Небесный скиталец - Оппель Кеннет

После этого я перестал оглядываться, и мы с Кейт изо всех сил помчались по килевому мостику на корму. Я понятия не имел, что придет в голову кошке, когда она покончит с Крумлином. Вряд ли она будет еще голодна, перекусив им, но, может, дело тут не только в голоде. Может, она как те медведи или львы, которые, попробовав однажды человеческой крови, не могут забыть ее вкус и стремятся отведать ее вновь и вновь.

Я хотел вернуться к Брюсу. Я не имел права оставлять его одного, тем более в таком состоянии. Он должен ждать нас в левом грузовом отсеке. В уме я пересчитывал пиратов. С пятью покончено, оставались трое; два из них, должно быть, в салоне на страже, но с минуты на минуту заснут, если судить по Крумлину и Грозе Носорогов. Я надеялся, что недолго осталось ждать, когда капитан Уолкен с офицерами смогут двигаться и обезоружат своих охранников.

Но Спирглас, который не ел рыбы, сейчас в командной рубке, и он не заснет и притащит нас обратно на этот остров. Единственная надежда, что Брюс сумел остановить оба двигателя.

Но, когда мы добежали до проходов, ведущих к задним моторным отсекам, я почувствовал предательскую вибрацию, идущую от левого пропеллера. А правый молчал. Может, Брюс попал в беду, как раз когда пытался остановить левый. Во мне поднималась волна тошнотворного страха. Я остановился, боясь свернуть в проход. Потом отодвинул Кейт за спину и осторожно выглянул из-за угла.

Брюс, съежившись, лежал на полу. Кровь вязкой лужицей растекалась вокруг головы. Я кинулся к нему и попытался нащупать пульс на сонной артерии, но, едва прикоснувшись к холодному телу, понял, что он мертв.

— Ох! — выдохнула Кейт, опускаясь на колени рядом со мной. — Ох!

Сначала я подумал, что, может, с ним расправилась облачная кошка, но потом заметил маленькое отверстие в черепе — след от пистолетной пули. Его застрелили почти в упор.

Вдруг из правого моторного отсека раздался рев пробудившегося к жизни двигателя. Послышались шаги.

— Беги! — велел я Кейт. — Беги в грузовой отсек и прячься!

Я слышал, как она возразила что-то, но не стал ждать. Я кинулся к люку, ведущему к гондоле моторного отсека. Если я успею добраться до люка, я захлопну его, запру и пират останется снаружи. Это был Спирглас собственной персоной, и он уже стоял на самом верху трапа и вот-вот должен был оказаться на борту. Он увидел меня. Я ухватился за крышку люка и потянул, но он успел ударить в нее плечом, прежде чем я смог захлопнуть ее. Я навалился на крышку всем телом, но из этого ничего не вышло: он был намного тяжелее и сильнее и одним мощным толчком отшвырнул меня.

Я вскочил и побежал, прежде чем он успел как следует прицелиться, и услышал, как в снастях свистнула пуля. Я резко завернул за угол, на килевой мостик, и с облегчением увидел, что Кейт исчезла.

Я кинулся к трапу и полез на осевой мостик. Спирглас стоял внизу. Я был легкой мишенью, торча у него прямо над головой, и я спрыгнул с мостика и полез по сплетению снастей — здесь меня частично прикрывали кабели и огромные шевелящиеся баллоны с газом. Я карабкался вверх, будто паук, а пули Спиргласа свистели совсем рядом, пробивали оболочку баллонов, и наружу вырывались тоненькие струйки пахнущего манго гидрия. Я услышал, как он выругался, потом по трапу загрохотали башмаки, и я понял, что он тоже бежит наверх, только гораздо быстрее меня, потому что лезть по трапу легче, чем прыгать по снастям, как мартышка. Холодные, туго натянутые тонкие стальные тросы впивались в мои босые ступни.

Мне как-то удалось первым добраться до осевого мостика, я выхватил из открытого рундука гаечный ключ и швырнул им в Спиргласа, голова которого уже показалась над настилом. Я угодил ему в висок, он снова выругался, но это дало мне пару лишних секунд, и я принялся бросать ему в голову остальные лежавшие в рундуке предметы, включая банку с клеем, залившим его лицо и пистолет. Пират выбрался на мостик. Он был совсем не сонный. Он не притрагивался к рыбному супу, сваренному Владом. Глаза его горели яростью. Я никогда еще не видел, чтобы человек был в таком бешенстве.

Он вскинул пистолет и выстрелил, но раздалось лишь липкое чавканье, потому что ствол был залит клеем. Спирглас изрыгнул проклятие и бросился ко мне. Единственное, что мне оставалось, — лезть еще выше, на кормовую марсовую площадку. Туда я и полез.

Я добрался до стеклянного купола, распахнул люк и, подтянувшись, выскочил на спину «Авроры». Приходилось отчаянно щуриться — так сверкало солнце в небе. Под нами простиралось голубое море, а вдали, на самом горизонте, виднелся остров. Я прикинул, что мы должны добраться до него минут за десять, может, даже быстрее.

Я, пригнувшись, побежал вперед, к носу, придерживаясь одной рукой за направляющий канат. На полдороге я бросил взгляд назад, но Спиргласа в люке не было видно. Я заколебался. Возможно, он поспешил на носовую марсовую площадку и поджидает меня там. Я растерялся, не зная, что делать. Передний люк был уже открыт, и, пока я раздумывал, из него вырвалось белое облачко.

Облачная кошка оказалась на спине корабля. Она припала к обшивке, оглядываясь, ветер прижимал ее мех к телу. Она не была в небе с самого рождения. В данный момент я ее не интересовал; возможно, она даже не заметила меня, прижимающегося к корпусу. Но ближе я подходить не осмелился. Ее морда была испачкана красным, после того как она закусила Крумлином. И она отрезала мне единственный путь к отступлению.

Я поспешно повернул назад, к люку. Может, Спирглас отступился и ушел. В конце концов, ему надо вести корабль. Он должен посадить его на остров.

Когда до люка оставалось меньше двадцати метров, из него показался Спирглас. Он выбрался на наружную обшивку. В руке у него был нож. Солнце сверкало на зазубренном лезвии. Лицо пирата было бесстрастным, он в упор смотрел на меня, полностью сосредоточившись на предстоящем ему деле.

Это был конец. Бежать некуда. Я не знаю, видел ли Спирглас облачную кошку позади меня, потому что та распласталась вдоль корпуса, а я как раз закрывал ее своим телом. Я не знал, что хуже — быть растерзанным этим существом или зарезанным пиратом. Стыдно признаться, но я вдруг почувствовал ужасную усталость. Эта беготня доконала меня, особенно потому, что все оказалось напрасно. Передо мной было два пути, и каждый вел к смерти.

Пират двинулся ко мне, ловко балансируя. Я заметил, что ветер немного усилился, и понял: должно быть, Спирглас уменьшил высоту, готовясь к посадке. Остров был еще далеко, но «Аврора», оставшись без управления точно налетит на его огромную скалу. Даже теперь я не хотел увидеть, как мой корабль потерпит крушение, особенно когда все могут еще спастись. Может, погибну только я. И Брюс. Бедный Брюс.

— Ты у нас просто гений побегов, да? — Спирглас был уже всего в нескольких шагах. — А ты ловкий малый. Не будь ты таким строптивым, я бы предложил тебе место на своем корабле.

— Мое место здесь, — устало ответил я. И никогда еще я не чувствовал этого с такой остротой, как теперь. Все, что мне дорого, связано с этим кораблем, все добрые чувства, все надежды на счастье. И я подумал, что, по крайней мере, умру здесь, дома.

— Скажи мне только, приятель, очень хотелось бы знать, как ты выбрался из шахты с гидрием?

— Улетел, — зло бросил я. Я ненавидел его.

Он мрачно рассмеялся:

— Тогда лети дальше.

Он обеими руками схватил меня за плечи и с силой толкнул. Я беспомощно взмахнул руками, обшивка ушла из-под ног, и я упал.

Я падал спиной, инстинктивно раскинув руки и нога. Я чувствовал, как меня обтекает воздух, как я раздвигаю его головой, потом плечами, потом грудью, всем телом и он смыкается наконец позади моих ступней. Я подобрал под себя одну руку и развернул плечо, чтобы перевернуться и лететь лицом вниз, навстречу кормовой оконечности «Авроры».

Я не испугался.

Вот так же падал папа.

И это была самая естественная вещь в мире. Я знал, что это будет именно так. Так легко и медленно. У меня даже было время посмотреть вниз, на море. Я даже оглянулся через плечо и увидел Спиргласа, глядящего на меня, и облачную кошку, все еще прижимающуюся к обшивке. Я посмотрел перед собой и увидел огромные плавники стабилизатора, надвигающиеся на меня. Я должен был пролететь точно над правым горизонтальным стабилизатором. Потом я буду свободен от корабля, и останемся только я и небо. Если мой отец смог, я тоже смогу. Я был рожден в воздухе.