Эдем 9 - Владислав Афинский

— А-а-а… теперь я понимаю… — с блаженной и в то же время загадочной улыбкой закивал Густав, после чего вдруг произнёс: — Уважаемый, остановите дилижанс.

— А? Зачем? — спросил возничий, но остановил транспорт.

— Пошёл вон. Пошёл вон, кому я сказал! Видеть тебя не хочу! — снова закричал вмиг покрасневший мастер.

— Да что такое⁈

— Я в одном дилижансе с тобой не поеду, тварь!

— Это из-за книги? Что же вы так сразу! Писатели тоже благословлённые Этием смертные, которые стараются…

— Во-первых, не книга, а говно. Во-вторых, не писатель, а душевнобольной человек. В-третьих, вылазь, пока я тебя сам не выкинул!

— Да будем вам, мастер. Что вы так взбудоражились из-за книжки какой-то. Вы так не злились даже когда вам Адрион Торвандори сказал поправки внести в сюжет картины… Что же началось вдруг⁈

— Нет, Аша ты не понимаешь. Там… там такое…

— Ну что?

— Там автор буквально какой-то шут, который ничего в жизни не видал и вообще не понимает как мир устроен. У него пятнадцать книг про гарем, цикл на двенадцать миллионов символов, но он даже не знает, что такое гарем. Будто ему даже в бордели не дают и он свои маня-мечты решил в книге расписать! А в реальности… гарем — это огромная ответственность. На любого шейха посмотри! Он за своими жёнами и следит, и платья дарит, и на отдых возит, и время для каждой находит, и выслушивает их кудахтанье, а уж как тяжело с гаремом в постели справится… а если не справишься, то опозоришься. Ведь жена это тебе не мебель, которую в пространственный артефакт спрятать можно! И этот шут, который даже одну свою жену обеспечить не может… что-то пишет про гарем и как там всем будут перед ним пресмыкаться, хотя на деле… всё… я умираю… инсульт… всё… это конец… я умру в дилижансе… какая глупая смерть…

— Так, вот таблеточку, а что касается инсульта… — тут же всполошилась Аша. — Кажется всё в порядке. Симптомов у вас нет.

— Да, нормальный цикл, главное, что сюжет интересный…

— Там же… там же даже морали нет, там… там главный герой получает кошко-жён и экскалибуры просто потому что рояль. Там ни у одного героя даже намёка на личностное развитие нет, а сюжет строится по принципу: встретился с врагом, проиграл и чуть не умер, тренировался и затем снова столкнулся с этим врагом, после чего копировать и вставить, повторить четырнадцать раз… всё… теперь точно инсульт… сюжет бляха…

— Согласна, — внезапно на диалог пробило и Офлею. — Когда какой-нибудь писатель придаёт нимфомании гламурный оттенок и в своём бессилие создать действительно достойного персонажа, наделяет того магией условного совращение девиц… которые по идеи ведомы лишь инстинктом, но в какой-то момент по неизвестным причинам находится в этих чувствах место какой-то действительно волшебной и искренней любви… это выглядит скорее очень жалко, нежели романтично. Я, кажется, первый том читала, так и не поняла в чём посыл… можно же сделать героя просто хотя бы ответственным, заботливым, понимающим. На крайний случай крайне напористым и богатым. Так гарем будет выглядеть более… достоверным. А когда главный герой… фактически пацан, какой-то студент-желторотик из магической академии, а на него все вешаются просто потому, что… Просто потому что. Так ещё и сила его заключается исключительно в какой-нибудь уникальной магии. В результате всё выглядит так будто автор проецирует свои слабости и недостижимые желания, рождённые по причине собственного неуспеха с противоположным полом и неспособность реализоваться самостоятельно. Я бы, например, лучше написала книгу, где главный герой тоже владеет магией совращения, но при этом подавала бы его как раз с негативной стороны. Своей магией он бы отчаянно пытался получить ту самую любовь, а в конце книги осознал, что это немного не так работает и что магия не даст любви. Он бы начал меняться сам, делать выводы, развиваться, разумеется, после ошибок, ведь именно ошибки толкают нас вперёд и заставляют развиваться, стрессовые ситуации. И там уже окажется, что ему эта магия совращения и не нужна.

— Так напишите. Думаю, у вас получится, — тут же предложила Аша. — Идея хорошая.

— Всяко лучше этого «Слава роду» будет… — согласился красный как помидор Густав.

— Не, нудная чушь. Никто читать не будет, — ответил Алистер, вдруг оторвавшись от бутылки. — Плюс нужно не одну книгу писать, а цикл, иначе не окупится время. И не с моралью, а как раз с лёгкой реализацией удовлетворения всех этих слабостей. Большинство смертных в Эдеме — слабы и несчастны. Это факт. У них нет и не будет гаремов. Их не воспитывали великие лариосы, а вырастили такие же слабые и несчастные родители. С детства их учили говорить, а не слушать. Обещали не наказывать, а затем били. Учили не нравственности, а как бы урвать своё и втоптать в грязь чужого. Они не аристократы, они обычные смертные, полные проблем, так ещё и жизнь бьёт исподтишка постоянно. И читают они книги не для того, чтобы видеть чей-то рост, а для того, чтобы хотя бы через героя, такого же простака, как и они, прикоснуться к недостижимому в реальности. Забыться в мире фантазий, где всё легко и просто, где на голову свалиться рояль и решит все их проблемы. Хотя бы на секунду исчезнуть из жестокого мира.

— Да, резонно. Так и есть, — согласно кивнул телохранитель. — И именно спрос же рождает предложение. Поэтому «Слава роду» и читает весь Эдем, а всякие там замудрённые книжки, где автор наивно думает, что кто-то будет читать его нудные монологи «не о чём», которые напоминают скорее учебник высшей математики, чем художественную литературу… Нет, это глупо. Как и глупо на это обижаться, сетовать на какое-то там… Этий сохрани… быдло, которое просто не может познать весь «гениальный гений».

— Потому что получения удовольствия от книги зависит в равной мере и от читателя, и от автора, — вдруг Офлея вспомнила слова своего наставника. — Прямо, как и результат моей работы зависит в равной мере от меня и от качества технического задания. Как результат обучения зависит в равной степени от ученика и от учителя. Такой принцип можно много где применить: в той же любви, в армейской сотне, в трактовке замысла Творцов. Вроде всё так просто, но… никто это не применяет.

— Да, хорошая мысль, — согласился слегка