"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Высокородный заложник представляет собой не только возможность, но и проблему. Джоакин вместе с графом Шейландом убедился в этом первыми же днями осады Уэймара. Если бы графу требовались деньги, Иона стала бы золотым дном, Ориджины отдали бы за нее любую сумму. Но граф желал не денег, а снятия осады, и все переговоры зашли в тупик. Шейланд угрожал убить заложницу, если северяне не отступят. Десмонд Ориджин отвечал, что уведет войско из Уэймара лишь тогда, когда Иона получит свободу. Было ясно: если граф исполнит угрозу и убьет пленницу, северяне достанут его из-под земли. Но если граф освободит ее, как требует Ориджин, ничто не помешает северянам нарушить договор и продолжить осаду. Таким образом, Иону нельзя было ни убить, ни обменять. Какой тогда от нее толк?

Внезапно лорд Десмонд проявил гибкость и сам предложил компромисс. Если Иону будут каждое утро выводить из замка напоказ, Ориджин заплатит за это провиантом. Телега припасов за один взгляд на живую и невредимую дочь. Так Десмонд защищал Иону от смерти и пыток во время осады.

Поначалу Шейланды сочли это хорошей сделкой. Они ведь и не собирались убивать пленницу (по крайней мере, пока). Достаточно лишь воздержаться от пыток, а также не бить Иону по лицу, чтоб взамен получить ежедневную поставку продовольствия. Десмонд — дурак, что предложил такое! Он же сам дает Уэймару возможность выстоять в осаде!

Однако вскоре стало ясно, что на самом деле представлял собою дар северян. Телега харчей в день — это не спасение для трех тысяч человек, запертых на холме. Телега — это им на один зуб! Хуже того, большую часть припасов северяне давали бобами и крупами — овсяной и гречневой. Обычная пища для шейландцев в мирное время… Вот только в осаде она стала почти непригодной. Без дров и воды не сваришь ни бобы, ни кашу. А воды, как и дров, в замке мучительно не хватало! По логике вещей, каша доставалась тем, кто имел вдоволь огня и воды — то бишь, самым высокопоставленным. Графам, дворянам, офицерам, перстоносцам… а также самой пленнице — во избежание отравы. Но простые солдаты оставались голодны и все больше наполнялись ненавистью к знати. Каждая телега усиливала раскол внутри гарнизона. Совсем бы отказаться от них, — со злостью подумал Джоакин, и в животе у него тут же предательски заурчало.

Когда телега была заполнена примерно наполовину, Иона раскрыла рот.

Граф Виттор Шейланд расстегнул ожерелье под названием Капля Солнца, затем ослабил воротник. Избавившись от удавки, поскреб ногтями шею. Снял и отложил в сторону сияющий шлем — будто тот мешал понимать слова брата. Сложил ладони домиком перед грудью, глубоко вдохнул, набираясь терпения, лишь тогда нарушил молчание:

— Марти, повтори-ка, что именно она сказала?

— Ну, это… все.

— Что именно — все?

— Все, что видела, Вит. Наши жгут в кострах солому — дров-то нету. Собак и котов пожрали, взялись за коней. Молятся вполсилы; на вахте чешут зады. Раненые заживо гниют…

— Закатники съели мертвеца, — подсказал Айви.

— Может, и не ели, — уточнил Джо, — но подозрение имеется.

— Да, Вит, про это тоже. Все им выложила как есть, проклятая стерва!

— Марти, братец мой любимый, ты говоришь: «все, что видела». Как, тьма сожри, она могла видеть, если я велел везти ее в мешке?!

— Ну, она и была в мешке! Клянусь, прямо на голову напялили, почти до самых сисек!

— К тому же, лежала на дне телеги, — добавил Джо.

— Тогда как она увидела все?!

— Ну… кто знает, учуяла как-то. Солома дымит, гной из раны смердит, эти мясо варили — оно пахло…

Граф Виттор помедлил, дав Мартину время ощутить себя кретином. Затем продолжил:

— Позволю себе еще один вопрос, мой милый братец. Пока она все это говорила, ты стоял и слушал? Не испытал ли ты желания как-нибудь помешать?

— Я велел ей заткнуться. Сказал: «Заткнись, не то будет хуже!»

— Сказал, значит?

— Ну, да. Громко так, строго: «Заткнись, сука!»

— И что она?

— Не послушалась.

— Надо же! Ну, коли так, ничего не поделаешь, пришлось вам терпеть до конца. Может, она с этим кайром еще в картишки перекинулась?

— Гм-гм, — откашлялся Джоакин. — Я ее ударил, милорд.

— Ты — что?

— Дал ей затрещину, милорд. Она упала и умолкла.

Граф с большим интересом повернулся к Джоакину.

— Ты ударил ее на глазах у дюжины кайров?

— У сотни, милорд. Как только влепил ей, открылись ставни домов на площади и отовсюду высунулись арбалеты. Там была рота стрелков, если не больше. И дюжина мечников.

— Весьма любопытно. Я полагаю, северные мерзавцы пожелали тебя убить. Как же ты вышел из положения?

Джоакин погладил Перст на своей руке.

— Ты всех перестрелял?! Тьма сожри!

Джо потупился, заливаясь краской.

— Нет, милорд, я не стал открывать огонь. Было очень опасно, ваш брат находился под прицелом… Просто Айви взял ее в захват, а я сказал: «Все бросайте оружие, иначе застрелю ее!»

— И они бросили?

— Грм… Боюсь, что нет, милорд.

— Отчего так?

Мартин шагнул вперед, будто стараясь прикрыть собой Джоакина.

— Брат, ну не дави ты его! Джо поступил правильно, это твоя стерва все испортила! Она снова раскрыла рот и говорит: «Да, путевец, убей меня! Потом кайры вас порешат и отберут ваши два Перста, и третий у Перкинса тоже, а в замке-то всего пять. Я помру — замок падет, славный обмен». Джо не стал ее кончать, и хорошо сделал!

Виттор встряхнул головой.

— Стоп-стоп, полегче, Марти. Хочешь сказать, она еще и выдала им число наших Перстов?!

— Э, вроде как, да.

— А что ты делал в это время, позволь узнать? Пускал слюни пузырями? Яйца теребил?

— Милорд… — начал было Джо.

— Тьма сожри, путевец, я спрашиваю брата! Не смей отвечать вместо него! Он — лорд, а ты — вассал.

— Вит, — буркнул Мартин, — ты как отец.

— О чем это ты?

— Высмеиваешь меня, как дурака последнего. Но когда тебе выгодно, называешь лордом.

— Да ты ведешь себя, как дурак! Пленница выдает секреты — а ты сопли жуешь!

Мартин побагровел и громко, злобно шмыгнул носом.

— Ладно, — бросил граф, — валяй дальше. Что еще она им рассказала? Что ты ссышь перед ней?

Мартин буквально задохнулся от обиды. Джоакин рискнул вмешаться:

— Больше ничего, милорд. Я пригрозил застрелить командира кайров, если она выдаст еще что-нибудь. И она сказала кайрам: «Спрячьте мечи, не стоит зря погибать. Замок еле держится, скоро падет».

— Тьма холодная. И что потом?

— Кайры убрали мечи. Попыхтели немного, но покорились. Затем окончили погрузку.

— И все?

— Ну… да.

— Марти, Айви, вы подтверждаете слова Джоакина? На этом все и кончилось?

— Э… угу… да, милорд…

Виттор грохнул кулаками по столу.

— Что было еще, сожри вас тьма?!

— Этот кайр, ну… развязал мешок с бобами и нассал туда.

— Серьезно?..

— Да, милорд, очень основательно. Как конь.

Граф не выдержал и расхохотался. Из глаз его брызнули слезы, в смехе звучали ноты истерики. Джо, Мартин и Айви переминались с ноги на ногу, не находя себе места. Только Мартин украдкой шепнул путевцу: «Спасибо!»

Наконец, граф Шейланд взял себя в руки.

— Уфф… Одно могу сказать точно: бобы из того мешка будете жрать вы. Ну, и моя душенька, разумеется. Я передам повару.

— Милорд, — прокашлял Джоакин, — позвольте сказать.

— О, охотно! Повесели меня еще разок!

— Я думаю, в этом происшествии есть и хорошие стороны.

Граф заржал, но Джо не дал себя сбить:

— Да, милорд, тут имеется выгода. Во-первых, я стукнул леди Ориджин на глазах сотни кайров — и остался жив. Это для них страшное оскорбление, но они стерпели. Значит, боятся за нее и Перстов боятся тоже. И то, и другое нам на руку. Можно быть уверенными: на штурм они не полезут.

— Это я и так знал. Замок окружен идовой пропастью. Какой штурм!

— И второе, милорд. Она сказала им, что мы долго не выдержим. Надо понимать так: не достоим до прихода орды. Теперь они думают, что мы сдадимся сами. Значит, все, что нам требуется, — выстоять. Дождаться Пауля и не сожрать друг друга.