Гоблин – император - Эддисон Кэтрин

Его сердце билось под ключицами; он снова чувствовал себя беспомощным и больным, как в детстве от разносов Сетериса. Но словно в ответ прозвучали слова Цевета: «Каноник Орсева не может указывать, что вам можно, а что нельзя», этот голос помог ему овладеть собой.

— Принцесса, мы можем только заверить вас, что никакое осквернение не имело места. Вы можете побеседовать со Свидетелем, если хотите.

Он услышал дрожь в своем голосе, и надеялся, что она ничего не заметила.

— Да, — согласилась она спокойно и холодно, так что у Майи не осталось иного выбора, кроме как позвать мальчика и попросить его пригласить Тару Селехара в императорские покои.

Молчание между ними все больше напоминало каменную стену. К великому облегчению Майи Селехар явился очень быстро, наверное, Свидетель давно ждал вызова. Селехар был одет во все тот же потертый траур, что и накануне. Они с Шевеан были странно похожи: с белыми безжизненными лицами и пепельными глазами.

Кого же он потерял, подумал Майя, давая знак Селехару встать на ноги и лихорадочно подбирая слова, чтобы его описание ситуации не прозвучало как обвинение нас принцессой Унтеленейса в тяжелом оскорблении.

Он сказал:

— Мер Селехар, принцесса желает гарантий, что к телу ее мужа отнеслись с должным уважением.

Может быть, Селехар и действовал в качестве Свидетеля против своей воли, но он не был жесток. Он поклонился и сказал Шевеан:

— Принцесса, мы выражаем вам самые искрение соболезнования.

— Мы благодарим вас, — холодно ответила она.

— Мы являемся прелатом Ули и Свидетелем мертвых, — продолжал Селехар. — Хотя мы отказались от нашей епархии, мы сохранили наш сан. Мы возложили руки на тело вашего мужа, и заверяем вас, что сделали это с благоговением и молитвой. Пожалуйста, обратитесь к Архипрелату, если сомневаетесь в моих словах.

— Значит, вы Свидетель мертвых?

— Да. — Он не отреагировал на презрение в ее голосе; Майя даже не был уверен, обратил ли Селехар внимание.

— Тогда почему вы не приняли участие в расследовании лорда-канцлера?

— Насколько мы поняли, лорд-канцлер предпочитает участие судебных Свидетелей.

— Вот как, — сказала Шевеан. — Мы полагаем, эта идея исходила от Эдрехазивара.

Ее взгляд в сторону Майи был пропитан чистым ядом, и он прекрасно понимал, что она только что назвала его суеверным дураком.

Впрочем, это его не беспокоило, он просто хотел, чтобы их противостояние наконец закончилось. Поэтому он встал и сказал:

— Шевеан, если у вас больше нет вопросов к Меру Селехару, мы заняты этим утром.

Она встала, повинуясь этикету, но не Императору.

— Да, мы все услышали. Ваше Высочество.

Она выполнила реверанс без толики истинного уважения и удалилась.

— Ваше Высочество, — спросил Селехар. — Мы сказали или сделали что-то неправильно?

Странно, в его голосе звучало беспокойство.

— Нет, нет. Мы боимся, что задержали вас в ваших делах. Это не ваша забота, и если принцесса попытается… помешать вашему расследованию, вы должны передать, что ей следует обратиться ко мне. Мы лично будем заниматься ею.

— Ваше Высочество, — сказал Селехар. Он немного поколебался, затем произнес: — Мы хотим, как уже было сказано посетить Улимер в Сето. Мы были бы признательны вам за рекомендательное письмо.

— К прелату? Но вы… — Майя запнулся, когда Селехар обратил к нему исполненный боли взгляд. Он похож на раненое животное, подумал Майя. — Мы будем рады написать для вас такое письмо, Мер Селехар.

— Спасибо, Ваше Высочество, — Селехар поклонился.

— Вы подождете? Мы напишем его прямо сейчас.

— Вы оказываете нам незаслуженную честь, — вежливо ответил Селехар.

Майя был рад оставить его в приемной и нырнул под защиту Черепаховой гостиной, чтобы написать письмо.

Учитывая очевидное нежелание Селехара представлять себя в качестве собрата по служению богине, Майя постарался в письме избежать ссылок на его должность и сан. Он просто попросил прелата Улимера оказать предъявителю письма, Таре Селехару, действующему в качестве агента Императора, разумную помощь и содействие. Нельзя сказать, что императорское послание было сформулировано элегантно, но просьба была изложена коротко, ясно и недвусмысленно. Кроме того, Майя не забывал: где-то в глубинах Алсетмерета его ожидает Цевет со списком дел, требующих внимания Императора, и список не сократится, если он приступит к делам позже.

Он вернулся в приемную и передал Селехару запечатанный конверт. Свидетель с благодарностью поклонился и исчез за дверью. Майя остался наедине с Бешеларом и Калой. Он на секунду замешкался, собираясь заговорить с ними, но вспомнил уверенный голос Калы: «Мы не можем быть вашим другом».

Он прошел мимо них и снова поднялся в личные покои, сопровождаемый покорно следующими по пятам нохэчареями.

Глава 13

Переговоры

Для начала Эдрехазивар VII должен был присутствовать на своем первом совещании Коражаса. Свидетели встречались в так называемом Зале Советов — Вервентелиане — длинном и узком зале с окнами на юг. Майя сидел во главе стола и не отрываясь глядел на хлопья снега, кружащие за высокими стрельчатыми окнами, в то время как расположившийся около его локтя Цевет неистово строчил многочисленные заметки. Он чувствовал себя беспомощным и безнадежным тупицей, словно Свидетели в его присутствии изъяснялись на непонятном языке, они бойко перебрасывались вопросами и замечаниями, и по их решительному тону было ясно, что вступление в игру невежественного Императора вовсе не приветствуется.

Ты должен учиться управлять, сказал он себе. Ты обязан научиться всем этим вещам. Но он был не в силах разомкнуть крепко стиснутые зубы, прекрасно понимая, что именно подумает о его вопросах Коражас, и что Кала с Бешеларом будут молчать, как мраморные статуи.

Спрошу позже у Цевета, пообещал он себе, и продолжал изображать пристальное внимание к работе Правительства. Ни один из Свидетелей Коражаса не задал ему вопроса, казалось, они не проявляли ни малейшего интереса к его мнению или идеям.

Они знают, что ты ничего не понимаешь, язвительно подумал Майя. Конечно, он и понятия не имел о предмете утренней дискуссии. Он никогда не слышал о строительстве моста через Истандаарту, и с трудом представлял, что это вообще возможно.

На самом деле, это и было основным пунктом разногласий: Свидетель Справедливости категорически отказывался верить, что Истандаарту можно преодолеть, тем более выше Карадо. Свидетель Парламента оказался в невыгодном положении, так как стойко утверждая, что предложение возможно, был не в состоянии объяснить способ, который позволит преодолеть самую широкую и быструю реку Этувераца.

— А что будет с речной торговлей? — Поинтересовался Свидетель Казначейства. — Как пройдут баржи из Эжо? Будут скакать через ваш замечательный мост, как лягушки?

— Это будет своего рода разводной мост, — возразил Свидетель Парламента, покраснев, когда Свидетель Справедливости недоверчиво фыркнул ему чуть ли не в лицо.

— Разводной мост длиной в две мили? — Спросил Свидетель Университетов. — Дешехар, мы боимся, вас одурачили.

— Мы заверяем вас, — сухо сказал Свидетель Парламента, — что нисколько не сомневаемся в честности и добросовестности тех, кто внес это предложение на рассмотрение Парламента. Мы не отстаиваем справедливость их идеи, так как они просят всего лишь о возможности выступить перед Коражасом.

— Но почему им обязательно обращаться в Коражас, — спросил один из Свидетелей с дальнего края стола. — Не правильнее ли было бы послать бумаги в один из Университетов?

— Мы уже достаточно потратили времени на эту ерунду, — раздраженно заявил Свидетель Справедливости, предупреждая назревающий протест Свидетеля Университетов.

Свидетель епархии, сморщенный человечек, достаточно старый, чтобы годиться в дедушки нынешнему Архипрелату, перебил:

— Не мешайте слушать.

Майя прикусил язык и постарался удержаться от вопросов. Ты будешь выглядеть еще глупее, подумал он и приготовился в мрачном молчании ждать окончания Совета.