Гаст - Эдвард Ли

class="p">- Я-я обожаю тебя...

- О, ну же, давай. Ты знаешь правила, мне пора.

- Но, пожалуйста. Просто...

Блестящий, как стиральная доска, живот напрягся, когда молодой человек снова натянул свою тесную футболку.

- А?

Смущённо и тихо толстяк произнёс:

- Знаешь.

Молодой человек нахмурился.

- О, да, - он шагнул вперёд и... кккк-ХОК! - плюнул в лицо толстяку.

- О, Боже! Спасибо!

"На здоровье".

Молодой человек - теперь, когда он закончил - оглядел раскинувшееся поле. Лёгкий бриз шевелил мили высокой ржи и дикой моркови. Он слышал, что во время Гражданской войны плантации Гаста занимали тысячи акров: в основном хлопок, соя и кукуруза. Он подумал о грустной иронии:

"Я только что кончил в рот толстяку, сидящему на той же земле, которая, вероятно, кормила половину армии Конфедерации в своё время".

Теперь это была просто зелёная пустошь, и он знал почему. Но он был недостаточно сложен, чтобы осознать, насколько надёжно он стоит на участке, имеющем важное значение в истории Америки.

Толстяк всё ещё стоял на коленях и плакал.

"О, Иисус!"

- Почему ты не встаёшь сейчас? Мне нужно возвращаться.

Срывающиеся рыдания вырвали слова:

- Но ты так важен для меня! Я не смогу жить без тебя!

"Боль в заднице".

Молодой человек понял лишь немногое из этого.

"Обычно мне платят за то, чтобы я сосал, а не за то, чтобы мне сосали".

Если бы он был более образованным, он бы знал, что сексуальная психология некоторых людей довольно искажена. Унижение, например, мазохизм, служило странным переключателем в сознании, которое формировалось годами (часто с детства), так что то, что, как правило, отталкивало большинство людей - уродство, насилие, эксплуататорское поведение - зажигало фитиль возбуждения. Ну, что ж. Ему не особенно нравился толстый лысый мужчина, но ему также не нравилось обращаться с ним как с сексуальным мусором. Он слышал, как кто-то когда-то давно говорил об этом парне по имени Гитлер, который был, типа, королём Германии, и этот парень даже не мог заставить свой член встать, пока на него не насрёт женщина. Молодой человек догадался, что здесь происходит что-то похожее.

"Странно", - подумал он.

- Ну, пошли. О, и где мои деньги?

Дрожащая пухлая рука протянула ему чек на тридцать долларов.

- Спасибо, - сказал молодой человек.

- Пойдём пообедаем, - раздались ещё более надтреснутые всхлипы. - Куда хочешь.

Молодой человек ухмыльнулся. Как он мог устоять?

- Блин, ты только что пообедал.

Мокрые глаза умоляли его.

- Хоть скажи мне, что я делаю это лучше, чем твой любовник...

Тщетный выдох.

- Ты сосёшь член хорошо, это точно, - раздалась чрезмерно щедрая благотворительность.

На самом деле, это была посредственная работа.

- Но я же говорил тебе, у меня нет любовника, и я никогда не привязываюсь к чему-то подобному. Ты же знаешь. Эта сделка должна быть такой, как мы договорились. Одно в обмен на другое. Верно?

Толстяк мрачно кивнул.

- Вот, позволь мне помочь тебе подняться, - предложил молодой человек. Он схватил толстую руку. - Уф! Ты, чёрт возьми, весишь больше, чем грёбаная стиральная машина с сушилкой!

Когда он встал, парень не отпускал его руку.

"Нет ничего хуже, чем грязный педик".

Он отстранился.

Толстяк уставился на него, слёзы всё ещё текли.

- Я сделаю для тебя всё, что угодно...

"О, чувак!"

Молодой человек знал, что ему нужно быть осторожным. В конце концов, это были хорошие деньги за быструю работу.

- Слушай, я вижу, что ты сейчас не в себе, так что я уйду. Я вернусь пешком. Но ты просто побудь здесь немного и успокойся, соберись. Ты не хочешь возвращаться в город, весь такой плачущий. И вытри это с лица.

Кивок с подбородком, платок по глазам, губам и усам.

- Так лучше, - молодой человек протянул чек. - Позвони мне, когда снова захочешь, - а затем повернулся и пошёл.

Он вышел с поляны на тропинку между высокой травой, не ниже плеч. Растворяющиеся слова замерли позади него:

- Я люблю тебя...

"Блять..."

Он зашагал быстрее, чтобы уйти. Ходьба была прекрасной. Ему нравилась машина толстяка - новый "Кадиллак" с хорошим кондиционером, - но когда он впадал в это сентиментальное настроение, чёрт...

"Я ​​пойду пешком".

Ещё шаг и...

"Чёрт побери!"

Он споткнулся и упал. Его колени звякнули, и когда он выгнулся, чтобы посмотреть, обо что он споткнулся...

Его разум успокоился.

На него посмотрел коричневый череп, наполовину закопанный.

Он не был брезгливым, но потом он поверил в часть этого. Он наверняка видел кое-что.

Быстрый холодок пробежал по его загорелой спине. Он знал, что череп был очень старым. Он также знал, что это, скорее всего, череп раба, а не солдата, убитого на поле боя.

Черепа были на самом деле повсюду.

ГЛАВА 2

- Вы правы, - сказал Колльер старухе. Он изумился одной из многочисленных стеклянных витрин. - Ваша гостиница - как мини-музей.

Под его взглядом лежало множество орудий времён Гражданской войны. Каждое из них было подписано. КАСТРЮЛЯ - 1861 ГОД, ВРЕЗНОЙ ТОПОР - 1859 ГОД, РЕВОЛЬВЕР ДВОЙНОГО ДЕЙСТВИЯ СТАРР - .36 КАЛИБР - 1863 ГОД.

- Просто взгляните на музей Гаста в центре города и скажите мне, что у нас тут не намного лучше и интереснее, - похвасталась миссис Батлер.

В следующем ящике были перчатки, ремни и обувь.

- Броганы? - спросил он у неуклюжего чёрного ботинка.

- Тогда это были стандартные боевые ботинки. Они были так же важны для выживания на поле боя, как и винтовка.

Она наклонилась, указала на обувь другого стиля. Этот жест заставил Колльера пробежать взглядом по её груди, после чего он моргнул, чтобы отвлечься.

- Но вот эти, - продолжила она, - были сливками среди обувных ботинок. Ботинки Джефферсона, или башмаки, как их называли. Мистер Колльер, вы можете надеть этот ботинок прямо сейчас, и он подойдёт вам лучше, чем любая модная обувь "Гуччи", которую вы можете купить сегодня.

Колльер посмотрел на высокие кожаные ботинки. За исключением нескольких потёртостей, они выглядели в отличном состоянии. На этикетке было написано: "БОТИНКИ ДЖЕФФЕРСОНА ФЕДЕРАЛЬНОГО ОБРАЗЦА - 1851 ГОД - ИХ НОСИЛ ГОСПОДИН ТЕЙЛОР КАТТОН, ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ИНСПЕКТОР "ВОСТОЧНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ ТЕННЕССИ И ДЖОРДЖИИ".

- Всё, что здесь есть, когда-то было найдено на этой территории, - сказала миссис Батлер. Теперь она гордо отступила назад, скрестив руки на груди, отчего она казалась ещё больше. - Я