Ключи и калитки (СИ) - Демченко Антон Витальевич

— Чтобы без лишних помех уйти от подпитки верой и слинять из нашего мира, так?

— Именно, — кивнул Владимир Ярославич и, глянув на князя, спросил: — вам известна история исхода старых богов?

— Версия, — уточнил Старицкий. — Известна.

— Можете, конечно, считать это всего лишь версией, конечно, но… это в самом деле так, — развёл руками волхв. — Уж я-то знаю наверняка. Так вот, постепенно скидывая с себя это ярмо, те, кого мы именуем богами, в конце концов, получили достаточно свободы, чтобы уйти из нашего мира. Сбежать, иными словами. Именно в мир, куда они ушли, и угодили Ерофей Павлович с подругой… совершенно неслучайно, надо заметить.

— Да уж, мы помним, кто им в этом… поспособствовал, — зло усмехнулся князь.

— Вышата… — Владимир Ярославич покачал головой. — Как ни прискорбно, но он был лишь инструментом. Искренне верившим в свою цель, но тем лишь более удобным для владельца.

— И кто же этот… владелец? — процедил Старицкий. Да и у меня, если честно, в этот момент зачесались кулаки.

— Путь ведёт, но всегда есть тот, кто путь прокладывает, — протянул волхв. — Что говорить о том, чьё призвание и гейс плести пути и дороги?

— Переплут? — осенило меня, и наш гость ответил коротким кивком. — Но зачем ему это? Боги же выполнили свою задумку, ушли из мира, избавились от давления веры людей…

— А заодно обрекли всех своих современных и будущих коллег на беспамятное перерождение по достижении предела развития, доступного в нашем мире, — пробурчал Старицкий.

— И расплатились за то тысячелетним заключением в мире, который Ерофей Павлович назвал миром Словени… Хотя, там это далеко не самое сильное и известное государство, — подхватив тон князя, договорил волхв.

— Не понял, — честно признался я. Владимир Ярославич застыл, прикрыв глаза и, длинно, с ощутимой силой выдохнув, пустился в более подробные объяснения.

— Представьте себе, что вы вышли из квартиры, захлопнули за собой дверь и, уже подойдя к двери, ведущей на лестничную клетку, обнаружили, что забыли ключи от обеих дверей дома… Примерно то же самое случилось и с ушедшими. В своей боязни потерять себя, они уж слишком старались отрезать себя от нашего мира, вот и вышло, как вышло. Туда добрались, а ни дальше, ни назад, им пути нет. Двери заперты наглухо. Для них.

— И вызвать слесаря нет возможности, да? — спросил я.

— Почему же? Есть, — откликнулся волхв. — Вас же вызвали.

— … ……… — Слов нет. Приличных.

— То есть, Уральский сдвиг, сопровождавшая его катастрофа, вся эта беготня волхвов, призыв Ерофея… это просто попытка вырваться из собственноручно созданной ловушки⁈ — возмутился князь. — Но парень-то здесь причём⁈

— Ключник, — ответил волхв. — Тот, кто может, после определённого обучения, разумеется, ходить между мирами. А для ушедших, он, если позволите так выразиться, отмычка. Прошёл ключник, пройдут и они. Хоть туда, хоть обратно, хоть в иные миры. Условие замка, так сказать. Кое-кто из ушедших, когда создавали запирающую печать, предложил его в качестве предохранителя. Дескать, если уж в их новый мир сможет прийти мироходец из прошлого, значит, люди там достигли их уровня, и о проблеме божественности можно забыть. Главное, ключник должен попасть в их мир сам. Осознанно. Но просчитались. Не подумали, что знание прежних ошибок не освобождает от совершения новых, и попали в цейтнот. Собственно, именно поэтому я и явился сегодня к вам с просьбой от имени ушедших… Прошу, Ерофей Павлович, откройте им путь в иные миры. — Волхв перевёл взгляд на князя и обратился уже к нему: — Не беспокойтесь, ваше сиятельство. Возвращаться сюда они не станут. Эманации отголосков веры всё ещё слишком сильны, а страха потерять себя, ушедшие до сих пор не утратили. Собственно, они и из мира Словени хотят уйти по схожей причине. Здесь, людские представления о богах слишком сильно влияли на их характеры, души и сущность, а там… там они вскоре могут просто исчезнуть как мыслящие создания, оставшись лишь функциональным придатком к созданной ими системе Покона. Без собственных желаний, мыслей и эмоций. И это не предположение. Так случилось с самыми молодыми из ушедших — южноамериканскими богами. Они уже перестали быть, и эта участь настолько напугала остальных, что…

— Я так полагаю, Уральский сдвиг и был результатом их испуга, да? — злорадно усмехнулся Старицкий. — Задёргались, когда осознали, что натворили и к чему ведут их игры с мирозданием.

— Вы правы, — кивнул волхв.

— Как интересно, — протянул князь. Впрочем, было видно, что он готов поверить гостю. Почти готов. — Что ж, Владимир Ярославич… осталось получить ответ на один вопрос…

— Об источнике моих знаний, — понимающе кивнул тот и, не дожидаясь уточнений или правок со стороны собеседника, ответил: — Вышата Любомирич — не единственный, чей «покровитель» смог дозваться своего волхва. Но если Переплут вёл Остромирова к своей цели, как мог, своим Путём, не имея возможности говорить с ним, то Числобог воздействовать на меня не может, но передавать информацию, общаться, пусть и односторонне, вполне. Ерофей Павлович, помните, что я говорил вам о моём Пути в нашу первую встречу?

— «Путь Числобога — это путь знания. И как любое знание, оно открывается лишь тому, кто умеет смотреть и видеть, слышать и слушать, читать и… понимать. Мы смотрим в суть мира, слушаем его и читаем знаки, что подаёт нам мир во всём его многообразии…» — произнёс я, всё ещё пребывая в некоторой степени охренения от происходящего.

— Браво, юноша, браво, — искренне, насколько это вообще возможно для столь ровного в эмоциях человека, порадовался волхв. — Почти дословная цитата. И да, поясню: для знания, для информации границ нет. И именно поэтому я сейчас здесь, говорю от имени Числобога, представляя в этом мире ковен ушедших. Его слова в моих устах… Ерофей Павлович, снимите печать. Позвольте тем, кого здесь звали богами, уйти дальше. Не из милосердия к ним, заигравшимся во всемогущество, но хотя бы для того, чтобы здешние жители получили возможность развиться выше невольно возведённого предела.

— Вах, красиво сказал, — аж цокнув языком, произнёс Старицкий с горским акцентом и… хитро прищурившись, растянул губы в широкой ухмылке. — Вот только что если это всё одна большая ложь, а?

— Числобог не Переплут. Он не лжёт, — вздохнул я. — Знание может быть или его может не быть. Но знание не может быть ложным. Эта формула — выдумка, домысел заумствующих болтонавтов.

— Ерофей, ты… — князь осёкся, с удивлениям глядя на меня. — Ты что, решил идти, что ли?

— Да, — кивнул я, поднимаясь с кресла и, стараясь не встречаться взглядами ни с князем ни с волхвом… ни со всеми забытыми Яговичами, двинулся к лестнице ведущей на второй этаж моих «владений». Уверенности, которую я старательно демонстрировал собеседникам, во мне не было вообще. Ни капли.

Зато было огромное желание поставить точку в этом затянувшемся приключении, как оказалось, начавшемся вовсе не с амбиций одного ушлого последователя Переплута, а с ошибки слишком много возомнивших о себе людей, заигравшихся в богов. И ведь они, по ходу, даже не поняли, где именно на самом деле ошиблись, раз, даже оказавшись в ином мире, с энтузиазмом пошли в атаку на те же грабли… Нет, положительно, таких лучше держать подальше. Хотят уйти? Вот и поможем. И пусть идут, идут, идут… далеко и надолго.

[1] Кепка-«лаптёжка» — головной убор, часть спортивной формы игроков в лапту, в своё время ставший весьма популярным аксессуаром у болельщиков игры, а после перекочевавший в молодёжную моду. Аналог известной нам бейсболки.

[2] Сюркоманд (искаж. франц.) — сленговое выражение, означающее индивидуальный проект на основе стандартной модели какого-либо транспортного средства. (Аналог известного нам термина «кастом»).

Эпилог

Перенять у Баюна его собственное умение скользить меж мирами, мне не удалось. Зато, всего за одну ночь я сумел разобраться в ощущениях и действиях, что совершал двухвостый для ухода за Кромку, и тут же на меня ворохом просыпались знания, вложенные в голову Мораной, и пролежавшие там неопрятной кучей, к которой до того я даже не знал как подступиться. А здесь… словно пазл сложился.