Полозов. Игры разума. Том 3 - Виктор Сергеевич Викторов

Петю ещё больше убедило в мысли — только их и ждали. — Как добрались?

Лицо его имело вид обожравшегося сметаны кота. И не без оснований, так как здесь и сейчас Юрас был полностью хозяином положения. По крайней мере, он был в этом полностью уверен.

— Чего молчите? — притворно удивился авторитет. — Присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома. Карп, а это кто с вами? — он брезгливо указал на коренастого, который вообще перестал понимать, что здесь происходит, но явно, на уровне инстинктов, ощущал, что в такой компании рот нужно раскрывать не сильно и только по делу.

— Тот самый загадочный пароциклист, — усмехнулся Карп. — Да, думаю, он сам тебе сейчас всё расскажет. С твоими «гостями» он сегодня встретился, что-то шепнул им и уже собрался уходить восвояси, кабы бы мы не повстречались.

— Вот даже как? — ещё больше обрадовался Казначей. — У меня сегодня прям ночь откровений. Хорошо. Клоп, отведите пока нашего гостя в его номер, а я тем временем побеседую с молодыми людьми. Послушаю, что они мне расскажут.

Когда коренастого увели, в кабинете остались четверо. Юрас с Карпом и Алиса с Петром.

— Ничего не хочешь мне сказать, Петя? — от дурашливого тона Юраса ничего не осталось. Сейчас он сверлил взглядом Полозова, будто решая его судьбу. — Или тебя нужно правильно называть, ваша Светлость?

Это был серьёзный удар, которого Петя точно не ожидал. Именно поэтому справиться с мимикой не смог. Почувствовав, как дёрнулся уголок его рта, парень вздохнул.

— Как вы узнали?

— Во-о-от, — довольно потёр ладошки Казначей, став похожим на сытую отожравшуюся муху. — Это хорошо, что ты не отпираешься. Так что, Петя? Расскажешь, кто ты такой?

Беспомощно взглянув на Алису, словно ища у неё поддержки, парень начал сбивчиво говорить.

Глава 21

— И что теперь со всем этим делать? — Ралдугин пребывал в состоянии чернейшей меланхолии. Последствия акустического удара, вместе с мелкими порезами, как у себя, так и у Скаржинской, он давно убрал, с помощью целительских конструктов высшего ранга, так что, можно сказать, всё прошло без серьёзных последствий.

За исключением полностью сгоревшего «Витязя», стоимость которого исчислялась в миллионах рублей, так как реанимационный комплекс мало того, что был экспериментальным, так ещё и находился на стадии тестирования и доработки. Самое дерьмовое заключалось в том, что ответственным за «Витязя» по документам значился именно Ралдугин, как человек, который готовил научную работу с названием: «Восстановление и реабилитация одарённых всех рангов Российской империи комбинированными маготехнологическими способами».

Под маготехнологическими способами подразумевался именно «Витязь», разрешение на работу с которым он личным прошением буквально выбил у графа Скаржинского. Естественно, под свою личную ответственность.

Что теперь будет с ним, Дмитрий Яковлевич даже боялся представить. А о своей работе, которая обещала стать настоящим прорывом в целительской среде, он уже и не думал. Это был конец. Конец карьере. Конец его обеспеченной жизни и уважению коллег. Конец всему, чего он успел добиться.

И никто же даже не будет слушать Ралдугина, поскольку за всё, что происходит с дочерью графа на территории семейной клиники Скаржинских, отвечает именно он. Хорошо, хоть девушка осталась жива и без серьёзных травм, а то бы ему вообще голову открутили. Большим секретом не было, что граф в Елизавете души не чает, так что, чем это могло обернуться, целитель прекрасно представлял.

— Дмитрий Яковлевич, я, правда, не понимаю, почему так произошло, — тихо произнесла Скаржинская, баюкавшая в подрагивающих руках, на которых ещё остались следы гари, большую чашку с тёплым чаем. — Я же делала всё по инструкции.

— Елизавета, не испытывайте моего терпения! — моментально вспыхнул Ралдугин. — По какой, простите, к чертям, инструкции? Если на то пошло, то по инструкции этот парень вообще не должен был оказаться в «Витязе». А если и должен, то — с моего ведома! Вот скажите мне, сударыня, что я вам сделал такого, что вы меня вот таким вот образом отблагодарили?

Пристыженная Скаржинская, опустив глаза, даже и не думала отвечать на риторические вопросы. Понятно же, что пока целитель не выпустит пар, апеллировать какими-либо доводами — бесполезно, даже если они окажутся неопровержимыми.

— А самое главное, госпожа Скаржинская, заключается в другом, — припечатал Ралдугин. — Скажите-ка мне на милость, а кто же теперь будет платить за весь этот водевиль, и что мне говорить высочайшей комиссии, которая обязательно прибудет сюда, после того, как я доложу о происшествии его светлости? Господи, да что я доложу? Что реанимационный комплекс сгорел? Это п…просто… возмутительно!

Лиза не была дурочкой. Она прекрасно поняла, о чём сейчас печётся Ралдугин и разделяла его опасения. Но в том, что куратор будет докладывать её отцу, были необходимы серьёзные правки. Если папенька, с которым девушка имела более, чем обстоятельную беседу по поводу её знакомства с Петром Полозовым, узнает, что парень здесь — ей прикажут возвращаться домой в тот же день. И даже заступничество её дяди, который был полностью лоялен девушке, не сможет помочь. Граф Скаржинский всегда был излишне категоричен, когда дело касалось безопасности его родных и близких.

Столь категоричен он быть ещё в одном случае — когда речь шла о Полозовых.

Лизе попытались объяснить причину запрета на общение с наследником Полозовых, мягко в обтекаемых формах, не раскрывая всей подоплеки, но она и слушать не захотела. Она прекрасно видела, как Петя, играючи расправился с Елисеем. Причём, без единого конструкта. И если бы он был таким чудовищем, каким описывала всех Полозовых её мать, тогда шансов уйти из кафе у них бы не было. По крайней мере, у неё и у Елисея.

Но парень даже не думал проявлять агрессию. Да, попрощался он холодно, но ничего такого он себе не позволил. Вряд ли его напугал дядя.

Так что, если информации о пребывании парня случится достигнуть не тех ушей, её практика закончится моментально.

«Нет, этого допустить никак нельзя!» — решила девушка.

То, что могут спустить дочери владельца клиник, простому целителю, даже с кучей заслуг, могут и не простить. Нет, её отец — человек вполне отходчивый, но и потеря «Витязя» — событие далеко не рядовое.

А Дмитрий Яковлевич был не настолько важной и талантливой фигурой в их сети клиник, чтобы всё могли спустить на тормозах, списав на производственные расходы. Не та сумма. Виновник происшествия всегда должен иметь имя. И этот постулат своего отца Лиза прекрасно