Майкл Флинн - В стране слепых

– Хорошо. Насколько я понимаю, у вас есть для меня какая-то информация.

– В обмен.

– Да, конечно. – Оставив церемонии, Кеннисон заговорил деловым тоном. Вид у него при этом был такой, словно он сосет лимон. – Я вижу, ваша дама мне как будто не слишком доверяет, поэтому мне, наверное, лучше первому выложить карты на стол.

Ред сделал рукой приглашающий жест.

– Вы дали мне слово. Товар в обмен на товар.

– Верно. А джентльмен свое слово всегда держит. Я не швыряюсь им на ветер. – Он промокнул губы салфеткой, быстро оглядел пиццерию и сложил руки на столе. – Хорошо. Вот моя информация: на нас ведут наступление.

Ред кивнул.

– Вы потеряли нескольких членов Совета. Бентона, Вейл, Руиса. Нам повезло больше – почти все наши остались неизвестны публике. Марк Лопес исчез, у Луизы Востин разгромили дом, мне пришлось бросить работу. Но наша система оказалась не такой уязвимой.

– Да, – грустно согласился Кеннисон. – Это моя вина. Я был неосторожен. Но я говорю не о случайных нападениях невежественной толпы. Здесь происходит нечто более опасное.

Понизив голос почти до шепота, он наскоро рассказал о появлении в его системе вирусов и о таинственном телефонном звонке.

Сара слушала, не испытывая ни малейшего сочувствия. Она не понимала, что ей до того, что Кеннисон стал жертвой преследования. Ведь это он приказал убить Моргана. И Пола Эббота. И еще одну пару – она забыла, как их звали. А тот человек в парке, которому прострелили голову? Кеннисон пытался убить и ее, и Денниса. Когда Сара писала ту свою программу-«червя», она не хотела ничьей смерти – она хотела только отдать своих врагов в руки правосудия. Да, в тот момент она забыла, что в руках у правосудия меч; но при всем том она не могла найти в себе ни капли сочувствия. Если Кеннисону кто-то угрожает, он это заслужил.

И все-таки сидеть за одним столом с этим человеком и смотреть ему в лицо – дело совсем другое. Черт возьми, у негодяя должно быть на лице написано, что он негодяй. Он не должен быть вежливым и благовоспитанным. Он не должен смотреть на тебя глазами, полными страха и растерянности.

Ред потер подбородок.

– Вы говорите, вирусы? И их было три?

– Три мы обнаружили.

Ред взглянул на Сару.

– Вы ничего такого не делали сверх программы, а, Глория?

Сара покачала головой. Пусть даже вся система Кеннисона кишмя кишит бактериями – ей на это наплевать. Но она здесь ни при чем. А что до того, кто это сделал… Что ж, в Библии написано: «Враг моего врага – мой друг».

– Я не слыхал, чтобы наша система подверглась чему-нибудь в этом роде,

– сказал Ред. – А я бы обязательно знал. Я присутствовал на нескольких последних заседаниях Совета, и никто ничего такого не говорил. А другим членам вашего Совета тоже были такие звонки?

Кеннисон сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Я не имел никаких контактов с братьями и сестрами. Разве вы не знаете, что мы друг с другом перестали общаться? За последний месяц я с ними дела не имел – репортеры и полиция могут следить за нами сколько угодно. Только так можно подорвать доверие к информации, которая содержалась в бомонтовской распечатке. Я думал позвонить сестре Пейдж, но… Тот, кто мне звонил, мог рассчитывать толкнуть меня как раз на это. И если бы об этом стало известно, весь наш план потерял бы всякий смысл. Я не намерен оказаться тем козлом, который ведет за собой быков на бойне. И я решил посоветоваться с вами – in corpora и in camera note 45.

– А то, что вы подвергаете нас опасности, вас не волнует?

Кеннисон улыбнулся и развел руками.

– Я прошу вас о помощи.

– Мне кажется, это ФБР, – внезапно сказал Селкирк. Все повернулись к нему. – Правительство, вероятно, обеспокоено тем, что прочло в распечатке. Я убежден, что они пытались проникнуть и в вашу систему, а не только в нашу.

– Возможно, Алан. Но ведь вирусов было три.

– ФБР, ЦРУ, КГБ. – Селкирк поднял три пальца. – Удивительно, что их не оказалось еще больше.

– Тогда зачем было звонить? Что за болтливость? Правительственная спецслужба не позволила бы себе такой дурацкой выходки. Она бы тихо выяснила все, что надо, и больше ничего.

– Звонили только для того, чтобы вас напугать, – сказал Ред.

– В таком случае должен их поздравить – это им удалось, – отозвался Кеннисон без улыбки.

– Вирусы – это утечки, – сказал Селкирк. – Это не бомбы вроде той, что написала «Глория». Они ни во что не вмешивались, они не проникли через барьер, который я встроил в… хм… главную систему. Там есть физические преграды, преодолеть которые может только сам мистер Кеннисон. Все, что они сделали, – это скопировали несколько файлов и куда-то их переписали.

– В какой-то «файл К», – сказал Кеннисон. – Во всяком случае, один из вирусов имел такую команду. Про остальные мы пока не знаем.

– «К» – это «Куинн»? – спросил Ред.

Кеннисон пожал плечами.

– Должно быть.

– Неважно. Вот почему я думаю, что это было обычное прослушивание и занималось им правительство, – закончил Селкирк.

Кеннисон взглянул на него.

– А звонок, Алан? Что значит тогда этот звонок?

Селкирк нахмурился, опустил глаза, внимательно поглядел на свою пиццу и покачал головой.

– Не знаю.

В голосе его прозвучало беспокойство.

– Те, кто звонил, хотят вас уничтожить, – сказала Сара злорадно. – Они проникли в вашу систему не для того, чтобы подтвердить свои подозрения или проверить то, что нашли в распечатке. Они все знают. Можете не сомневаться

– все. И они хотят, чтобы вы знали, что они знают.

В глазах у Кеннисона появилось отчаяние.

– Но кто это был? Правительство? Торговая палата? Лига женщин-избирательниц? Знай мы, кто это, мы могли бы ответить ударом на удар. Как-то защититься.

Ред откинулся на спинку стула и постучал ногтем по зубам. Некоторое время он смотрел в пространство, потом повернулся к Саре.

– Я должен им сказать. Я дал слово.

«Хочет, чтобы я это одобрила?» – подумала Сара и ответила:

– Ну что ж, валяй.

Ред пристально посмотрел на Кеннисона.

– Хорошо. Есть еще одно общество. Третье.

Кеннисон озадаченно взглянул на него. Потом его глаза широко раскрылись.

– Третье…

– Да. Не дочернее общество, которое откололось от прежних, – и мы, и вы приняли меры, чтобы этого не произошло. Нет, оно совершенно независимо. И оно ничуть не моложе наших.

Селкирк подался вперед.

– Нет, этого не может быть! – сказал он, широко раскрыв глаза.

Кеннисон взглянул на него, сморщился, приложил указательный палец к носу и некоторое время сидел неподвижно. Потом достал из кармана ручку и начал что-то быстро писать на бумажной салфетке. Сара видела, как на бумаге выстраиваются дифференциальные уравнения в частных производных. Чернила расплывались на мягкой бумаге, и греческие буквы получались неразборчивыми. Она узнала уравнения конденсации, которые проходила у доктора Гевирца. Идеи, висящие в воздухе, конденсируются на подходящих частицах – в умах с сильно развитой поверхностью – и выпадают в осадок, проникая в культуру. Кеннисон углубился в решение своих уравнений, отсчитывая точки равновесия. Сара поняла, что недооценивала его способности.

Наконец Кеннисон окинул взглядом все написанное, завинтил колпачок на ручке и убрал ее в карман.

– Да, Алан. Боюсь, что это возможно.

Он протянул салфетку Селкирку, и молодой шотландец взял ее дрожащей рукой.

– Черт возьми их всех! – произнес Кеннисон, ни к кому не обращаясь. – Мы обязаны были предвидеть эту возможность.

Он нетерпеливо повернулся и ткнул пальцем в расплывшиеся цифры на салфетке.

– Вот здесь, Алан. И здесь. Я знаю, обычные корни – ноль и единица. Большинство идей или вообще не прививается, или имеет одного первооткрывателя каждая. Но при определенных, очень ограниченных условиях открытия могут делаться многократно и независимо.

Он повернулся к Реду.

– Вы уверены, что во времена Основателей существовали подходящие условия?

– Они называют себя Тайной Шестеркой, – сказал Ред.

Кеннисон нахмурился.

– Тайной Шестеркой?

Селкирк закрыл глаза, опустил голову на руки и тяжело вздохнул. Кеннисон горестно потряс головой.

– Боюсь, что Основатели были настроены слишком оптимистично. Они считали себя единственными обладателями тайны, им и в голову не приходило оглядеться вокруг.

– Гордыня человеческая, – заметила Сара. – Древние греки считали ее причиной трагедий.

Кеннисон задумался.

– Да. Гордыня губит человека.

Ред вкратце рассказал о том, что было им известно. О перечне, который Деннис и Сара нашли в старом особняке Куинна. О чужом файле, который обнаружили в распечатке. О проделанном Босуортом анализе аномалий. О незнакомце, который наблюдал за Убежищем и, очевидно, допросил Сару, усыпив ее. Кеннисон делал заметки в маленьком блокноте, который достал из кармана. Сара видела, что он пишет стенографическими значками, и подумала, что это, наверное, его личный шифр.