В чужом небе (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

- Мне здесь не хватает наших людей. Я знаю, что большинство сосредоточено сейчас в столице Народного государства и в районе комплекса на Катанге. В остальных местах мы полагаемся на герметистов, но в том деле, что я изложу вам им доверять нельзя никоим образом. Оно слишком важно для нас. Мне нужен опытный летун, а среди герметистов в окружении царя таковых не имеется. Бойцы есть, мистиков сколько угодно, а вот того, кто смог бы сесть за рычаги аэроплана, нет. И потому сама судьба свела нас в этом городе.

- Только для начала вы вышибли из меня дух, - ввернул шпильку я, и тут же почувствовал, как лёд под моими ногами предательски затрещал.

- Вы имеете право так говорить, - после короткой паузы выдавил Росен. - Но поймите и меня - наши тела рассчитаны на многое, однако повреждения головного мозга могут нести для нас определённые последствия. Бывший хозяин прииска на Катанге Вепрев, при котором я был правой рукой, раскроил мне голову саблей, для начала прострелив её из револьвера. Поверьте, далеко не самые приятные ощущения. И теперь со мной приключаются иногда своего рода припадки, когда полностью утрачиваю контроль над собой. Под один такой вы и попали, прошу ещё раз меня простить за него, и давайте раз и навсегда закроем эту тему.

- Безусловно, - подтвердил я.

- Что же касается вашего дела, - вернулся к теме князь, - то мне нужен опытный и умелый летун, который отправится на аэроплане в тыл народников, чтобы доставить туда одну важную персону для переговоров. Личность скрывать не буду - надобности нет, это Бушуй Ерлыков. Также вам надо будет прикрывать его во время переговоров. Не стану скрывать - Бушуй великолепный стрелок, однако кто-то же должен защищать его спину. Да и без летуна ему никак не добраться до нужного места. Мы не можем рисковать и ждать недели, пока он проберётся через две линии фронта, пускай и в нынешнее затишье, а после вернётся с ответом.

- На каком аэроплане полетим? - тут же спросил я. - Велика вероятность, что нас собьют, если не наши, то народники уж точно.

- Как раз наоборот, - позволил себе усмехнуться Росен. - Для вас подготовлен «Народник» несколько недель назад приземлённый в окрестностях города. Его отремонтировали и держали в резерве как раз для такого дела. Так что беспокоиться стоит о том, чтобы вас не сбили как раз с нашей стороны. Но это на обратном пути - туда вы полетите следующей ночью, по всему маршруту наших аэропланов в небе не будет, ну и народники должны будут принять вас за своих. С возвращением, конечно, сложнее, но тут уж ничем не помочь, придётся вам положиться на удачу.

- Если переговоры в тылу народников пойдут не так, то вряд ли мы вернёмся назад, - философски заметил я.

- Переговоров не будет, - отрезал князь Росен. - Вы с Бушуем отправляетесь, чтобы подать сигнал нашим людям, что пора начинать действовать. Вас встретят, примут сообщение, и вы сразу отправляетесь обратно.

- Значит, всё уже готово, - кивнул я.

- Да, - ответил князь, - и скоро мы будем в столице, а царь снова сядет на престол.

Не могу сказать, что эта новость обрадовала меня.

В нашу казарму я вернулся задолго до темноты. Встречали меня, почему-то, прямо как героя. Даже после моего чудесного спасения мне так не радовались, как сейчас. Странно, ведь никто не знает, кто таков князь Росен, визит к нему, да ещё и оставленный с помпой, вряд ли мог представлять для меня какую-либо опасность. Но меня хлопали по плечам, а Бригадир даже крепко обнял.

- Как это понимать? - удивился я.

- Вы что же, не знаете ничего о князе Росене? - удивился не меньше моего Бригадир. - Он же начальник контрразведки при урдском царе. Много кого подобно вам приглашали в его особняк, даже столь официально, со слугами и автомобилем, и они уже не возвращались.

- А тела их находили где-нибудь в слободках или они всплывали из реки? - усмехнулся я.

- Да нет, - покачал головой Бригадир. - Газет, видимо, ты не читаешь вовсе, а в каждом номере «Ведомостей», что издаются сразу на двух языках, чтобы и мы могли почитать, на последней странице печатают расстрельные списки.

- Сам погляди, - сказал Аспирант.

Он протянул мне газету, отпечатанную на дрянной бумаге, каждую статью в которой дублировали на урдском и на имперском языках. Я сразу же глянул на последнюю страницу - всю её занимал длинный список имён, также отпечатанный на двух языках. И шрифт был довольно мелкий - миньон или петит, я в них не  разбираюсь. Навскидку имён было не меньше двух десятков.

- Раньше места хватало для рода занятий, - пояснил Аспирант, - и преступлений, за которые казнены. Потом оставили только преступления, но и их убрали. Скоро, наверное, места на одном листе хватать не будет, и так уже часто печатают внизу, вот видишь, - что список не полный.

- Выходит, двадцать человек в неделю в расход пускают, - покачал головой я, возвращая газету Аспиранту. - Отстал я что-то от жизни, надо было раньше газеты почитать. Наверное, не был бы так спокоен, когда отправлялся к нашему главному контрразведчику.

- Скорее, к лучшему, что не читал, - сказал в ответ Бригадир. - И, кстати, не сомневайся, я бы разнёс дом князя по камешку, не вернись ты к полуночи. Я это не ради красного словца говорил.

- Я знаю, - кивнул я, - и князь Росен был уверен в том же.

На этом меня, наконец, оставили в покое. Но теперь мне надо было как можно скорее обсудить всё с Гневомиром. Слишком уж сильно не понравились мне слова князя о том, что в тылу народников всё готово, и осталось только подать сигнал.

Поговорить нам удалось в тот же вечер. Офицеры эскадрильи азартно резались в карты или наблюдали за непередаваемым зрелищем, которое творилось за столом. Оргард был в ударе, уже трижды его насильно обезоруживали, и дважды он вскакивал, громко заявляя, что играть с «этими жуликами» больше не сядет ни за что. Хватало его не больше, чем на пару кругом. Он всегда возвращался, правда, каждый раз громко ругаясь на всех.

Я кратко пересказал Гневомиру историю моего посещения особняка князя Росена, а под конец посоветовал лететь отсюда как можно скорее вместе с Готлиндом.

- Кто-то должен предупредить командование Народной армии в Прияворье. В Будиволне и Бессарабе я уверен полностью - они не могут предать, на них можно положиться.

- Ты не забыл, что я вовсе не в фаворе сейчас на родине, - мрачно заметил Гневомир. - О моём предательстве раструбили все газеты. Меня пустят в расход через пять минут после того, как опознают.

- А кто тебя опознает? - задал я резонный вопрос. - Те, кто читал газеты годичной давности? Да там фото из личного дела, по нему тебя не опознает и опытный сыщик.

- Но кто меня допустит до Будиволны или Бессараба?

- А вот на этот вопрос ответа у меня нет. Зато есть встречный - ты что же, предлагаешь, узнав такие новости, просто сидеть по эту сторону линии фронта и ничего не делать?

- Если сделать ничего нельзя, - усмехнулся Гневомир, - значит, надо делать невозможное. Это была одна из любимых присказок Гамаюна. А что будешь делать ты? Попытаешься угробить Ерлыкова вместе с аэропланом, чтобы сорвать всё дело?

- Не поможет. Если всё готово, то начнут и без сигнала. Поэтому я привезу его на условленное место, и уже там буду действовать по обстановке.

- Действовать по обстановке, - повторил вслед за мной Гневомир. - Сейчас, видимо, это станет нашим девизом.

- Выбора у нас, всё равно, нет, - пожал плечами я.

Глава 3.

Я глядел на «Народника» и не мог не порадоваться за Отчизну. Ведь несмотря на годы разрухи и две страшные войны Народному государству удалось сделать то, чего не сделал никто в Царстве Урдском. А именно выпустить собственную - урдскую - модель аэроплана. Да ещё и сразу безразгонника. На обычные модели никто уже не разменивался - все они прошлый век, и устарели с изобретением компактного антиграва.

Вот теперь перед нами с Бушуем стоял выкрашенный зелёной краской аэроплан с заботливо кем-то подновлёнными башенными коронами на коротеньких крылышках и вытянутом, хищном, фюзеляже.