Виктор Пелевин - S.N.U.F.F.

Я представил, как древние орки, выкинув белый флаг, переходят вброд безымянную реку под нацеленными на них Буферами падшего человечества. Потерянный рай. Однако Грым даже не улыбнулся — когда он услышал этот бред, кожа на его скулах напряглась, и он поглядел вдаль, словно и впрямь увидел там далекий отсвет оркской истины.

А Кая немедленно принялась рассказывать историю создания «Дао Песдын».

Оказывается, зачаток этой книги действительно был написан очень давно, и автор, судя по всему, жил у моря, потому что в ранних слоях текста упоминается «шашлык из мороженой рыбы, который жарят на набережной под пидорские распевы» и «стадо голых терпил, плетущихся к бетонному пляжу по коридору из раскаленных мангалов».

Кая привела еще несколько цитат из архаичного уровня. Особенно мне запомнилось следующее:

«Смотрящий по Шансону сказал — кто слышал пидорскую музыку два раза, уже пидарас. Таких называют «законтаченный по воздуху». Потому мужи древности протыкали себе ушные перепонки гвоздями и изъяснялись друг с другом на языке жестов…»

Подобное, конечно, не по силам было придумать изнеженному новому веку. Отсюда и мрачная мощь этого текста, которую ощущает любой, обратившийся к нему за советом. А потом в простое и суровое здание старинного храма внесли финтифлюшки, созданные последующими веками — все эти приписки про свет истины, укусы ума и прочее невыразимое. Не обошлось, понятно, и без наших сомелье.

Грым слушал, раскрыв рот, и Кая была счастлива. Так, во всяком случае, это выглядело со стороны.

Я окончательно понял, что она победила, когда увидел, как Грым обсуждает с ней Хлою. Это было невероятно, но они говорили о ней как об общей знакомой, и не более. Правда, они обсуждали не саму Хлою, а деривативную порнографию.

Грым уже привык к неизменной готовности Каи ответить на любой вопрос. К тому же она была для него просто вещью, и вряд ли ему в голову пришло бы стесняться. Но в этом случае он даже не знал, что стесняться нужно.

Он сказал:

— Не могу понять… Хлоя вторые сутки смотрит по маниту этот дерпантин, ей кто-то из друзей дал. Картинки такие я уже давно видел, а тут целое кино. На экране стол, за ним мужики и бабы. Обычные люди. Пара полицейских, священник. Молча смотрят в камеру. И время от времени строят такие рожи, как будто перед ними котенка убивают, а они ничего сделать не могут. А Хлоя на все это пялится. И я вижу, ей скучно — а она делает вид, что нет… И не только вид… У вас правда порнография такая?

Тут я не выдержал и засмеялся. Было любопытно, как моя лапочка выпутается из этого положения.

Она, надо сказать, повела себя неплохо.

— Твое счастье, Грым, что ты не заговорил об этом с какой-нибудь другой девушкой, — сказала она. — Получил бы пощечину. И потом часовую истерику. Но я девушка без предрассудков. Почти…

Она тихо засмеялась, и я заметил, что Грым, сам этого не понимая, уже попал под ее очарование — так же, как при первой встрече.

— Видишь ли, — продолжала Кая, — между жителями Биг Биза и орками есть определенная культурная разница. Орки воспринимают эротическую составляющую снафа как порнографию. Она кажется им непристойной и возбуждающей.

— Ну это не всегда, — буркнул Грым.

— Но часто. А для верхнего человека это унылорутинная религиозная программа. Если понимать под словом «порнография» видеоряд, вызывающий у зрителя эротические спазмы, в постинформационном обществе совсем другие культурные клише. Именно поэтому Хлоя и старается пробудить в себе интерес к дерпу. Она, видишь ли, хочет превратиться из оркской дурочки в полноценного человека. Способность приходить в возбуждение от дерпа и есть одна из особенностей, отличающих человека от орка.

— А почему такое название — «дерп»? — спросил Грым.

— Деривативное порно. Чтобы не говорить «легальная детская порнография».

— Детская? Но там же одни пенсионеры, за этим столом!

— Дерп — это не сам запрещенный продукт, а его легальный дериватив. Дело не в пенсионерах, которые сидят за столом. Дело в том, на что эти пенсионеры смотрят.

— А-а-а! — понял Грым. — То есть они смотрят не в камеру?

Кая отрицательно помотала головой.

— Раньше на Биг Бизе действительно существовала порноинудстрия с участием детей. С ней боролись. Когда находили очередной материал с участием малолеток, перед уничтожением его обязана была просмотреть специальная комиссия. Легенда гласит, что на маниту, которым пользовалась комиссия, имелась маленькая камера, как часто делали в те дни. И она снимала лица членов комиссии во время просмотра конфискованных видеозаписей. Съемки стали ходить по рукам, потому что это возбуждало визуально пресыщенных людей даже сильнее, чем настоящая детская порнография…

— То есть эти хмурые хари на экране смотрят детскую порнографию?

— Уже давно нет, — сказала Кая. — Сегодня в дерпах заняты специальные актеры, которые много лет занимались по системе Станиславского. Во время съемок они всего лишь воображают, что видят детскую порнографию. Это оговорено в дисклеймере. Но на черном рынке можно купить дерпантин, где актеры смотрят самое настоящее детское порно — такое, где моделям меньше сорока шести лет. Ты не отличишь. Тот же стол со скатертью, графины с водой, таблички. Такие же мужики и тетки, так же хмурятся и плюются. Но ценитель сразу все понимает, с пятой секунды. Хранить такие ролики, конечно, стыдно. Но закона это не нарушает. А за детское порно — полжизни в Тюрьме.

— И что, кому-то это правда нравится?

— А ты думал, — не выдержал я. — Некоторые всю жизнь на дерпантин и дрочат. Если на суру денег нет. Кому за детское порно сидеть охота? Сходил бы в суд, послушал. «Мужской модели только сорок два года, и съемка рядом с обнаженной женщиной могла нанести ему неизлечимую психическую травму…» А пролезать через кровавые гениталии в возрасте ноль лет, это ему травму не нанесло? Давайте тогда Маниту посадим лет на двадцать…

— Ой, как ты вульгарен, — сморщилась Кая, — Мне стыдно за тебя перед Грымом.

Мне нравится, когда она реагирует на меня эмоционально. Даже когда она имитирует эту эмоцию ради символического соперника. Я ухмыльнулся и продолжал:

— У Бернара-Анри была коллекция настоящего дерпантина, еще старого. Причем не на маниту, а на фотобумаге — для ценителя самый смак. Он его сортировал по категориям — «facial», «anal» и так далее…

— Фу! Фу! Замолчи немедленно! — топнула ногой Кая.

— А чего «замолчи»? Сейчас даже дети такое рисуют. Стол, а за ним дяди и тети с перекошенными лицами. И цветными карандашами раскрашено — скатерть, графин. Родители, как найдут, сразу плакать и пороть.

— А почему нельзя снафы смотреть? — спросил Грым. — Я имею в виду, в качестве эротики?

Я пожал плечами.

— Ну, если ты сам этого не понимаешь и не чувствуешь, я не знаю, как объяснить. Есть даже оркская пословица: «Петух не кочет, на снаф не дрочат».

— Фу, животное, — фыркнула Кая.

И покраснела.

Честное слово, покраснела. И Грым тут же купился. И опять не заметил как.

— Не надо мне было этот разговор начинать, — сказал он, сокрушенно глядя на Каю. — А что это за оркская пословица?

— Я в молодости изучал оркский фольклор, — ответил я. — Чтобы понять душу врага. Узнал много нового. Кстати сказать, по вашим пословицам до сих пор исторические открытия делают.

— Как это? — удивился Грым.

— Ну… Например, была такая сибирская поговорка: «Сын да дочь Дарт Вейдера сгубили». Из нее можно заключить, что в те времена, когда Уркаина называлась Сибирской Республикой, предки нынешних орков имели доступ к Древним Фильмам.

— А какие еще открытия делали по пословицам?

Мне стало интересно, продолжит ли Кая свои пассы, и я несколько секунд соображал, чем бы ее порадовать. Благо это было несложно — у орков что ни пословица, то повод для дуэли.

— Например, «поссать не пернуть — как чай без цзампы». Историки делают вывод, что когда-то у орков был более высокий уровень жизни, чем сегодня. И контакты с Тибетским Нагорьем, благодаря которым они получали ячменную муку.

Кая сморщилась, но промолчала. Но ей теперь не надо было открывать рот — Грыма уже наэлектризовали ее манипуляции. Он заговорил сам:

— Извини, Кая. Зря я опять.

— Нет, — сказала Кая. — Отчего же. Все в порядке.

Но вид у нее был такой, словно ей пришлось раздеться перед батальоном ганджуберсерков. Грым тоже выглядел расстроенным — так с ним бывало каждый раз, когда он сталкивался лицом к лицу с глубинным безобразием своего народа.

— Ни одной из этих пословиц я не слышал, — сказал он.

В этом было мало удивительного, потому что их, скорей всего, сочинили в эпоху Просра Ликвида наши сомелье, составлявшие сборник оркского фольклора — орки в те годы решили прикупить себе культурной истории и неплохо за нее платили. В широкие массы эти пословицы не пошли, и внизу их знали в основном филологи. Но это, конечно, не значило, что по ним нельзя изучать душу врага. Наоборот, очень удобно — дает четкую картину за минимальное время. Будь оркские мастера культуры в состоянии что-то придумать сами, у них наверняка вышло бы похоже. Но рассказывать про это я не стал — Кая и здесь нашла бы, к чему придраться.