Джим Батчер - Маленькая услуга

М-да. Суперский план, Гарри.

Они были как раз там, где я и думал.

Глава 43

Я не стал оглядываться, чтобы проследить, что там с мечом. Я сунул руку за отворот плаща и вытащил обрез. Потом отпустил посох, поднял ружье обеими руками, отвернул лицо, и крикнул «Берегись, огонь!» за секунду до того, как спустил курок.

Когда-то давно я видел, что Кинкейд использовал шары «Дыхание Дракона» против вампиров Красной Коллегии в Ригли Филд. Это было дьявольски внушительно, наблюдать вылетающие из дробовика снопы пламени сорок футов длиной. С тех пор я провел некоторые исследования относительно всяких штучек, которыми можно выстрелить из дробовика, и оказалось, что здесь куча интересного материала. Просто удивительно, нет, в самом деле, какой творческий потенциал вложен в проектирование различных специализированных боеприпасов, доступных сегодня на рынке.

Мой личный фаворит — шар, известный как Файрбол.

Он разбрызгивает перегретые частицы металла — крошечные, крошечные кусочки металла, разогретые выше трех тысяч градусов. Они распространяются огромным конусом огня и освещают все на расстоянии больше чем двести пятьдесят футов, ярче и горячее, чем любой фейерверк. В лесоводствах их применяют, чтобы пустить встречный огонь, а спецподразделения используют их для отвлечения внимания противника.

Я выпустил два файрбола одновременно, прямо в воздух, и на мгновение все вокруг стало залито светом, столь же ярким, как в летний полдень.

Даже отвернувшись от вспышки, с закрытыми глазами я ощутил, как свет ворвался сквозь веки ярко-розовым цветом. Я услышал стрельбу со стороны дома, и еще от группы деревьев слева, но независимо от того, где размещались никодимусовы бандиты, сейчас они были ослеплены вспышкой, и их вечернему видению нужно будет время, чтобы придти в себя.

Это была половина пользы от применения файрболов в темноте. Мы выиграли чуть-чуть времени для действий, не больше, чем несколько секунд, — но несколько секунд совсем не пустяк, если использовать их, как следует.

Я опустил дробовик, схватил посох, и кинулся вперед, крича, как сумасшедший.

Майкл и Саня наступали мне на пятки. Майкл держал Амораккиус в правой руке и Фиделаккиус в левой, и пока он бежал, оба лезвия внезапно засияли несильным мерцающим серебряным светом. Одно из тех животных, что скрывались за башней, хотя и ослепленное вспышкой, выпрыгнуло вперед по команде Никодимуса, но злая фортуна нанесла его прямо на Майкла. Рыцарь Креста ударил справа и слева каждым мечом. Послышались звуки нанесенных ударов, крик боли животного, и Майкл протопал дальше, только слегка замедлив свой широкий шаг, оставив еще дергающееся тело животного на земле за собой.

Потом воздух задрожал от боевого рева Магога, и я бросил пристальный взгляд вокруг, чтобы найти огромного динарианца, который обращался именно ко мне. Я уже мерялся силами с Магогом и знал, что я смогу остановить его, если нужно. Но также я знал, что это потребует больших усилий и оставит меня уязвимым для его компаньонов, так что вместо того, чтобы пытаться остановить его, я призвал свою волю, и когда обезьяноподобное существо выпрыгнуло мне навстречу, качнул свой посох круговым движением, как клюшку для гольфа, и крикнул, «Forzare!»

Невидимая сила моей воли крутнулась, добавилась к импульсу броска Магога и оторвала его от земли. Магог с ревом пролетел над нашими головами и рухнул на крутой, скалистый склон, по которому мы только что поднялись. Рев животного преобразовался в дикие слова на каком-то по-древнему звучащем языке, прерываясь криками ярости и воплями боли, пока огромный динарианец катился вниз по каменному промерзшему склону. Он казался скорее рассерженным, чем травмированным, и я знал, что вывел его из игры всего лишь на несколько моментов.

Хотелось бы надеяться, что этого будет достаточно.

Дейдра спрыгнула с насыпи камней, используя для передвижения руки, ноги и лезвия волос попеременно, она была похожа на какого-то огромного причудливого паука — и тут Саня поднял свой Калашников и начал стрелять в нее. Он тоже не пользовался автоматическим огнем «пали и молись». Русский притормозил и быстро сделал несколько выстрелов. Первый ударил в скалу в дюйме слева от Дейдры, второй попал ей в бедро, а третий поднял облако искр от стальных лезвий ее волос совсем рядом с черепом. Она издала удивленный вопль боли и страха, и стремительно удрала боком в тень, как плотва убегает вглубь, когда до нее добирается солнечный свет.

По нам начали стрелять с двух сторон, пули были все еще слепые и случайные, но от этого не менее смертельные. Пули — дьявольские штучки, летящие рядом. Они не выглядят драматично. Они гудят, как большие жуки в деревне жарким, душным летним днем. Они даже почти не пугают, пока действительно не попадут в цель, и тогда станет ясно, каковы они. Это отчасти удобно, правда-правда, то время, проходящее между моментом, когда чувства говорят тебе, что это смерть беспорядочно щелкает вокруг на расстоянии в несколько футов, и моментом, когда ум осознает, что передвигаться в таких условиях — ужасная идея. Это время, когда можно что-то сделать прежде, чем ты испугаешься настолько, чтобы только найти укрытие и отсидеться там.

— Идем, идем! — призвал я, перезаряжая. Наш единственный шанс состоял в том, чтобы продолжать двигаться вперед, отпугивая по пути Никодимуса и компанию, и войти в единственное убежище на вершине.

— Убейте их! — взревел Никодимус разъяренным голосом, и вверху прошумел ветер. Он, должно быть, поднялся к небу, летя на своей тени, как на огромных крыльях летучей мыши.

Множество животных бросилось к Майклу, и оба Меча заработали снова, нанося удары, серебряный свет от их лезвий стал ярче. Саня издал боевой крик, и еще больше света затопило вершину, моя тень передо мной стала темнее, поскольку Эспераккиус вступил в бой, и множество звериных криков боли сотрясло воздух.

Прямо передо мной Шипастый Намшиэль выл в расстройстве и очевидном ужасе на каком-то языке, которого я не знал, и тут я увидел, что и Тесса и адская девушка Розанна исчезли. Намшиэль протягивал руки в направлении дальней стороны каменного трона, и кричал с отчаянием в голосе, «Вернитесь!»

Потом он повернулся ко мне, услышав мои шаги, хрустящие по влажному снегу. Он все еще держал корону зеленой молнии в своей колючей руке, и когда его глаза сосредоточились на мне, он обнажил свои зубы в гримасе горькой ненависти и швырнул в меня потрескивающий изумрудный электрический шар.

Мой защитный браслет был уже готов, и было достаточно ужаса и гнева, чтобы обеспечить мою обороноспособность. Я наклонил сферу под углом и дал шару безопасно отскочить в небо.