МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №3, 2015(14) - Елена Ефимовна Кушнир

плакаться в полицию. Я побаиваюсь тех болтунов, как и ты. Я не сумею им объяснить, что случилось, и за тысячу лет. Если ты подумаешь, Генри, то вспомнишь, сколько я заплатил, чтобы не связываться с ними, хотя и был ни в чем не виновен. Нет, Генри, обойдемся без полиции.

С видимым облегчением Фишер откинулся на спинку сиденья. Однако выражение его лица тут же изменилось, когда Меррилл добавил, критически его разглядывая:

– Обойдемся без полиции, но… Мы здесь одни, Генри, ты и я. Я разорву тебя напополам одной рукой и выброшу куски в окно. Вот что мне надо сделать, как я прикидываю. Но у меня мягкое сердце… Особенно сейчас, когда я собираюсь жениться. А разыграно все было хитро, Генри, очень хитро.

Фишер робко улыбнулся.

– Рад, что ты это оценил, – пробормотал он.

– Я не сосунок, – заметил Меррилл. – Ты заставил меня сыграть такую роль. Это я говорю о концовке. Может, я и сообразил бы, да ты заговорил мне зубы, уверяя, что я такой-сякой знаток людей. И трость… Ты подарил ее единственному человеку, которого не сумел обвести вокруг пальца. Черт возьми, Генри, да ты юморист!

– Да, – признал Фишер, – юмор скрашивает мою работу.

– Расскажи-ка мне обо всем, – потребовал Меррилл. – Я хочу знать. Я ведь дорого заплатил за это. Тот сверток планов, это…

– Ты проверил его? – спросил Фишер. – Искусная работа, могу сказать. Пять последних ночей я просидел в своей каюте, работая над ними. Изобразил провинцию Шампань так, как она должна была, на мой взгляд, выглядеть.

– А того парня с грозными удостоверениями кто подослал ко мне в Риме? Ну, давай же, Генри, выкладывай все! Помнишь, как ты мне рассказывал о своих трюках? Кто он? Сколько ты ему заплатил?

– Когда-то он работал гидом, – пояснил Фишер. – Но сейчас для гидов трудные времена. Он сделал это за сотню. Чтобы проткнуть тебя ножом, он взял бы меньше.

– За сотню лир? – удивился Меррилл. – Выгодная у тебя работенка, Генри. Прибыльнее, чем у нас, скотоводов. Так вот, Генри, если эти десять тысяч лир сейчас при тебе, подлый враль…

Он угрожающе навис над Фишером, но его бывший друг смотрел на него без следа тревоги.

– Послушай меня внимательно, – сказал он. – Я много раз говорил тебе: у меня нет привычки держать выручку при себе. Я оставляю себе только мелочь на текущие расходы. Твои десять тысяч, старина, давно спрятаны, и найти их ты не сумеешь. – Он поднял руки. – Можешь меня обыскать, – предложил он.

– Какой толк? – Меррилл покачал головой. – И потом, я не карманник. Генри, похоже на то, что мне придется принять свое лекарство и заткнуться. В конце концов, я тоже кое-что получил. Поищу другого человека, который отдубасит меня. Какой же ты искусный враль, дружище!

– Что ж, извини, – ответил Фишер. – Ты прав, я враль. Художник смотрит на закат, и ему хочется его нарисовать. Я посмотрел на тебя, и ты разбудил во мне художника. Я должен был это сделать.

– И все это было вранье, – задумчиво проговорил Меррилл. – Насчет того, что я отлично разбираюсь в людях и никто не сумеет меня обмануть…

– Так и есть, разве нет?

– Хороший урок для меня, Генри. Больше никому не удастся водить меня за нос. И… – Он взглянул на золотого слона наверху. – В конце концов, кое-что ты можешь для меня сделать. Ты можешь вернуть мне свой подарок. Ты можешь отдать мне эту трость… Чтобы я всегда помнил, что из круглых дураков я самый круглый. Отдашь, Генри?

У Фишера упала челюсть.

– Пожалуй, нет, – заявил он. – Это моя трость. Она мне нужна… – Скотовод подступил ближе. – Она моя… Не трогай меня!

– Малыш, – тихо заметил Меррилл. – Не нарывайся. Мне нужна эта трость. Это не только сувенир, она всегда будет напоминать мне, чтобы я не слишком задирал нос…

– Не трогай ее! – выкрикнул Фишер. Он попытался встать, но мощные пальцы скотовода внезапно сжали его горло. Он умолк, но в его хитрых глазках, глядящих на Меррилла, внезапно появилось глубокое уважение.

– Малыш, – сказал Меррилл. – Я мог бы разорвать тебя пополам. Не дразни меня. Я не прошу у тебя многого – всего только тросточку из черного дерева…

– Ладно, – выдавил Фишер, и Меррил разжал пальцы. – Мне хватает того юмора, о котором ты говорил. Кажется, это называется заслуженным возмездием. Да, наверно… – С горестным выражением на лице он достал трость. – Бери ее… От старого друга Фишера.

Он насмешливо, с легким поклоном ухмыльнулся.

– Самому отъявленному простофиле, которого ты когда-нибудь встречал, – улыбнулся Меррилл.

– Нет! – прорычал Фишер. – Та торжественная речь остается в силе.

Меррилл задумчиво помолчал.

– Мне надо возвращаться обратно в свой уголок во втором классе, – сказал он. – Аристократическая компания в этом бархатном купе мне не по душе.

Он вышел в коридор, унося свой трофей. Фишер остановился в дверях.

– Черт бы тебя побрал! – выкрикнул он. – Какого дьявола ты нарушил схему Кука? Я рассчитывал на это. Я считал, что никакая сила на белом свете не заставит тебя ее поломать.

– С этого момента, – ответил Меррилл, – не заставит. Ты, как я думаю, помнишь мой маршрут. Больше не попадайся мне на пути. Прощай.

В коридоре у своего отделения он попытался найти защелку, чтобы отсоединить головку он палки. Но секрета он не знал, и у него ничего не вышло. И тут же его окружила хлопотливая толпа с багажом в руках, и один из офицеров, которого он о чем-то спрашивал в поездке, хлопнул его по плечу.

– Фиренце, – сказал итальянец.

– О Господи! Он имеет в виду Флоренцию! – воскликнул Меррилл, и больше не думая о трости, бросился собирать вещи.

Флоренция оказалась самым замечательным городом на свете, потому что на платформе его ждала Селия Уэр. Чуть повзрослевшая, чуть поумневшая на путях-дорогах с той поры, как покинула Техас в поисках славы и денег, но все та же Селия с веселым взглядом и сердечной улыбкой. Отталкивая стоящих на пути, Меррилл бросился к ней.

– Селия! – воскликнул он. – Скажи мне это вслух! Ты любишь