Проснуться - Борис Акунин

пошла мода на межнациональные и межрасовые браки, и вот тебе результат. — Алик кивнул на посетителей кафе. — Новые европейцы. По-моему, лучше прежних».

«И это по всему земному шару теперь так?»

«Нет. Китайцы какие были, такие и остались. В Африке по-разному, в зависимости от региона. Американцы облатинились, там в половине штатов два языка, английский и испанский».

«А какой главный язык в мире?»

«Никакой. Тут у всех вот такая штука при себе. — Алик поднял руку, показал браслет. — Это не часы. Это «ассист», универсальный помощник. Помнишь, мы все ходили с мобильными телефонами, которые постепенно превратились и в компьютер, и в кошелек, и не помню во что еще. «Ассист» объединяет вообще все нужные в жизни функции. От мониторинга здоровья и ведения финансов до синхронного перевода с любого языка на любой. Мой «ассист» из ностальгических соображений русифицирован. Дай ухо, слушай».

Он перешел на французский, сказал:

«Mon dieu, comme je suis heureux que nous soyons ensemble!»

«Господи, как же я счастлив, что мы вместе», — пропищал в ухо тонкий голосишко.

«Если я наведу «ассист» на какое-то объявление, на любой текст, неважно на каком языке, на экранчике тут же появится перевод. Или можно включить режим «аудио». Сейчас полно семей, где муж с женой разного происхождения и отлично общаются между собой каждый на своем языке».

«Даже в постели, занимаясь любовью?»

«О да. Эта штуковина в случае чего еще и поможет. У нее есть всякие режимы, в том числе интимные. Я тебя потом ознакомлю».

Он подмигнул, а Елена только теперь, в этот миг, окончательно поверила, что действительно проснулась. И от счастья закружилась голова.

«У меня тоже будет собственный «ассист»?

«А как же. Без него из дому выйти, все равно что без трусов. У тебя много чего будет. Всё, о чем ты мечтала. Например, собака. Хочешь собаку? Твоя каниноаллергия навсегда снимется одной пилюлей».

«Нет, ты же знаешь, я однолюбка. Если бы вернуть нашего Чубакку… Эх, как жалко, что тогда еще не было криоконсервации!»

Много лет назад, в молодости, у них был отличный барбос: рыжий, одно ухо торчит, другое висит. Елена подобрала его щенком на улице, несмотря на свою врожденную аллергию. Сначала чесалась и сморкалась, потом делала специальные уколы, говорила Алику: «Ничего, любовь требует жертв. Терплю же я тебя». Чубакка, бедняжка, умер от паршивой постсоветской ветеринарии в девяносто седьмом, не вынес пустяковой операции. Елена рыдала несколько дней, потом на даче установила на могилке красивый валун, формой похожий на пса. И больше собак не заводила, хотя очень их любила — за прямоту и верность.

«Погоди… — Она задумалась. — А что стало с коровами, курами, овцами, со свиньями?»

«В смысле?»

«Раз их больше не едят, молоко не доят, шерсть не стригут, то ведь и разводить их незачем? Куда они делись? Вымерли?»

Алик удивился вопросу.

«У нас никто не вымирает. Просто перестали специально плодить живые существа для убийства, закрыли концлагеря и комбинаты массового уничтожения. Нынешние дети не могут поверить, что люди нашего поколения вытворяли такие зверства. Что у нас были каннибальские магазины, каннибальские рестораны. Конечно, население бывших домашних животных очень сократилось. Ну, как в конце двадцатого века конское поголовье уменьшилось в тысячу раз по сравнению с 1900 годом, когда все ездили на колясках, скакали и пахали на лошадях. Осталась верховая езда, скачки — и всё. Теперь, правда, и этого нет. Принят «Билль о правах живых существ». Коровы, овцы, свиньи живут в естественных условиях — пасутся, размножаются как им хочется. Рыбу тоже не вылавливают. Нет такой необходимости. Пищевая промышленность отлично обходится синтезированными белками, углеводами и всем прочим. Вся еда готовится индивидуально, фуд-процессорами. Они запоминают, что ты любишь, сами предлагают какие-то новые рецепты — персонально для тебя. А, ну-ка попробуй, что я тебе заказал. Официант уже несет».

Оглянувшись, Елена увидела, что к столику, переваливаясь, движется осьминог: двумя щупальцами шагает, в четырех держит тарелку, чашку, приборы, салфетку. В седьмой щупальце букет алых роз, в восьмой какая-то книжечка.

«Розы заказал я, твоего любимого оттенка. Они, конечно, искусственные, но ты их ни за что не отличишь от природных. Добро пожаловать в новый мир, милая».

Алик поцеловал ей руку, а осьминог — вблизи было видно, что это робот, сделанный из какого-то эластичного, упругого материала — ловко накрыл стол и положил сбоку книжечку. Муж раскрыл ее, приложил палец.

«Это счет. Карточек, как в прежние времена, и тем более бумажных денег сейчас нет. У каждого свой виртуальный аккаунт. Ну, как тебе омлет?»

Елена осторожно потрогала вилкой очень красивый, но на вид несъедобный артефакт, лежавший на тарелке. Что-то он напоминал. Ах да, мозаичное надгробье Рудольфа Нуриева на кладбище Женевьев-де-Буа.

«Я лучше булку попробую…».

Откусила мачту с парусами от колумбовой каравеллы — ммм, хрустящая, вкусная! По вкусу что-то среднее между прецлем и круассаном. Осмелев попробовала и могильный омлет. Уау! С трюфельным вкусом!

«А дома тебя ждет личный фуд-процессор. Я его зарядил всем, что ты любишь. Топай, топай, — махнул Алик «официанту». — Свободен».

«Погоди, а настоящих живых официантов у вас тут нет?» — спросила Елена с набитым ртом.

«Зачем? Сейчас вообще нет большинства профессий, которые существовали в те времена. Остались только такие, для которых не годятся роботы и машины. Творческие, исследовательские, социально-эмпатические, ну или просто такие, какими приятно заниматься. Здесь, в клинике, например люди работают только по специальностям, где важен личный контакт, индивидуальный подход, интуиция. В приемном покое — хостами. «Ангелами» — это то, что раньше было nurses. Из врачей остались лишь ментологи».

«Кто?»

«Это отрасль медицины, занимающаяся психоментальной сферой. Там много специальностей. У нас были только психиатры, психоаналитики и гештальты. А сейчас целая развернутая система, десятки ответвлений. Это, собственно, даже не медицина. Что-то вроде персонального ментального тюнинга».

«Но если исчезло большинство профессий, чем все люди занимаются?»

«Во-первых, некоторые профессии остались. Например, если говорить о ресторанах — баристы. Тут нужен талант общения, умение создавать правильную атмосферу, ориентироваться на клиента. Каждый бариста имеет два диплома: психологического факультета и школы актерского мастерства».

«Хорошо хоть актеры остались», — проворчала Елена, пока относившаяся ко всем этим новшествам с недоверием. Все-таки бекона и живого сливочного масла было ужасно жалко.

«Смотря какие. Киношных актеров больше нет. То, что называют «кино», здорово отличается от нашего. Надеваешь специальные очки, и полный эффект присутствия. Киностудий, кинозвезд, съемок и всего такого больше нет. Фильм делают два человека: сценарист и оператор — это вроде старинного программиста. Персонажи генерируются, причем их внешность