Дело о настойчивом привидении (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна Йотун Скади

— А она любит мороженое? — покраснев до корней волос, выпалила Астралия.

— Что?

— Дядюшка Сиароос недавно был в монастыре. Рассказывал, какие там порядки. Леди Глити живет там с самых юных лет и вряд ли имела возможность лакомиться мороженым в кофейнях Экона, — запинаясь, начала объяснять Астралия. — Я тоже только на днях впервые попробовал это чудо, в Усть-Таре такого нет. Вот и хотел пригласить ее... жалко, если молодая девушка лишена такого удовольствия!

Старшие эльфы дружно расхохотались.

Отсмеявшись, лорд-профессор сказал:

— Сиу, похоже, эту болотную тень нужно было признавать не клану Терилли, а клану Вивелли. Такой же наглый, как ты в молодости! Сколько ты уже воспитываешь этого дикаря?

— Четвертый день, — приняв смущенный вид, ответил мастер Вивелли.

— Оно и видно...

Астралия спрятала глаза и постаралась съежиться в точку. Однако в разговор вмешалась маленькая леди Глити:

— Дедушка, а я и впрямь ни разу не была в кофейне! Бабушка говорит, что для таких, как я, это неприлично! А мороженого хочется!

Лорд-профессор молча воззрился на внучку, словно увидел какую-то диковину. Из-за ожогов было не понятно, смеется он или сердится.

— Говоришь, бабушка запрещает?

— Да! — кивнула девочка и тоже попыталась съежиться, став маленькой и незаметной. Правда, получалось это у нее гораздо хуже, чем у Астралии.

— Тогда идите! Я чувствую себя гораздо лучше, так что несколько склянок могу обойтись без тебя. Пока леди Тилли в отъезде, разрешаю тебе вести себя неприлично. «Цветы абрикоса», по-моему, — настоящее гнездилище разврата! Рекомендую их, чтобы совершить моральное падение.

Мастер Вивелли рассмеялся:

— Да, молодые мамочки обычно приучают малышей к пороку именно там!

Леди Глити удивленно переводила взгляд с одного веселящегося старика на другого. Астралия зажмурилась, чтобы самой не расхохотаться. Она была уверена, что сильный маг, готовый ради новых знаний взорвать и себя, и лабораторию, вряд ли будет таким уж поборником этикета. Однако Астралия все же рисковала поставить и себя, и мастера Вивелли в неудобное положение. Но все получилось. Скучающий без работы ученый был готов на что угодно — только чтобы порадовать внучку.

— Ну, что надо сказать? — сурово спросил внучку лорд-профессор.

— Спасибо, дедушка! Ой! Приношу благодарности, — леди Глити путалась в правилах этикета сильнее, чем старик.

— Леди Тилли не будет еще пару седьмиц, так что можете в конце этой предаться пороку поедания мороженого. Лучше всего в Светлый день.

— То есть послезавтра, — уточнил мастер Вивелли. — Что же, напомню этому оболтусу. А то с него станется — пригласит девушку в кофейню и забудет. Толстый варвар Вариван сейчас испытывает малыша на пригодность для работы вопрошающим, у него все мысли об убийствах.

— Так что же ты врал, что забыл про свои криминальные дела? — насмешливо спросил лорд-профессор.

— Так это не я, это он, — с загадочной улыбкой ответил мастер Вивелли.

Глава 10

***

Мастер Вивелли довез Астралию до участка, а сам отправился в госпиталь:

— Хочу там еще поспрашивать...

— Так дознаватель вроде там уже работал? — удивилась девушка.

— Работал он, — пробурчал старик. — Небось, спросил старших целителей, известно ли им местонахождение девицы Ивинки Перел. Те честно ответили: «Нет».

Похоже, так оно и было, поэтому Астралия промолчала. Соваться вместе с названным «дядюшкой» в госпиталь она не решилась, предпочла прийти на работу раньше того времени, на которое договаривались с мастером Ткаратом. И только оказавшись в одиночестве на крыльце участка, сообразила, что до обеда ей себя совершенно некуда деваться.

Ткарат чем-то занят, ему «мальчишка» будет только мешать. Остальные полицейские, с кем успела познакомиться, скорее всего, тоже не обрадуются праздношатающемуся разумному. Не к начальнику же идти? Дескать, наставник велел приходить после обеда, а я ослушался, приперся раньше, так что будьте любезны, развлекайте меня!

Наемный экипаж, увозивший старика Вивелли, уже скрылся из виду, а девушка задумчиво смотрела на дорогу. К счастью, дождь прекратился, только холодный ветер гулял над мокрой брусчаткой. Однако в зимней одежде было даже жарковато, и Астралия стояла, пытаясь поймать за хвост какую-то мысль, не дававшую ей покоя.

Парадный вход в полицию — с площади со странным названием Плашечная. То ли в древности тут была какая-то плаха, то ли тут делали какие-то плашки. Но сейчас это место можно было считать деловым центром Привокзального квартала. Его «мозгом».

Астралия постаралась вспомнить карту окрестностей. «Сердце» удела — Привокзальная площадь, на которой — само здание вокзала, ресторации, магазины и даже театр. На север от Привокзальной — улица Машинистов. Там находится принадлежащий железной дороге пансион, в котором селятся водители прибывающих в Экон поездов. На восток, за путями, склады, мастерские и пансионы поплоше, для тех, кто приехал в столицу на заработки или просто не может позволить себе дорогого жилья. На запад, в сторону бухты, — богатые улицы Кленовый взвоз и Липовый взвоз, застроенные роскошными особняками. Взвозы поднимаются на холм, поделенный между Привокзальными кварталами и Портовыми. Со стороны моря богатые улицы называются «Горой», там живут в основном корабельные офицеры и служащие порта — те, что побогаче.

На юг от Привокзальной отходит короткая, с пяток домов с каждой стороны, но широкая Императорская Арка. Тут — самые богатые пансионы и ресторации и тут же — самый короткий путь в Дворцовый квартал. Вроде бы, когда построили железную дорогу, для торжественной встречи Вечного в створе улицы возвели красивую арку из живых цветов, через которую могли проехать в ряд шесть всадников на ящерах. Императорская Арка соединяет Привокзальную и Плашечную, по периметру которой — гномские банки да оптовые лавки, торгующие тем, что обычной хозяйке ни к чему, и за чем с корзинкой не придешь — лесом, камнем, железом и прочим таким. Их и лавками называют лишь по привычке. Самого товара тут нет, он на складах. Или вообще еще не в Эконе, на заводах, в каменоломнях да на лесопилках за сотни лиг от столицы. Конечно, покупателю могут показать образец, да и то вряд ли. Зачем? Разумный, которому есть дело в оптовой лавке, сам знает, чем дубовые бревна из Вилина отличаются от мачтовой сосны из Сью-Тара.

Здесь клерки занимаются счетом и учетом, ведут переписку с предприятиями в провинции. Бывает, какой-нибудь мрамор еще не добыли, но уже продали, вот и летит на каменоломни в Ньор весточка: «К исходу Ромашковой седьмицы ждем в Экон три сотни кубических локтей розового мрамора пиленого, плитами не меньее двух пядей в толщину и трех локтей в высоту...» Держат и банки, и оптовые лавки крупные гномские кланы, поэтому дома на площади отличаются той пышной добротностью, которая во вкусах подгорников. Да и деревьев по сравнению с другим улицами тут маловато, лишь несколько старых дубов да красивая живая изгородь из вечнозеленого можжевельника вдоль проезжей части.

На самой площади — ни одного кабака или мелочной лавки, но проулках вокруг прячутся многочисленные трактиры — не такие роскошные, как ресторации на Привокзальной, попроще — для служилого люда, чтобы в обед сытно и недорого поесть, а вечером, после работы, попить пива. Астралия подумала, что можно, конечно, посидеть в одном из них до вечерних склянок, но есть еще не хотелось, поэтому она продолжала стоять и глядеть на площадь.

Мимо нее сновали многочисленные экипажи: и роскошные кареты, и простенькие «кузовки». Скакали, закутав лица шарфами, верховые. Немало в этом потоке было и самобеглых колясок, а однажды промчался солдат в егерьской форме верхом на ящере. Видимо, из императорского дворца послали какую-то срочную депешу на станцию, чтобы отправить ее с почтовым вагоном. Потом проехала карета, в которую были запряжены диковинные ту-ху — огромные, раза в два больше лошади, мохнатые звери с плоскими копытами, похожими на суповые тарелки, и горбами на спинах. Дверцы кареты украшали гербы царства Потолия, где и живут эти самые ту-ху. Астралия слышала краем уха разговор между кем-то из гостей герцогини, дескать в Экон для посла привезли жутких зверей, сделали для них специальный вагон...