Серый Дол - Николай Покуш

- Глупый Ломар. Это не простой враг. Не один из тех, кого ты бил на войне.

- Да и пусть. Не боялся тех, не испугают и этих. И смерти тоже не страшусь.

- А зря.

- Не ты ли здесь, передо мной, умершая сотни лет назад жрица? Тебе ли пугать меня смертью, любимая?

Арсия ничего не ответила, лишь отвела глаза, и устремила взгляд куда-то в пустоту своих неведомых раздумий, в глубины прошлого, столь далекого, что никто из живущих о нём не ведает, и лишь она одна, возможно последнее существо во вселенной, помнит ту эпоху.

- Хочу тебя, - сказал Ломар, и Арсия вновь воззрилась на него взглядом хищника, который приготовился напасть на свою жертву.

- Так иди же солдат, возьми, коль хватит силы. – Отступив назад, Арсия уперлась в столик возле стены, на котором стоял кувшин с водой и тазик для умывания. Не глядя смахнув всё это рукой на пол, от чего комната наполнилась звоном, она ловко запрыгнула на него, села, и, согнув в коленях ноги, развела их. – Поглядим, на что способен старый пёс.

Ломар вдохнул полной грудью, вновь ощутив силу в своём теле. Он поднялся, больше не боясь той невыносимой боли, что причиняло ему каждое движение. Боли не было. Не здесь и не сейчас. Он снова стал на двадцать лет моложе. Статный, широкоплечий юноша, с копной непослушных светлых волос, со взглядом волка и силой медведя. Таким он крушил врагов на войне, таким он имел успех у женщин и считался сорвиголовой в компании друзей. А тот сморщенный, побитый жизнью старикашка, что остался сидеть в кресле, был не Ломар Готхол. Глянув на него через плечо, Ломар даже не узнал этого жалкого уродца, от которого пасло мочой и потом. Он не мог стать таким. Нет, ему была уготована иная судьба.

- Не смей заставлять меня ждать, Ломар, - словно львица прорычала Арсия, и громко клацнула зубами. – А не то я накажу тебя.

- Накажешь? - Ломар ухмыльнулся, вновь обращая свой взгляд на ненасытную женщину, с пылающей тьмой в глазах. – Что же, Арсия дочь Талиса, жрица затмений и послушница смерти, давай проверим, сколь правдивы слова твои.

***

В укрытой темнотой комнате стояла невыносимая жара. Тело Заны покрывал липкий пот, бегущий по коже ручьями, пропитывающий простыни и подушку. Одеяло она скинула первым же делом, но это не помогло. В такой жаре, девочке казалось, что вот-вот её кожа начнет покрываться волдырями ожогов. Дышать было тяжело. Густой, горячий воздух сушил губы, язык и горло. Терпеть это становилось решительно невозможно. Зана не могла взять в толк, как другие сестры такое выносят. Голова кружилась, девочку сильно мутило, и во рту она ощущала неприятный горький привкус. Более всего на свете Зана хотела сейчас оказаться на свежем воздухе, вдохнуть его полной грудью, ощутить прохладный ветерок на своей разгоряченной коже и сделать глоток ледяной воды.

Превозмогая боль и слабость, девочка сползла с кровати и, покачиваясь, направилась к двери. Её ноги путались, голова кружилась, она то и дело спотыкалась, хватаясь за другие постели, будя сестёр, но, не обращая на то никакого внимания, продолжала движение вперёд. Зана должна была, во что бы то ни стало выбраться из этой комнаты, ставшей для девочки душной темницей, находиться в которой было истинной пыткой. Пыткой, которой не было конца. Зане казалось, что путь от кровати до двери, который обычно она преодолевала за пять шагов, сейчас занял много десятков. И всё же Зана добралась до выхода.

Распахнув дверь, она ощутила, как из тёмного коридора пахнуло свежестью. Ещё совсем слабо, но Зана услышала запахи улицы: аромат хвои, мокрой земли, сена и конского пота. Ей захотелось окунуться в них как можно скорее. И дело было не только в невыносимой духоте. Она словно услышала зов ночи, и тут же испытала непреодолимое желание откликнуться на него, ощутить ногами сырую землю, оказаться под усыпанным звёздами небом, покинув четыре стены, в которых её заперли, и бежать, бежать вперёд, не разбирая дороги и упиваясь свежестью ночного воздуха. Девочка шагнула во мрак и тут чья-то рука легла на её плечо. Зана вздрогнула, обернулась и увидела… его!

Зверь стоял во мраке, сверкая жёлтыми глазами. В темноте едва угадывались очертания его распахнутой, клыкастой пасти, из которой вырвалось хриплое, рычащие:

- Зана!

Ужас пронзила её тело. Зана закричала, сбросила когтистую лапу со своего плеча и, кинувшись вперёд, упала на колени. Боль впилась правую ногу, но страх оказался сильнее. Не поднимаясь, девочка поползла на четвереньках в спасительную тьму коридора, прочь от монстра за спиной. Ужас стучал в висках, слёзы лились по щекам. А в ушах продолжал звучать хриплый рык: «Зана! Зана! Зана!»

«Он знает, как меня зовут!» - с ужасом осознавала девочка, и этот факт усиливал её страх тысячекратно. Сердце разрывало грудь, пот заливал глаза. Она во что-то врезалась головой, грохот заполонил тьму, и она отшатнулась в другую сторону. Через секунду Зана упёрлась в стену, вскрикнула от неожиданности, снова поползла куда-то прочь. Но ориентироваться во мраке уже не могла. Она не понимала, куда нужно ползти, чтобы добраться до двери, из-за которой её звала ночь. Темнота обступила девочку со всех сторон. Спасительная улица оказалась вдруг недосягаемо далеко, а монстр где-то совсем рядом, вот-вот он схватит её своей когтистой лапой. И тогда силы оставили Зану, паника победила, она свернулась на полу калачиком и зарыдала от ужаса и боли, смиряясь со своей неизбежной