Агент Их Величеств, Часть первая (СИ) - Александров Александр

- …а старики, которые давным-давно должны были умереть, но живут и здравствуют? – перебил Арлекин. – С момента моего прибытия в город здесь не умер своей смертью ни один человек. А больные, которые теперь здоровы? А сколько судеб не было сломано, потому что здесь никто не убивает, не грабит, не насилует? Вы обвиняете меня в том, что я нагло вторгся в ваш мир с целью построить рай?

- Из которого нельзя выйти? – Фигаро, несмотря на боль, нашёл в себе силы засмеяться. – Бросьте. Рай, который нельзя покинуть по своей воле, это не рай, а концлагерь.

- Но они и не хотят отсюда уезжать.

- Ага. Единственно потому, что вы старательно вычищаете мысли об этой возможности из их голов. Вы гладко стелете, но... – Следователь провёл тыльной стороной дрожащей ладони по лбу, стирая крупные кали ледяного пота. – Кто-то из современных классиков сказал: если ради вашего идеала вам приходится делать мерзости, то цена этому идеалу – дерьмо. Нельзя убивать ради счастья. Нельзя ради счастья сажать за решётку, нельзя ради счастья удерживать в стойле. Как я буду жить в вашем раю, если глядя на отблески солнца на озере я буду видеть труп Наташи Филч? О, я не сомневаюсь, что вы можете мастерски убрать это всё у меня из головы. Тут немного пришить, тут немного ушить, тут подрезать, там поднатянуть, и ничего страшного, что вам, господин Фукс, придётся ходить, согнувшись и расставив ноги, зато поглядите, как на вас сидит костюмчик!

- Что?

- Не важно. У этого анекдота борода длиннее, чем у Мерлина. Я благодарен вам за предложение, но, боюсь, мы не сойдёмся по головным пунктам.

- М-м-м-м... – Розовый Арлекин задумчиво поскрёб подбородок. – Интересно. Не то чтобы я не ожидал подобного ответа – вы, Фигаро, отлично умеете быть счастливым и самостоятельно – но всё равно интересно. Вы дальше-то что делать собираетесь? Сколько вы ещё продержите Звезду Ангазара? Час? Ой, вряд ли. Полчаса? Возможно. Но что потом? Телефон и телеграф я отключил сразу после вашего звонка в жандармерию. Все способы связи через Эфир также блокированы. Помощи не будет, господин следователь. И, поскольку я не могу вторгнуться к вам в сознание без вашего на то соизволения, то, боюсь, мне придётся...

- Убить меня?

- Не хотелось бы. – Другой вздохнул. – Но я просто не вижу иного выхода. Полезете купаться пьяным в озеро, и... – Арлекин скорчил трагическую мину. – Жаль, конечно. Вы прелюбопытный экземпляр человеческого вида, и мне, признаться, хотело бы иметь вас у себя на полотне.

- А просто отпустить? Проводить на вокзал, да и пусть следователь Фигаро едет ко всем чертям?

- Чтобы вы вернулись сюда с толпой магистров? – Арлекин криво ухмыльнулся, показав белые зубы, мелкие, как у кошки, но очень острые. – Как бы вы себя чувствовали, если бы несколько лет писали картину у себя на чердаке, а потом пришли какие-то сволочи с керосином и спичками, и всё сожгли?

- А если бы я дал вам слово, – Фигаро говорил медленно, чеканя каждую букву, – что не приведу с собой никого? Что разрешу вам и дальше отстраивать свой карманный рай? Вы бы мне поверили? Вы же читаете в моём сердце, так скажите: сдержу я слово, или нет?

Глаза Другого странно блеснули. Опять из его рта высунулся узкий змеиный язык, метнулся по губам, и исчез.

- Сдержите, – сказал он, наконец. – По крайней мере, сейчас вы в это свято верите. – Но поставить на кон дело стольких лет, жизни стольких людей... Понимаете, проще будет вас грохнуть. Ну, или откройте мне свой разум, и я сделаю так, что вы навсегда забудете об этом досадном инциденте.

- Вы модифицируете мне воспоминания, и отпустите? – Глаза следователя сузились, точно он припал к невидимой планке прицела.

Розовый Арлекин улыбнулся уголками губ.

И ничего не ответил.

- Ясно. – Фигаро вздохнул. – Что ж, я так и подумал. В таком случае, боюсь, мне придётся вышвырнуть вас из этого города.

- Да ну? – Другой хихикнул, демонстративно опираясь на невидимый щит, которым его окружила Звезда Ангазара, один из Высших Запирающих Знаков классической метафизики. Полетели искры, и следователь скривился: боль быта такая, словно ему под ребро сунули раскалённый докрасна нож. – И что же вы мне сделаете? Распылите? Боюсь, человеку это не под силу. Изгоните? И как же, скажите на милость?

- Если на вас подействовала Звезда, то должен подействовать и классический ритуал развоплощения. – Собственные слова доносились до следователя точно с другой стороны шумной улицы; глаза застилала красно-чёрная пелена. – Уж на эту формулу у меня знаний хватит.

- О! – Розовый Арлекин расхохотался, – Фигаро, вы меня обижаете! Я не какой-нибудь мелкий демоноид. Вы не изгоните меня из этого мира, не имея ключа, так что...

- ...а ключом, конечно же, является ваше Имя, которого я, разумеется, не знаю. Так?

- Да. – Арлекин кивнул. – Вы совершенно правы, сударь.

Странно: Другой больше не улыбался. Он замер на месте, хищно принюхиваясь и не сводя со следователя глаз. Что-то в лице Фигаро Арлекина беспокоило, но Другой пока не мог понять, что именно.

А Фигаро почувствовал, как невидимые когти боли, что рвали его нутро, постепенно разжимаются, давая лёгким, наконец-то, нормально вдохнуть, даруя благословенное облегчение.

«Дурак этот Арлекин, – подумал следователь, – ой и дурак. Человеку для счастья нужно гораздо меньше, чем кажется этому пришельцу из нездешних Сфер: зажми сперва причинное место дверью, а потом, когда человек от боли охрипнет, чуть ослабь давление. Вот и будет тебе Человек Счастливый безо всяких художественно-психологических экзерсисов. А не вот это вот всё: рассветы, закаты... К дьяволу, пора с ним заканчивать»

- Вы прибыли в этот город с концертной программой. – Фигаро прочистил горло, и аккуратно взял со стола давешнюю афишу, на которой Арлекин яростно пилил скрипку, а грустный Пьеро дул в губную гармошку. – Не знаю, было ли это всё одной сплошной иллюзией, или вы действительно как-то пристали к оркестру Мела Гиллера – не важно. Важно другое: для вашего вызова сюда, для того, чтобы вы здесь остались, нужны были две вещи: кровь и имя. Ваше имя.

Следователь поднял листок бумаги к глазам и с издевательской торжественностью прочёл:

- Первая скрипка – непревзойдённый маэстро Антаксис! Ну конечно, ну, разумеется. Кто же ещё, как не вы? Вы, вы, тот, кто наверняка написал здесь, – Фигаро потрепал афишей в воздухе, – своё настоящее имя. Чтобы его скандировали восторженные зрители, десятки, а то и сотни раз призывая вас сюда, чтобы затем вспыхнул огонь, огонь жертвенный, тот, что стал дверью и печатью, скрепившей, сплавившей воедино вас и этот, теперь, безусловно, счастливый город. Так ведь всё было? А? Или я что-то упускаю?

Арлекин молчал. Казалось, Другой превратился в статую, но следователь чувствовал, как вокруг, несмотря на защитные барьеры Звезды Ангазара, начинает сгущаться мрак – холодный и душный, оседающий на коже невидимой липкой пеленой.

И тогда Фигаро принялся медленно, нараспев, произносить слова древнего заклятья:

- Ол-г т`хрод аи-ф, йи ха-ша к`пфел...

- Фигаро, остановитесь.

Вся боль, вся тяжесть полностью исчезли; в груди, казалось, запели незримые медные трубы. Под такую же музыку, что беззвучно гремела в его душе, сержант Кувалда, должно быть, тащил из пещеры за хвост тушу дракона Кракена, насвистывая себе под нос «У моей Наташи бёдра ладные».

- Фигаро, – Арлекин говорил очень быстро, в его голове сквозило какое-то решительное отчаяние, – остановитесь, прошу вас. Когда вы назовёте Мерзейшее Имя, я уже не смогу ничего сказать. Да, вы верно догадались, моё имя Антаксис, Антаксис из Седьмого Предела Радуги. Вы мне не верите, и не надо. Но я могу дать вам слово. То Слово, которое с большой буквы. Вы же колдун, и знаете, что я не смогу нарушить его.

-...лер`а-нгот, хи-хот Хастур, н`ра Антаксис...

- Я дам слово никого не убивать! – Арлекин уже орал, молотя кулаками по барьеру Звезды. – Никогда! Нигде!

-… де Астратот фат-тэ...