Амара - Ричард Карл Лаймон

- Да, сэр?

- Краус, это Сьюзен Коннорс из музея. Расскажи ей, что ты видел?

- Я не знаю, что я видел.

Глаза Васкеса сузились.

- Выкладывайте все как есть.

Краус затянулся сигаретой.

- Я думаю, это была мумия.

- Давай без громких заявлений, - сказал Васкес. - Опиши ее.

- Ну... - Он вздохнул, выпустив дым через нос. Кожа вокруг его глаз была красной и воспаленной. - Я преследовал подозреваемого в переулке. Я бы сказал, что это была женщина, пять футов четыре дюйма, рыжеволосая. Волосы длинные, до пояса. Очень худая, как... как скелет, обтянутый кожей. – Парень снова затянулся сигаретой, уставившись на переноску в руках Сьюзен. Его правая щека начала подергиваться.

- Расскажи ей о глазах, - сказал Васкес.

- У него... нее их не было. Просто... пустые глазницы. Я смотрел прямо в ее череп. И там... он был пустой... внутри черепа ничего не было!

- Что еще?

- Ну, на ее теле были отверстия. В груди и спине. Но ни крови, ни чего-либо еще. Они выглядели как пулевые отверстия. Да, еще спереди был продолговатый разрез. Зашитый, причем очень давно. - Он провел пальцем по своему животу. – Зашитый весьма грубо.

- Что на ней было надето?

- Ничего.

- Совсем ничего?

- Она была голая.

- Что еще?

Краус пожал плечами. Его глаза все еще были прикованы к переноске с Джеффри.

- Это... это ребенок у вас там?

Сьюзен кивнула.

- Господи, это не... не тот, который был у нее?

Сьюзен нахмурилась, сбитая с толку.

- Подозреваемая была с ребенком, - объяснил Васкес. - Ребенок МакЛишев. У нас три тела в их доме и около него. Няня, ее парень и мальчик. Другой ребенок, младенец, пропал. Очевидно, наш подозреваемый похитил его.

- Убил его, - уточнил Краус.

Сьюзен подурнело от его слов. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с внезапным головокружением и тошнотой.

- Хорошо, Краус. Расскажи ей, что произошло после того, как ты столкнулся с подозреваемым.

Палицейский постучал зажигалкой по своей ладони. Та блестела от пота.

- Ну... он... она побежала по переулку. На юг. С мертвым ребенком в руках. Браун пустился в погоню, а я вернулся в машину, чтобы вызвать подкрепление.

- Где этот Браун? - спросила Сьюзен.

- Кто-то стукнул его по голове. Возможно, преступник. Док сказал, что мы не сможем поговорить с ним до утра.

- Есть какие-то следы подозреваемого?

- Мы обыскали весь переулок. Наши люди ничего не нашли. Сейчас мои люди прочесывают территорию у музея. Аллея вела прямо к нему. Может быть, они что-нибудь найдут.

Глава 58

Амара несла ребенка, держа его за одну руку, тот раскачивался при каждом ее шаге, его ножки свисали так близко к земле, что то и дело задевали землю, поднимая клубы пыли. Лунный свет освещал ей дорогу, хотя она и без него прекрасно ориентировалась в темноте.

Один раз Амара остановилась, подняв голову вверх, словно разглядывая луну и звезды. Ее сияющие волосы каскадом струились по спине. Разинув рот, мумия зарычала.

Где-то вдалеке завыла дикая собака.

Амара двинулась дальше.

Через некоторое время она вышла из каньона. За ним открылись поля. За полями горели огни улиц. Она пошла быстрее; иногда, когда она продиралась сквозь заросли, ребенок застревал в кустах, и она тянула ее за собой, раздирая нежную кожу на его теле.

Мумия вышла на тропинку, которая вела через поля.

Теперь она уже была недалеко. Она чувствовала его.

Чувствовала его притяжение.

Амара пошла быстрее.

Скоро.

Глава 59

- Мама меня убьет, - сказала Мэйбл с заднего сиденья. Это были ее первые слова за почти пятнадцать минут.

- Ей не обязательно знать, - сказал ей Имад.

- Она узнает. Я взяла ее лучший нож. И тогда убьет меня.

- Я куплю ей новый.

- Это не то же самое.

- Нож - это нож.

- Этот нож не такой.

- И почему же?

- Джон Уэйн[11] подарил его ей.

Имад посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

- Джон Уэйн? Правда?

- Еще в 1958 году. Она выиграла его в качестве приза, и Джон Уэйн подарил его.

- Это она тебе так сказала?

- Конечно, разве ты не веришь?

- Какая разница, верю я или не верю.

- Вот за него она точно меня убьет. Это был настоящий нож боуи, как у ковбоев.

- Мэйбл, кем бы ни был подарен этот нож, я не позволил бы тебе взять его с собой.

- Думаешь, я тебя зарежу?

- Это действительно приходило мне в голову.

- Ты мой друг, Имад.

- Ну, спасибо.

- Даже если ты обзываешь меня, говоришь, что я воняю, не позволяешь мне сидеть с тобой рядом и бьешь меня.

- Прости меня за это.

- Я не обзываюсь.

- Я знаю об этом.

- Или не говорю, что от тебя воняет.

- Я не воняю. Я всегда был особенно щепетилен в вопросах личной гигиены. И ожидаю от других такой же щепетильности.

- А?

- Я