Джон Ширли - Демоны

Айра позволил себе понежиться. Просто побыть дома с семьей. В безопасности, в сытости, в тепле и зная, что хотя бы что-то завершено. Не лучшим образом завершено. Слишком многие умерли. Но это было не впустую.

Профессор Пейменц смеялся, качая головой:

– Маркус, я не буду играть с тобой в покер на печенье! В прошлый раз тебе досталась вся пачка, а мне – только унижения; у тебя разболелся живот, а твоя мама задала мне взбучку!

Айра сидел на диване, с каждой стороны от него располагалась стопка книг; он смотрел в лавовую лампу. Нелепая вязкая жидкость вытягивалась, изгибалась, собиралась в шар, вырастала, перестраивалась… все это освещалось приятным искусственно-розовым светом.

Они сидели в гостиной в квартире Пейменца, заставленной лавовыми лампами, пропахшей кошками, покрытой слоем кошачьей шерсти, забитой стеллажами с книгами. Час назад они съели простой обед, который приготовила им Мелисса. Айра, как обычно, лишь немного поковырялся в своей тарелке; Йанан ушел домой вскорости после обеда, сославшись на то, что его ждет работа.

– Ну дава-ай! – теребил Пейменца Маркус. – Ну будь человеком, дедушка! Одну партию. Только одну партию.

– Ох, ну ладно, – сказала Мелисса с затуманившимися глазами. – Ну сыграй ты с ним на печенье. На него многое свалилось в последнее время.

– Но у нас больше нет печенья!

– Я отложила немного для него. Оно в ящике над холодильником.

– Ты готова совсем его испортить!

– Только самую малость.

Пейменц вздохнул. Он поднял руку, чтобы дернуть себя за бороду – но бороды больше не было, и вместо этого ему пришлось почесать подбородок. Они с Маркусом пошли на кухню, достали карты и печенье и принялись играть, усевшись за кухонным столом.

– Йоу-вау! – сказал Маркус. В точности так же, как говорил прежний Маркус. – Чур, я тасую!

– Но я же твой дедушка, подумай сам, надо же иметь уважение… Ну хорошо, тасуй. Параноидальное дитя. Что за поколение, сплошные наркоманы!

Мелисса, подойдя, села рядом с Айрой. Ей пришлось переложить стопку отцовских книг на пол, прежде чем она смогла сесть. Она взяла его за руку.

Айра хотел было что-то сказать об умерших в Пепельной Долине. Насчет Глинет – о том, что она лежит в больнице, в нескольких кварталах отсюда. О цене, которую они заплатили.

Но он промолчал. Не так давно он бы повел себя иначе. Он бы обрушился на темные силы, начал бранить тьму, и привел всех находящихся рядом в мрачное состояние.

Теперь все было по-другому. Теперь он умер. Теперь он был чем-то новым. Прежним – и вместе с тем изменившимся.

Поэтому он не сказал ничего; просто сидел, держа ее руку.

Оглядывая комнату, он думал о том, что каждый маленький светильник, любой источник света отбрасывает тень – но без светильников и без окон комната была бы абсолютно темной. А Мелисса сидела в тени; ее лицо освещалось в основном из окна – луной, и звездами, и огнями города. Свет, падавший в этот момент на ее лицо, был подобен свету, который можно видеть на фотографиях Земли, сделанных из космоса. В каком-то смысле они всегда находились во тьме. Поскольку вся Земля во все времена плавала в нескончаемом мраке межпланетного пространства – плавала бы, если бы не Солнце. Существовала лишь огромная тьма, нарушаемая индивидуальными источниками света. И каждый огонек добавлял свой свет к общему.

– Я чувствую просто невероятное, потрясающее облегчение от того, что Маркус вновь стал самим собой, – сказала Мелисса. – Я знаю, что это не было одержимостью – я знаю, что Мендель действительно был Маркусом, а Маркус – Менделем, – но это было все же неестественно. Раньше существовал Маркус, который был только Маркусом, нашим ребенком. И он потерялся…

– Теперь он вернулся. Мендель вновь погрузился в сон. А наш мальчик здоров и счастлив.

Она улыбнулась ему.

– Странно, ты теперь кажешься более оптимистичным – после всего этого ужаса, случившегося с тобой.

Он пожал плечами и поцеловал ее.

Зазвенел дверной звонок. Мелисса выругалась и пошла открывать. Это был старый шейх Араха – и еще один человек, которого Айра не знал. Но он догадался, кто это такой, и подошел, чтобы пожать ему руку.

– Стивен Искерот, – представился молодой человек.

– Привет. Меня зовут Айра, а это Мелисса.

Стивен осматривался кругом; он выглядел ошарашенным. Мелисса засмеялась.

– Не то, что вы ожидали, правда? Ну что же, как там Глинет?

– Ее нашли излечимой. Рак не зашел… слишком далеко. Это было так неожиданно… но я уверен, что она поправится. Мне нужно еще раз зайти в больницу через пару часов. Они там делают еще несколько анализов.

– Наш верный юный Стивен поставил себе кушетку рядом с ней, – сказал Араха. – Как мальчик?

Мелисса расцвела.

– Замечательно! Такой же, как и был.

– Неужели у вас не найдется кофе и еще чего-нибудь для старика?

– Сейчас принесу – кофе и печенье. Не стесняйтесь, мальчики, скидывайте все, что мешает, прямо на пол и садитесь, – захлопотала Мелисса, кидаясь в кухню.

Стивен прошел на другую сторону комнаты и сел, рассеянно глядя в золотистую лавовую лампу. Из кухни раздался вопль Маркуса:

– Ты все врешь! Откуда у тебя мог взяться стрит?! Айра улыбнулся. Араха серьезно посмотрел на него.

– Она верит? Айра кивнул.

– Более или менее. В любом случае я очень благодарен Менделю.

– Что ж, он не то чтобы играет роль в полном смысле слова. Он обнаружил внутри себя место, исполненное веселья и невинности, куда может уйти и быть мальчиком. В конце концов, он и есть этот мальчик. У него ушло немного времени, чтобы открыть это для себя. Он будет оставаться мальчиком для нее так долго, как это ей будет нужно.

Айра бросил взгляд в сторону кухни. Он слышал, как щебечет Мелисса, не слыша того, что говорил Араха. И хорошо. Она не глупа, но игра Менделя была безупречной. И она сама хотела верить.

– Ну что ж, – сказал Араха. Они подошли и сели рядом со Стивеном.

Стивен улыбнулся им, но Айра увидел, что у него в глазах стояли слезы, а рука дрожит на подлокотнике дивана. Айра видел, что ему приходится делать постоянное усилие, чтобы казаться в порядке, в согласии с собой, и что он просто каким-то образом подбадривает себя.

– В чем дело? – мягко спросил Айра.

– Я… я помогал тому, что произошло… помог этому случиться. Я участвовал в этом. Эти мертвые… дети… вся эта боль…

– Да. Мы все потерпели поражение. Но ты ведь и одержал победу. Ты сделал великое дело. А то горе, которое ты причинил, – на самом деле это просто падшее состояние человечества еще раз показало себя. Это была общая вина.

Араха одобрительно кивнул.