения в этой зоне и ничего опасного не нашел… вернее, я так думал.

Схематично изображенные могилы были обведены в круги, рядом Джолин набросал мелким почерком список имен.

— Как я сказал, — продолжил Сандерс. — У нас есть отряд, который проверяет сверхъестественную активность. Вчера они исследовали эту область, — он ткнул в карту грязным пальцем.

— Ага и…, - Локвуд нетерпеливо ерзал в кресле.

— И неожиданно наткнулись на надгробие в траве.

— Что значит "неожиданно"? — уточнила я.

— Этой могилы нет в официальном реестре, — мистер Джолин сложил руки на документах. — А она обязана быть в нем.

— Ее обнаружила одна из наших Одаренных ребят, она тут же почувствовала себя плохо и не смогла продолжить работу, — сказал серьезно Сандерс. — С двумя оставшимися экстрасенсами приключилось то же самое — недомогание, головная боль. Одна девочка сказала, что почувствовала, как на нее кто-то смотрит, и не могла пошевелиться. Никто из них не захотел больше приближаться к тому надгробию. Нам, разумеется, этого не понять. Наверное, поэтому мы и не экстрасенсы.

— Поэтому вы пришли к нам, — поправил Локвуд.

— Да! Я вообще не чувствую никаких Гостей и для спокойствия ношу серебро, — он потрогал брошь на своей шляпе. — Ну что ж, мы расчистили камень ото мха и плесени и обнаружили два слова, — его голос перешел на шепот. — Два слова.

— И что же там было написано? — спросил Локвуд.

— Имя, — продолжал шептать Сандерс, сквозь сжатые губы.

Он подался вперед, Локвуд, Джордж и я придвинулись ближе к нему. Воцарилась атмосфера любопытства и загадочности. Мистер Джолин вновь не удержал свои документы, и они рухнули на ковер. На улице облака заслонили солнце, и комната погрузилась в полумрак.

— "Эдмунд Байкерстафф", — выдержав театральную паузу, почти неслышно прошелестел Сандерс. — Вы знаете, кто это?

Его слова эхом разнеслись по гостиной, отражаясь от стен.

— Если честно — нет, — признался Локвуд.

— И я тоже! Джолин имеет смутное представление о настоящем, зато потрясающие познания о прошлом. Для него это имя говорит о многом. Оно возымело такой эффект, что мой друг до сих пор дергается, — мистер Сандерс сел в прежнее положение и печально посмотрел на своего коллегу.

— Ты преувеличиваешь, — тихонько рассмеялся Джолин. — Просто я чересчур осторожный. И я достаточно осведомлен о докторе Эдмунде Байкерстаффе, чтобы просить вас вмешаться, до того как тревожить его могилу.

— Вы будете ее вскрывать? — спросил Локвуд.

— Там очень сильные сверхъестественные проявления, — сказал Сандерс. — Прежде нужно, как можно лучше, ее обезопасить. И желательно сегодня ночью.

— Извините, что вмешиваюсь, — кое-что меня тревожило. — Если могила такая опасная, то почему не раскопать ее днем, как остальные? Зачем нанимать нас?

— Новое правило ДЕПРИК. У нас есть официальное распоряжение, привлекать агентов, в случае если имеем дело со Вторым Типом, все расходы оплачиваются государством. Работа должна проводиться в ночное время.

— Понятно, — отмахнулся Джордж. — А кто этот Байкерстафф?

Джолин зашуршал бумагами и выудил из кипы желтый лист формата "А 4". Он повернул его к нам. Копия выцветшей фотографии середины девятнадцатого века с узенькими колонками текста под ней. На размытом снимке проступило коренастое лицо с бакенбардами и пышными усами, шею скрывал высокий ворот, губы вытянулись в жесткую линию. Под фото были надписи "Кошмар Хампстеда", "Жуткие находки в лечебнице".

— Это и есть Эдмунд Байкерстафф, — вздохнул Джулин. — Фотография из газеты Хампстеда 1877 года. Он, кстати, умер примерно в это время. А теперь, кажется, решил вернуться.

— Расскажите подробнее, пожалуйста! Еще чая? Может рулет с вареньем? Люси сама готовила, — сказал Локвуд.

Он весь превратился в живой интерес, хотя минуту назад, я готова была поклясться, что ему не нравится мистер Сандерс и наскучил мистер Джулин.

— Спасибо, от рулета не откажусь, — Джулин взял кусочек. — Боюсь, у меня скудные подробности о Байкерстаффе — недостаток времени хорошенько покопаться в его истории. Он был доктором в Хампстеде, в лечебнице "Зеленые Ворота" для людей с нервными расстройствами. Вроде ничего не обычного, но с его именем связан грандиозный скандал.

— Скандал? Какой именно? — уточнила я.

— Неясно. Видимо что-то в его работе насторожило народ. Ходили слухи о колдовстве, о запрещенных науках, о разорении могил. Вмешалась полиция, но ничего не смогли доказать. Байкерстафф остался в этой элитной лечебнице. Он жил в доме, на больничной территории, до зимней ночи 1877 года.

Джолин сверился с документом.

— Похоже, что к обвинениям Байкерстафф был причастен. Ночью в его доме собралась толпа мужчин и женщин, в робах и со свечами…. Уж не знаю, что они там делали. У доктора были слуги, но он покидали дом по первому требованию и так его боялись, что не перечили ему. 13 декабря 1877 года Байкерстафф отпустил слуг на пару дней. Когда те уходили, то видели, как к дому съезжаются экипажи.

— На два дня? — пробормотал Локвуд. — Довольно долго.