Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв

жидкость, чтобы чуть остудить. Насыпал в прозрачный чайник маленькие бутончики сушеных роз, достал из холодильника смесь разноцветных ягод и ополоснул их под краном. Все это время гостья разглядывала мою кухню. Она наверняка выглядит дикой для современного человека, потому что здесь нет всяких якобы помогающих человеку приборов, машин и техник. Бревенчатые стены, на которых висят картины с изображением японских танцовщиц в национальных костюмах.

Когда я стал наливать подостывшую воду в чайник с ингредиентами, девушка спросила:

– Это вы рисовали?

– Да.

– Вы еще и художник?

– Вряд ли меня можно так назвать. Я могу нарисовать картину, написать музыку, сделать из дерева фигурку павлина, умею вышивать гладью и ремонтировать мебель, но это не значит, что я обладаю всеми этими профессиями. Просто живя многие годы здесь в одиночестве, я занимал себя разными делами.

– Здорово!

Я закрыл крышку чайника и сел за стол напротив девушки.

– Могу я задать вам вопрос? – смутившись, произнес я.

– Конечно!

– Я, конечно же, не японец и, к своему стыду, не уверен, что освоил все традиции местной культуры, которую уважаю…

– О! Я тоже не японка. Вернее, я себя ею не считаю. Живу в России и родилась там, но мои бабушки и дедушки всегда жили здесь, на острове Кюсю. Благодаря им я хорошо знаю о вулкане Сакураджима, на котором вы теперь живете.

– Очень интересно! Мне бы не хотелось вас смущать, но, боюсь, я не расслышал ваше имя.

Девушка чуть подпрыгнула на стуле:

– Вот я глупая! Простите меня! Вас-то все знают, поэтому мне не нужно было спрашивать вашего имени. Я перепрыгнула стадию знакомства, потому что заочно вас знаю. Извините меня еще раз. Я Эка! Это имя мои родители услышали, когда путешествовали по Африке. Мама была как раз беременна мной. Им очень понравилось такое сочетание звуков, что мне фактически привезли имя с другого материка. Работаю журналистом на восточном телевидении «Дружба с Азией» и отвечаю за новостные каналы, связанные с Японией.

– Здорово! А меня зовут Адам, но вы это знаете.

Девушка покраснела. Я встал, достал две большие кружки и налил розовый настой для нас обоих:

– Восточно-азиатских чайных традиций я так и не освоил. Мне почему-то интереснее держать большую кружку и пить горячий напиток постепенно, ощущая его изменения, пока он остывает. Странная старческая причуда.

– Ничего страшного.

Эка сделала первый глоток и закрыла глаза:

– Очень вкусно. Мы можем начать нашу беседу, попивая это прекрасное снадобье?

– Легко. О чем вы хотели меня спросить?

– На самом деле все банально. Все в ужасе, в хорошем смысле этого слова, от вашей долгожительности. Это слово я придумала сама. Столько всего изобретено, болезней вылечено море, но предел ста десяти лет преодолевают единицы, как и раньше. Говорят, вам уже за сто пятнадцать.

Подмигнув мне, Эка явно ждала подтверждения.

– Ну-у-у, придется мне опровергнуть эту версию. Через три месяца мне будет сто пятьдесят четыре года.

Горячая вода вытекла через ноздри Эки из-за сократившейся гортани от шокирующей новости. Бедняжка чуть не подавилась. Я успокоил ее, помог привести себя в порядок, и мы продолжили с новой порцией чая в чистых кружках.

– Вот это фантастика! Как у вас получается? Вы нашли тайник в центре вулкана с волшебным порошком из многовековых пород?

Засмеявшись, теперь уже чуть не поперхнулся я:

– Ничего подобного. Так уж случилось, что я живу и живу. Есть в моем организме то тайное, что дает особое преимущество, но ученым этого не получить.

Эка открыла рот, чтобы зацепиться за услышанное, но я ее опередил:

– Шучу.

Рассказывать о моей квантовой телепортации и жизни до нее не было никакого смысла. Все равно решат, что я сумасшедший, а становиться подопытным кроликом мне не хотелось. Знаем. Проходили. Пережили.

– Господин Адам, можете ли рассказать, как оказались на этом острове? Почему решили скрыться здесь от людей? Вас ведь все знают, но никто лично не знаком. Вы местная загадка. И не только местная – многие западные телеканалы снимали ваш дом с вертолета и рассказывали всякие небылицы. Но это в основном дешевые компании спонсировали. Рейтинги всем нужны. Сейчас за внимание зрителя бороться просто неблагодарное дело. Многие так и живут старыми привычками. Я же рассказываю о настоящем. Людям это приятно, да и мне самой.

– Хорошо. Я расскажу тебе свою историю, но как ты все запомнишь?

– Не переживайте. Журналистам в России давно имплантируют за счет работодателя диск памяти, сопрягаемый с рецепторами мозга. Причем никаких проводов. Все биогармоничное и встраивается в клетки мозга естественным путем. Все, что я воспринимаю, фиксируется на диск памяти и может воспроизводиться по сознательному желанию. Если захочется сменить профессию, мне предоставят медитативную инструкцию, которая отключит диск и выведет его самым простым для организма способом. Через кишки.

Мне приходилось читать о таком чуде биотехники, но обладателя диска памяти я еще не видел.

– Ладно, Эка. Тогда записывай на свой диск то, что я скажу.

Гермес оставил меня тогда на крыше в шоковом состоянии и горе. Мне только что удалось пережить смерть, совершить квантовую телепортацию, потерять фактически приемного отца и осознать многие детали устройства мироздания. Как новорожденный, я второй раз в жизни посмотрел в неизведанное и с этого дня стал отсчитывать свои дни жизни. Поэтому на самом деле мне еще больше лет, но исключительно в этой реальности я прожил почти сто пятьдесят четыре года.

Я горевал из-за смерти Гермеса и винил себя в ней, ведь моя жизнь продолжилась здесь благодаря его испепелению.

Совершить самоубийство было бы глупо, ведь это означало предать моего ангела-хранителя. Он сгорел не для этого. Ради его памяти мне нужно было жить. Как в банальных киношных историях – если бы я о них не знал, то все-таки что-то с собой сделал.

Крыша, на которой оставил меня Гермес, была частью здания, где располагался приют для обездоленных. Нет, там собирались не пьяницы и моральные уроды. Место предназначалось для тех, кто оказался на дне. Волонтеры работали там, имея хорошие средства на содержание комнат, еду, оплату канализации и электричества. Откуда поступали деньги, мне неизвестно. Но это было чудесное место, особенно для Франции 1980 года.

Поселившись в этом приюте, я стал жить как потерявший память молодой человек. Якобы мне известно, как меня зовут, какой сейчас год и в какой стране я нахожусь, но не более. Мне сделали новые документы, превратив в Адама Дега.

Почему именно эта фамилия? Я вспомнил балерин на картинах и начал иногда рисовать шариковой ручкой на уголках газет пародию на известного