Тайна шести подков (СИ) - Торин Владимир

— «Когда никто не видит», — презрительно бросил Труффо. — Об этом я и говорю. Твой костюм и жезл должны видеть! Тобой должны восхищаться! Тебе должны рукоплескать!

Фокусник понуро опустил взгляд. Слово взял силач:

— А я по-прежнему упражняюсь с тяжестями, иногда на спор гну железные прутья и поднимаю вагонетки в порту. Недавно вот выручил на одном пари три десятка фунтов…

Карлик глянул на него уничижительно, и громила отвернулся.

— И это тот Невероятный Бабул, которого я знал? Какой позор!

— Ну а я старое ремесло не забросил, — с важным видом сообщил Бетти Грю. — Вообще-то, я до сих пор даю номера на Семафорной площади.

— И сколько зрителей приходят на твои выступления? Небось, собираешь в шляпу жалкие крохи?

— Сколько есть — все мое, заработаенное потом, кровью и потекшим гримом, — огрызнулся клоун.

Труффо покачал головой.

— Я к этому и веду. Ничего нет. Как цирк закрыли и опечатали, а мы разбрелись по городу, от нас ничего не осталось. Может быть… — карлик на миг замолчал. — Знаете, я иногда думаю, что мы так и не покинули цирк, что наши тела до сих пор там валяются, в то время как призраки нас былых еще дергаются и шевелятся, выдыхая пыль. Мы были великими, в городе все знали наши имена. К нам приходил сам господин бургомистр. И что с нами стало? Нас все забыли. Назови кому-то имя «Гуттаперчивый Тоффини» или «Воздушная Вивиан», и никто не поймет, о ком идет речь. Знаете, что идет рука об руку с забытьем?

— Пилюли для памяти? — предположил старый жонглер.

— Беззвестность, — раздраженно уточнил Труффо.

Слушая его, бывшие циркачи глядели в свои засыпанные обглоданными костями тарелки, а мимесса всхлипнула и вытерла проступившие на глазах слезы. Лишь Бетти Грю был все тем же ехидно усмехающимся злобным клоуном.

— Грустно-то как, прямо вот-вот разрыдаюсь, Здоровяк, — съязвил он. — Нам просто не повезло. Та жизнь осталась в прошлом. Я, конечно, несказанно рад, что ты умостил свою задницу на какое-то тепленькое местечко, учитывая твои костюмчик, цилиндр и трость, но сдается мне, что это все просто пыль в глаза. Наш цирк — наш дом! — проглотил треклятый банк. И с этим ничего не поделать. Ты собрал нас, чтобы вспороть старые раны и присыпать их солью?

Труффо чуть подался вперед.

— Нет. Я собрал вас, чтобы напомнить вам, каково это, когда ты — не пустое место, спрятавшее гордое имя на дно сундука с едеными молью пожитками.

— Как благородно, — процедил клоун. — Но тебе не заразить меня ностальгией. Я принимаю от нее пилюли: раз в два дня, строго по рецепту доктора. — Он кивнул Фокарио.

— Никакой ностальгии, — сказал Труффо. — Я не торгую прошлым. Я привез вам будущее.

— Ты перейдешь наконец к делу?!

— Что ж, полагаю, и правда, пора. — Карлик потер кривые узловатые руки. — Я не пускаю пыль в глаза, Бетти. Я в действительности могу позволить себе неплохой костюм, цилиндр и трость. Я курю только «Ноббль», одни из лучших сигар, время проверяю по золотым «Шоритц», а в Габен я прибыл в вагоне первого класса.

— Вырастил денежное дерево в Стране Дураков? Или ограбил кого?

— Нет. Это честно заработанное жалованье. Я служу личным помощником у некоего очень богатого и влиятельного господина, и он весьма меня ценит.

— К делу, — нетерпеливо прорычал Бетти Грю.

— Мой господин — а он некоторым образом причастен к нашей с вами профессии — планирует устроить в Габене грандиозное цирковое представление, и для этого ему нужна труппа.

— И наш любезный Труффо тут же вспомнил о своих старых приятелях?

— Да, — без обиняков ответил карлик. — Мой господин сперва и слушать ничего не хотел, когда я сказал ему о вас. Он подумывал позвать Брекенбока, и тем не менее…

— Что? Этого бездаря и фигляра?

— И тем не менее, я напомнил ему, что для его планов лучше старой труппы из цирка мадам Д.Оже ему никого не найти.

— И кто же, скажи на милость, твой этот таинственный богатый хозяин?

— Вы его знаете, — осторожно сказал Труффо. — И весьма неплохо.

— Хм… дай подумать! Видимо, твой господин — это Лилибом из Льотомна, кто же еще…

— Мой господин — это Гораций Помпео из «Великого цирка семьи Помпео».

Все присутствующие замерли. И если пересчитать потрясенно распахнутые рты, то их запросто могло оказаться больше, чем было бывших циркачей за столом — настолько никто не ожидал, что карлик назовет именно это имя.

Первым пришел в себя Бетти Грю. Клоун вскочил на ноги, задев животом стол, отчего все, что на нем стояло, подпрыгнуло и задребезжало.

— Предатель! Перебежчик! Ты якшаешься с врагом!

Карлик бросил на него хмурый взгляд.

— Что за чушь? Никакой войны давно нет. Она закончилась… — он запнулся, — со смертью мадам Д.Оже. Мы сами ее закончили.

— Пусть так! Но это ведь Помпео! Я не для того убивал мадам, чтобы прислуживать Горацию Помпео! Я не стану плясать под дудку этого ублюдка!

— Прошло двадцать лет, Бетти. Все распри в прошлом.

— Для меня нет!

Остальные с ним соглашаться не торопились.

— А вы что думаете? — спросил карлик.

— Они думают, как я!

— А ты за всех не циркуй, Бетти, — сказал Бабул. — Может, ты и верховодил труппой в былые времена, но никакой труппы больше нет.

Клоун обвел злобным взглядом сборище — прочие кивали в знак согласия со словами силача.

— И все же, — встрял фокусник, — меня вот лично интересует: зачем бы нам примыкать к Помпео? У всех давно своя жизнь, и неплохая, к слову.

— Говори за себя! — сказал гимнаст. — Я вот дни провожу в дымоходах — и уже давно мечтать забыл, чтобы выбраться оттуда.

— Я к тому, — уточнил Фокарио, — что он нам может посулить такого, чтобы мы взяли и согласились?

— О, вам это понравится, — сказал карлик. — Каждому будет причитаться доля от продажи билетов, господин Попмео не возьмет себе ни пенни — все поделит между собой труппа. Не этого ли ты хотел для нас, Бетти, когда устраивал заговор?

Бывшие циркачи оживились и принялись переглядываться: такого никто из них явно не ожидал.

— Подозрительно щедро с его стороны, — заметил Бетти, состроив гримасу отвращения, — какой ему резон отдавать нам все денежки?

— У него есть свои цели, — ответил карлик. — Господин Помпео хочет возродить цирковое искусство в Габене. Он хочет воплощения своих идей. Я видел проекты номеров, и, скажу вам, это нечто! Мы о таком и помыслить не могли.

— Мне все это не нравится, — сказал Бетти Грю.

— А мне вот нравится, — возразила Вивиан. — Я устала прозябать и побираться на самом дне. Труффо прав. Раньше мое имя было на афишах. А теперь я взбираюсь на канат, только чтобы изредка фраппировать соседей и местных голубей.

Мимесса горячо закивала.

— Это все дурно пахнет, — упорствовал Бетти. — И вообще, мы — не шапитьеры!

— И это подводит нас к самому главному: «Великий цирк Помпео» — больше не будет странствующим шапито.

— Это еще что значит? — спросил жонглер.

Но Бетти Грю и так все понял: он яростно зарычал и вонзил ногти в столешницу.

— Нет! Он не мог! Я отказываюсь в это верить!

— Я не понимаю, — буркнул Бабул, и карлик пояснил:

— Господин Помпео выкупил у банка старый цирк мадам Д.Оже. Мы возвращаемся домой…

Что тут началось! Слова Труффо имели эффект разорвавшейся бомбы. Возгласы, крики, обмороки… могли бы иметь место, но бомба была бесшумной, и за столом поселилась тишина.

— Как ему это удалось? — едва слышно прошептал клоун. — Как он заполучил цирк?

Труффо, явно довольный произведенным эффектом, достал откуда-то из-под стола припасенную бутылочку «Дурбадара» и, вытащив зубами пробку, сделал глоток.

— Я ведь уже говорил, что господин Помпео очень богат, — сказал он. — И цирк — еще не все. Он хочет встретиться с господином бургомистром и провести реконструкцию старой трамвайной ветки в Фли. А еще — построить станцию для причаливания дирижаблей и наладить регулярные рейсы «Тремпл-Толл — цирк», «Набережные — цирк», «Сонн — цирк» и «Старый центр — цирк». «Любому представлению нужен свой зритель, — так он говорит. — И мы доставим зрителя прямо к нам на порог».