Красным по белому (СИ) - Костин Константин Александрович

Человек повернул замок, отметил на обратной стороне незнакомое клеймо — пятиугольник с плохоопознаваемым зверем — хмыкнул, обернулся, глянув на лежащих на причале часовых, достал отмычку, вставил в скважину…

Хм. Интересная конструкция…

В человеке внезапно проснулся азарт и он достал еще несколько отмычек, приступив к вскрытию замка.

Часовой, тот, который рухнул первым, зашевелился и перекатился на бок. Потер саднящую шею, поднял голову…

— Это что же… Гриня?

От баржи донесся звонкий железный стук. Часовой увидел темную фигуру у люка и не стал долго размышлять — ситуация и так была ясна, как сегодняшняя лунная ночь. Нападение на пост!

Выстрел!

Мимо!

Темная фигура отпрыгнула в сторону еще тогда, когда часовой только вскидывал винтовку и, пока тот перезаряжал ее, прыгнула через борт в воду.

Только плеснуло.

4

— Даа… Совсем тут у вас воры обнаглели… — произнес доктор Бруммер, глядя на лежащий на столе набор отмычек. А вы говорили — с армией они не связываются.

— С армией — никогда! — горячо заверил полковник Можжевеловский, шевеля усами, острыми, как клинки двух кинжалов, — Вернее… Бывает, конечно, что и в армейские склады пролезают, не без этого… Там, где охрана послабее, конечно! Но что так, чтоб на часовых нападать — никогда! Боятся нас, уж мы их — ух!

Полковник сжал увесистый кулак, демонстрируя то, что ждет в ближайшее время всех местных «ночных купцов» на сто верст окрест.

— И, тем не менее… — доктор указал на то, что лежало на столе, — Кто-то попытался украсть наш груз. Если не более того.

— Что вы имеете в виду?

— Наш груз — важен как для нас, так и для вас. Вор мог оказаться вовсе не вором, а шпионом или поджигателем. Бросить в трюм лампу — и мы можем смело возвращаться обратно.

— Маловероятно, что груз пострадал бы, — вмешался один из мастеров. Парусина обработана по методу Сен-Леонара, пропитана смесью фосфорнокислого аммония, борных солей и двуокиси олова, она не горит.

— Злоумышленник мог об этом и не знать, — значительно поднял палец вверх Бруммер.

— Ничего, — стиснул кулаки полковник, — Всех местных «ночных купцов» поднимем и выпотрошим, запоют как миленькие, тогда узнаем, что он знал, чего не знал.

— А если он — не из местных? — логично возразил доктор, — Что, если он не имеет отношения к вашим «купцам»?

— Выпотрошим — узнаем.

— Прошу прощения, — кашлянул Цайт. Полковник гневно взглянул на него, мол, кто это вмешивается в разговор начальства, но ничего не сказал. Ученые, да еще и белоземельские, что с них взять — никакого понятия о военной дисциплине.

— Имеете что-то сообщить? — гневно посмотрел на Цайта доктор Бруммер, который все же имел представление о дисциплине и субординации.

— Еще раз прошу прощения, — снова кашлянул Цайт, напоминая, кто тут ученый, а кто — Черная сотня, — Но… У нас тут преступление, преступник не найден, а рядом с нами — человек, который знаменит тем, что может раскрыть любое преступление.

Все, собравшиеся за столом в трактире, дружно замолчали и повернулись в сторону мирно завтракавшего Рауля Римуса.

5

— Преступник — не местный, — заявил сыщик, только взглянув на лежащие перед ним отмычки.

— С чего это вы взяли? — фыркнул полковник. Как оказалось, Рауля Римуса прекрасно знали даже в Беренде и книжки о его расследованиях продавались на всех книжных лотках. Вот только именно Можжевеловский ими не увлекался, считая глупостью и выдумкой.

— Мне знакомы эти изделия. Такие наборы делают в Круа, если вы не знаете, полковник, это государство известно своими ювелирами и оружейниками…

— Я знаю, что такое Круа, я там бывал! — вспыхнул полковник.

— Как вы думаете, ваши местные разбойники частенько бывают там же, чтобы купить себе отмычку-другую.

— Вот еще! Наши ребята любую отмычку и сами изладят, им для этого круасские мастера без надобности!

Цайт мысленно усмехнулся. Выглядело так, как будто Можжевеловский откровенно гордится берендскими преступниками.

— Так что можно считать доказанным, что злоумышленник — не из местных преступников…

В этот момент все воры Нахайска и окрестностей, возможно, почувствовали внезапное облегчение.

— … что, — продолжил Римус, — совершенно ничего не говорит о его национальности. Он может быть как круассцем, так и подданным одной из Трех империй, тоже ценящим работы тамошних мастеров, белоземельцем, фюнмаркцем, берендцем, побывавшем в Круа… Говорите, вы там были, полковник?

— Вы на что это намекаете⁈

— На то, что нужно продолжить расследование. Говорите, солдаты внезапно потеряли сознание?

6

— Знакомая штучка, — сыщик повернул подбородок вытянувшегося во фрунт солдата в сторону и указал на красное пятнышко у него на шее, — След от отравленной иглы, какими пользуются дикари Амадинских островов. В зависимости от нанесенного состава, может как мгновенно убить, так и усыпить, не менее чем на полчаса…

— Osveljus dolozitt, wasche wysokoblagorodije, pered tem, kaksosnanija lischittsja, menja kakkomar kakoj ukusil, — произнес солдат, невольно дотронувшись до шеи.

— Что он сказал? — поинтересовался сыщик у Можжевеловского. Цайт, чьи познания в берендском зашли не настолько далеко, понял только, что речь шла об укусе комара. Что, собственно, подтвердил и полковник, сообщив, что солдат говорит, что перед потерей сознания почувствовал комариный укус.

— Духовая трубка с отравленными иглами, все верно. Преступник усыпил солдат, добрался до люка, но вскрыть замок не успел: один из солдат очнулся раньше намеченного срока.

— Берендскому солдату какие-то травленные иголки нипочем! — гордо заявил полковник. Цайт подумал, что, вероятнее всего, дело не в особой стойкости берендских солдат, а в особом качестве штальштадтских замков, которые просто так за пять минут не откроешь.

— Постойте, господин Римус, — вмешался доктор Бруммер, — Так кто это был-то?

— Духовая трубка, отравленные иглы, круасские отмычки… Боюсь ошибиться, но, как мне кажется, я знаю этого человека… — задумчиво коснулся подбородка Рауль Римус, — Прекрасно знаю… Вы слышали об ограблении банка «Бегумиум» в Бранде? В месяце Мастера этого года?

— Это вы о том, что сейф был расплавлен?

— Совершенно верно. На Западе уже давно орудует преступник, которого даже я, Рауль Римус, назову гениальным, преступник, который, боюсь, добрался и до Беренда. В этой барже перевозилось что-то ценное?

Лицо доктора Бруммера застыло, как каменное:

— Ничего, — спокойно ответил он, настолько спокойно, что Цайт мысленно зааплодировал его выдержке, — Только научное оборудование.

Сыщик задумчиво перевел взгляд на солдат, которые охраняли «научное оборудование, не представляющее ценности», но ничего не сказал.

— Оно, — тут же поправился доктор, — ценно для науки, но никак не для обычного — да даже и необычного! — вора.

— Ценность научного оборудования для вора не всегда очевидна… — задумчиво протянул сыщик.

— Да, у этого оборудования есть… ценные части… — в этом месте Бруммер все же не выдержал и бросил взгляд на доктора Реллима, безмятежно рассматривающего водную гладь, облокотившись о бревно деревянного парапета, — Но они хранятся… не здесь…

— Я могу продолжить расследование, оно меня некоторым образом заинтересовало… — предложил Рауль Римус, — Я приехал сюда, чтобы отдохнуть, но что можно назвать лучшим отдыхом, чем занятие любимым делом, верно?

— К сожалению, мы в ближайшее время убываем отсюда… в экспедицию.

— Тогда могу посоветовать усилить охрану. Насколько я смог проникнуть в особенности поведения этого человека — он не успокоится, пока не закончит начатое. Крайне настойчивая и несколько мстительная личность, знаете ли. Всего доброго.