Дорис Лессинг - Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

Когда Бен Ата прискакал сюда в поисках Эл-Ит, ему обо всем рассказали в том местечке, где она проживала до недавнего времени. Он останавливался поговорить со многими, кто приходил побыть рядом с бывшей королевой. Всех их отличало одно свойство — вначале как будто совсем невидимое, а потом, при более тесном общении, оно становилось заметным, как клеймо. Каждый из них страдал от невозможности жить в Зоне Три, как будто им ее уже хватило, наелись досыта. Там, где мы, все остальные, бездумно благоденствовали в этом лучшем из миров, они видели только пустоту, неискренность, лживость. Выросшие и воспитанные на лакировке действительности, красивой обертке, и не видя впереди абсолютно никаких перспектив, они все стали кандидатами в Зону Два еще до того, как сами это осознали, и задолго до того, как дорога туда и впрямь открылась для них благодаря долгому бдению Эл-Ит.

Бен Ата рассредоточил своих солдат среди этих добрых друзей, оставил у них коня и пошел пешком вверх по перевалу к тому сарайчику, в котором обитала его жена.

Эл-Ит сидела на табуретке возле открытой двери, и когда он подошел, она вскочила и стала с жадностью высматривать — и Бен Ата сразу понял, кого — нет ли с ним и ее сына.

— Прости, Эл-Ит, но про Аруси Надзирающие мне ничего не сказали.

Эл-Ит с улыбкой кивнула и стояла, ожидая, когда Бен Ата подойдет. Он подошел совсем близко, взял ее за руки, вздохнул, а потом они уселись рядышком на ступенях крыльца и молчали, улыбаясь.

— Ох, Эл-Ит, — сказал он, — как будто ты вновь моя невеста и я приехал поухаживать за тобой.

В ответ она безудержно рассмеялась, как раньше, и он присоединился.

— И вновь ты пленница!

— Раньше я спорила и роптала. Но теперь не спорю.

Потом Бен Ата все ей рассказал — поделился с ней новостями за прошедшие годы, объяснив, что где произошло.

Он не вспоминал о Ваши, пока Эл-Ит сама не спросила. А тогда он засмеялся, — причем в его смехе смешивались и удовольствие, и изумление, и злость, и все ей рассказал — да так, что в какой-то миг у Эл-Ит слезы навернулись на глаза. Но она смахнула их твердой рукой.

— Ваши как ребенок, — объяснял Бен Ата. — Ты и представить себе не можешь. И если ей чего-то захотелось, она думает, что непременно должна это получить! Но теперь она стала лучше — мне кажется. Но когда Ваши разозлится, — ты наверняка ничего подобного не видела! Хотя в последнее время она стала вроде бы более сдержанной, — ну, немного…

Бен Ата поцеловал ее, заглядывая в лицо.

— Представь, Эл-Ит, каково мне было лечь с ней в постель — после тебя-то!

Эл-Ит поняла, что он хотел сказать, и улыбнулась.

Они сидели, обнявшись, прижавшись щека к щеке, и смотрели вверх на перевал, окутанный синим туманом, и думали, что все-таки, несмотря ни на что, навсегда останутся мужем и женой.

В тот раз Бен Ата провел у Эл-Ит несколько дней. Он отпустил охранников, которые охотно удалились: работа казалась им невероятно скучной и бесполезной: действительно, с каждым днем все труднее было верить в ее целесообразность. Бен Ата был готов устроить для Эл-Ит удобное жилище в любом доме, в любом пригодном месте в ближайшей деревне, но она сказала, что теперь полюбила свой сарай и не хочет из него уходить. Ее друзья — те, кто считал себя таковыми — смогли приходить и разговаривать с Эл-Ит, и она тоже ходила к ним в гости.

В тот же год Бен Ата приехал еще раз, уже без солдат, и привез к ней сына вместе с Дабиб. Когда пришло время возвращаться домой, Аруси оставили у Мурти, чтобы он изучил государственное устройство в Зоне Три.

Но все это длилось уже недолго. Однажды Эл-Ит ушла в очередной раз в Зону Два и больше не вернулась. И все ее друзья постепенно исчезли тем же путем, — так же, как и другие, кто хоть нечасто, но приходили вновь. Ну а жители Зоны Четыре, привлеченные нашей страной, приезжали сюда, иногда оставались тут навсегда, находили себе место среди нас. Среди них была и Дабиб.

Теперь постоянно шло перемещение людей: из Зоны Пять в Зону Четыре, из Зоны Четыре — в Зону Три, а от нас вверх, на перевал. И в жизни всех нас появились свет и свежесть, и возникли новые вопросы, и осуществлялись преобразования; и душевный подъем сменил застой. И границы уже не были больше закрытыми.

А к чему я все это вам рассказал?

Да к тому, что развитие не всегда идет в одну сторону, это вовсе не обязательно.

Например, наши песни и сказания известны теперь не только в заболоченной стране «там внизу», — как и их творения у нас, — но их также вовсю рассказывают и поют в палаточных лагерях и у костров пустынь Зоны Пять.