Книга дождя - Томас Уортон

– Тебе не стоит тут находиться, – говорит ему Алекс. – Это плохое место.

Но, не успев оглянуться, Алекс понимает, что мальчик вцепился ему в спину, а сам он тащится сквозь снег с этой невесомой ношей, щурясь от летящих хлопьев. Они идут всего минуту или уже долго – Алекс не разберет. Он знает только, что должен это сделать.

Потом мальчик кричит ему в ухо.

– Туда! Мне нужно туда!

Алекс прищуривается, чтобы разглядеть хоть что-то в этом снегопаде, и замечает голые ветви поваленного дерева. И что-то еще, над ним. Словно трепещущий огонек в темноте, что-то приближается к ним сквозь метель. Маленькая черно-белая птичка.

– Это сон, – произносит он.

Алекс стоит посреди комнаты, уставленной книгами, в бревенчатом доме.

Ходит во сне. Раньше с ним такого не бывало. Он и впрямь встал с постели. Но опять же Заповедник отличается от остальных мест, где он бывал. Кто знает, как эта зона на него влияет? И кем был этот ребенок? Он знает лишь, что это был сон, но не может не задаваться вопросом, выбрался ли мальчик из бури.

Митио нет в комнате. Зеркало все еще стоит там, куда он его поставил, в дверях. Вдруг что-то поймало Митио? Он говорил, что не будет спать. Разумеется, он бы увидел или почувствовал приближение аномалии или чего-то еще. Алекс решает, что Митио где-то поблизости, в доме или снаружи, может, обходит территорию, как тогда закусочную.

Снаружи раздается мягкий удар. Потом еще один.

Алекс подавляет страх и медленно, как можно бесшумнее, пригнувшись, подходит к стеклянным дверям. Приблизившись, понимает, что сразу за дверью кто-то есть, тусклая, беловато-серая фигура. Глаз.

Алекс отшатывается. Это животное, оно прямо под ним на покатой лужайке жует густой мох, покрывающий низкий каменный фундамент дома. Лось? Нет, поменьше, с белой манишкой, рога тянутся к небу, как воздетые руки.

Карибу.

Лужайка возле дома залита лунным светом. Карибу его не заметил. Пригнув голову, он занимается своим делом – пасется. Наверно, рога задели стену и произвели тот звук, что услышал Алекс.

Должно быть, за несколько часов похолодало. Из ноздрей животного идет пар, оно выпускает призрачно-белые облачка в прохладный осенний воздух. Алекс смотрит, как эти маленькие эфемерные галактики появляются, разлетаются в разные стороны и исчезают, не создавая никакой симметрии.

Он гадает, настоящее это животное или один из посетителей. Эхо. Копия.

Затем замечает остальное стадо, сгрудившееся у края лужайки. Шесть или семь смутных призрачных фигур, они то пригибают шеи к траве, то вновь поднимают головы.

Лесные карибу. Он узнал об этих зверях на уроках биологии в старших классах. Уже тогда их относили к исчезающим видам. Учитель рассказывал о них обреченным тоном, будто этих оленей уже не спасти, их будущее заранее известно и в нем поставлена жирная точка. Обычная история. Слишком сильное вмешательство в их среду обитания и истощение источников пищи вследствие деятельности человека.

А потом человек ушел и оставил их в покое.

Алекс смотрит, как пасутся карибу, и задается вопросом, как им удается жить здесь. Так же, как животные всегда жили рядом с нами, конечно. Без ожиданий, снося все невзгоды. Это ужасное место им не ново, не отличается от других – просто еще одна смертельная загадка, созданная человеком, c которой приходится смиряться. Для них Заповедник и есть мы: непознаваемый, непреодолимый факт. Дыра в сердце мира, которая никогда не затянется.

Карибу отступает от окна, чтобы приняться за соседний островок мха. Алекс тоже меняет позицию, чтобы удержать животное в поле зрения. Должно быть, оно почувствовало или увидело его внезапное движение, потому что, дернув головой, зверь подскакивает и убегает в темноту. Другие следуют за ним, их мягкий топот быстро затихает.

Почему-то в этот миг Алекс понимает, что больше никогда не увидит сестру.

Он слышит звук, оборачивается. Митио вернулся в комнату.

– Только что пробегала волна, – говорит Митио. – Большая. Я вышел, чтобы оглядеться. Порой сильные волны приносят с собой посетителей. И другие аномалии. Познакомился с нашим рогатым другом?

– Да, но я напугал его и остальных. Нечаянно.

– Далеко не уйдут. Они гораздо лучше понимают это место, чем мы.

– Теперь я подежурю, чтобы ты мог поспать. Похоже, я уже выспался.

– Ничего, я посижу с тобой. Уже скоро рассвет.

Алекс собирается возразить, но решает, что не стоит. После того сна о мальчике, потерявшемся в снежной пустыне, он ощущает потребность в компании. Для него это редкость – сейчас больше всего на свете ему хочется говорить с другим человеком. И хотя он уже знает ответ, он не может удержаться и спрашивает:

– Она ведь не вернется?

– Нет. Думаю, нет. Мне жаль.

Алекс садится в кресло. Митио ставит на огонь воду, а когда она закипает, наливает две кружки чая. Передает одну Алексу и садится в кресло напротив. Какое-то время они пьют чай молча.

– Я не был полностью честен с тобой, – выдает наконец Митио. – Я сказал тебе, когда мы встретились, что мы с Эмери были просто друзьями.

– А на самом деле?

– В последний раз, когда мы пришли сюда вместе, незадолго до того, как она пропала, мы остались на ночлег. Я пытался убедить ее, что продолжать приходить сюда – безумие. Она отвечала, что безумие снаружи, по ту сторону забора. «Это наша война, – сказала она. – Мы сражаемся ради зверей. И ради себя. Ради будущего». Я рассказал ей про свои исследования облаков, как сильно я продвинулся и что мои открытия могут быть столь же важны. Может, даже важнее. Она могла бы помогать мне в этом, убеждал ее я, но она настаивала, что в Заповеднике принесет больше пользы. Мы говорили до изнурения. Ни я, ни она не побеждали в споре, и, думаю, мы оба чувствовали, что видимся в последний раз. Думаю, я знал это – каким-то образом, – и это меня пугало. Я не хотел ее потерять. Мне нужно было дать ей понять, как много она для меня значит. И, может, ей тоже нужно было донести до меня это.

Он смотрит в кружку, и Алекс изумленно замечает, что в его глазах блестят слезы.

– Мы переспали той ночью, – продолжает Митио, затем поднимает взгляд на Алекса и издает горький смешок. – Мы оба не ожидали такого. Наутро я ушел домой один.

– Это был последний раз, когда ты ее видел?

Митио кивает. Алекс подыскивает слова.

– Дело в том, – наконец говорит он, – я знаю, что она не погибла. Не могу сказать, откуда знаю, но я уверен