Майкл Флинн - В стране слепых

– Мы должны что-то сделать, – сказала Ллуэлин.

Вейн остановился недалеко от двери и провел здоровой рукой по металлической дверной раме.

– Вас не найдут, – сказал он наконец.

Донг бесстрастно смотрел на него. Ллуэлин поджала губы.

– Как вы можете это говорить, Херкимер? Мы тут просто живая мишень.

– Я хочу сказать, что вас здесь не найдут. – Он повернулся к ней. – В больничных документах написано, что вы погибли при взрыве.

Наступило молчание – каждый пытался осмыслить его слова.

– Хитро придумано, – сказал наконец Джереми. – А вы не боитесь слишком часто прибегать к этому способу?

Вейн со слабой улыбкой взглянул на него и смущенно сказал:

– Не судите нас слишком строго. Мы к таким вещам не очень привыкли.

Ллуэлин удивленно посмотрела на них и спросила:

– О чем вы говорите?

Джереми кивнул в сторону Херкимера Вейна.

– Я полагаю, что ваш приятель – агент Общества Бэббиджа.

Вейн поднял брови.

– О боже мой, конечно нет!

Казалось, он шокирован.

– Джереми, на что вы намекаете?

– Он намекает на то, – жестко сказал Донг, – что доктор Вейн знает больше, чем говорит. – Он повернулся к историку. – Он намекает на то, что доктор Вейн чертовски удачно устроил так, чтобы задержаться и не войти в ту комнату.

Вейн нахмурился.

– А я с таким же успехом мог бы указать на то, что и вы, и мистер Коллингвуд тоже задержались и не вошли в ту комнату. И что доктор Ллуэлин удачно вышла из нее как раз вовремя. Если бы у меня был более подозрительный характер…

Гвинн резко поднялась со стула.

– Прекратите, Херкимер! – В голосе ее прозвучало раздражение. – Это оскорбительно. Мы все здесь друзья. – Она отвернулась к стене, делая вид, что разглядывает циферблаты приборов, и продолжала: – Когда взрыв потряс здание, я бросилась назад и… и там просто бойня была. – Она снова повернулась к ним, и Джереми увидел, что ее раскрасневшееся лицо залито слезами. – Херкимер, вас ударило дверью. Хотите, я вам расскажу, как выглядела другая сторона этой двери? Чем она была намазана, как бутерброд маслом? Я говорю «чем», потому что разобрать, кем это было раньше, не мог бы уже никто.

Вейн побелел и отвернулся.

– Не надо.

Донг, сидевший с опущенной головой, сказал:

– Примите мои извинения, доктор Вейн. Мне не следовало так легко бросаться обвинением в массовом убийстве.

Джереми заметил, что от самого обвинения Джим не отказался. Он с трудом сел прямо.

– Тем не менее мы знаем, как безжалостно Общество Бэббиджа. Они убивают всех, кто близко подходит к их тайне. На прошлой неделе я объявил, что доктор Донг сделает сообщение о результатах своего математического анализа сегодня…

– Вчера, – перебила его Гвинн.

– Ну, вчера. И вскоре после того, как мы должны были войти в эту комнату, там происходит взрыв. Мне представляется очевидным, что кто-то не хотел, чтобы мы слышали сообщение доктора Донга.

– Кто-то из тех, кто был в комнате?

Вейн посмотрел на нее.

– Да, Гвинн. Кто-то из тех, кто был в комнате. Кто еще мог знать о сообщении доктора Дон… Джима? И, очевидно, кто-то из тех, кто остался в живых. Не думаю, чтобы кто-нибудь по собственной воле вздумал таким способом лишиться жизни.

Джереми почувствовал, что у него закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Наверное, от контузии. Или от одной мысли о том, что кто-то может пожертвовать жизнью ради абстракции. Как те террористы на Ближнем Востоке, которые разгоняются на автомобиле, набитом взрывчаткой, и направляют его в цель. Или как тот человек в парке, который стрелял в Сару Бомонт. Джереми никогда не понимал фанатиков. Фанатизм заставляет людей вести себя иррационально, а иррациональное поведение непредсказуемо и опасно.

– Ты понимаешь, что говоришь, Херкимер? Ты говоришь, что один из нас – член Общества Бэббиджа. Что один из нас подложил эту бомбу или помог ее подложить. Что один из нас убил наших друзей.

– Это были мои и ваши друзья, Гвинн. Давние сослуживцы. Коллеги. Но Джереми был с ними почти незнаком. А доктор Донг вообще незнаком.

Донг вскочил с места, опрокинув стул.

– Если бы я не хотел, чтобы до вас дошла суть этих математических моделей, я мог бы в своем сообщении просто ее утаить. Или совсем не делать никакого сообщения. Если бы я не пришел к Гвинн с этим предложением, вообще ничего бы не произошло.

Наступило молчание.

– Вообще ничего бы не произошло… – шепотом повторил Донг, нащупал стул и снова сел.

– Нет, Джим, это все же могли быть вы, – не унимался Вейн. – Чтобы выяснить, что мы знаем или о чем догадываемся, вы должны были так или иначе принять участие в работе группы. Но вы математик, и у вас был только один благовидный предлог.

Донг сердито взглянул на него, но промолчал.

Джереми рассмеялся. Все повернулись к нему.

– А как насчет меня, Херкимер? Как вы можете изобразить злодеем меня? Люди из Общества Бэббиджа совершили нападение на моего ближайшего друга, а потом похитили его. Ну-ка, сделайте из меня главного героя вашего сценария. Попробуйте!

Вейн с улыбкой развел руками.

– Я просто пытаюсь реконструировать историю. Те же факты, но другие объяснения. Вы хотите, чтобы я сделал вас главным героем? Пожалуйста. Этот Деннис Френч никогда не был вашим другом, а только удобным прикрытием. – Он жестом остановил Джереми, который хотел возразить. – Вы можете утверждать иное, вы можете изобразить обиду, но откуда мы знаем, что вы говорите правду? Мы видим только ваши действия, а не мотивы. Как только вы поняли, что на уме у Сары Бомонт и у вашего сожителя, вы приняли меры, чтобы устранить их и всех других, с кем они могли общаться. А к Гвинн вы пришли для того, чтобы выяснить, что сказал ей мистер Френч.

Джереми стало не по себе. Это выглядело вполне правдоподобно. Все могло быть именно так, и только он знал, как было на самом деле. Он видел, что Гвинн смотрит на него с тревогой. Как легко перетолковать факты!

– А как насчет группы? – спросил он. – Зачем бы я допустил, чтобы она ее создала?

Вейн пожал плечами.

– Ну, скажем, для того, чтобы узнать, кто еще из историков принял бомонтовскую распечатку всерьез. Как по-вашему, почему я так старался показать, что сам не придаю ей такого значения? Я уверен, что и в Стэнфорде, и в Чикаго тоже есть ваши агенты.

– Херкимер, – сказала Ллуэлин, – вы сами верите в то, что говорите?

– Нет. Конечно нет. Но я стараюсь быть объективным. Хотите услышать сценарий, где главным героем будете вы?

Ллуэлин пристально посмотрела на него.

– Нет.

– Ага. Вот видите? Каждый из нас может подозревать всех других. Каждый может не спать ночи, размышляя, кто из остальных убийца. – Он потряс головой. – Банда братьев.

– Но ведь вы позаботились о том, чтобы скрыть, что мы находимся здесь, в больнице, – напомнил Джереми.

– Элементарная предосторожность. В конце концов, из этого может ничего и не выйти. Те врачи, кто в этом участвовал, получили солидные взятки, а кое-кто из них, возможно, и сам понимает, что это нужно хранить в тайне. И все же… – он пожал плечами. – Рано или поздно кто-нибудь может проговориться. Но пока тех, кто погиб, не ищут.

– Пока, – повторил Джереми. – Но что нам теперь делать? Куда направиться? Очевидно, домой вернуться никто из нас не может. – Он мельком подумал о своих вещах – о книгах, Мондриане, хрустале. Что будет с ними? Кому они достанутся? Ему и в голову не приходило писать завещание, а родственников у него не было. Ну что ж, все это уже в прошлом. Тот, кто в таких обстоятельствах не готов без всякой жалости расстаться со своим имуществом, не готов продолжать жить. Будем живы, появится и имущество, но имущество не вернет жизни. Он вспомнил старую комическую сценку: «Кошелек или жизнь», – говорит грабитель; «Погоди, я подумаю!» – отвечает комик. Джереми решил, что тут на самом деле нет ничего смешного. – Если мы официально погибли, то кто мы теперь?

При мысли о том, что с прошлым покончено, он почему-то почувствовал странное оживление, у него появилось непривычное ощущение свободы.

Вейн оглядел всех, сунул здоровую руку в карман и опустил голову.

– За последние два дня в этой больнице умерло четыре человека. Ни у кого из них нет близких родственников – все приезжие. Нужные исправления в документах сделаны. Теперь вы – это они, а они – это вы.

– Когда мои братья и сестры придут за моим телом, – возразил Донг, – они увидят, что это не я.

Джереми покачал головой. За его телом никто не придет. Нужно ли считать, что ему повезло? Или наоборот?

Вейн ссутулился.

– Это временная мера, всего лишь уловка, чтобы нам благополучно покинуть больницу. Умершие были того же пола, но не того же возраста и, в одном случае, не той же расы. – Он пожал плечами. – Теперь, когда Джереми пришел в себя, нужно действовать быстро. Все устроено.