Исходя из соображений - Александр Николаевич Чуманов

А теперь я позволю себе продолжить изложение «Курса прикладной целесообразности». Это ничего, что профессор Ведьмак оказался брачелом, зато другие авторы в порядке, и выпустить в свет нецелесообразную книгу — все равно, что верблюду пройти через игольное ушко. Поэтому, пока нет нового учебника, будем заниматься по старому, будем внимательны, и если нам встретится нечто бесполезное и нецелесообразное, мы это заметим. Ведь мы же мыслящие люди, верно?

— Верно! — хором согласились мыслящие люди.

— Итак, история возникновения теории и практики прикладной целесообразности.

Первые упоминания о целесообразности, с маленькой буквы, естественно, можно отыскать в самых древних источниках. У любого народа. Что неопровержимо свидетельствует: человечество еще в своем младенчестве сперва неосознанно, а потом все более и более сознательно стремилось к рациональному устройству мира. Только это стремление долго не могло оформиться в стройную систему научных взглядов, а оформилось лишь тогда, когда созрели для этого объективные условия, то есть когда закончился период всеобщего расточительства и начался период целесообразного использования материальных, энергетических и людских ресурсов.

Как жило человечество на протяжении долгих веков? Плохо — это вы знаете из истории. Весьма беззаботно и бездумно — это вы узнаете из прикладной целесообразности.

И до новой эры, и больше двадцати веков новой эры никто по-настоящему не считал убытки. Никто не стремился уметь это делать. Нужды не было. Добывали энергию самым варварским способом — жгли все, что горело, уничтожая не только бесценные материалы, но и саму атмосферу.

То же самое было с водой. Она понапрасну испарялась из открытых резервуаров — как естественных, так и искусственных, в нее сбрасывали ядовитые отходы, надеясь, что вода будет сама очищаться.

И, конечно, бесполезно обогревало Вселенную Солнце, ибо Вселенную невозможно согреть, да и не нужно.

В те далекие века брачелы представляли собой некую общность квазиразумных существ, они жили на Земле, как настоящие люди, вполне легально смешивались с людьми, и кое-кто безответственно считал их просто особым народом, полноправной частью человечества, бесполезной, но не опасной ни для кого.

Современному человеку даже странно слышать, как это может быть — бесполезно и не опасно. Вот насколько повзрослел современный человек в сравнении с предками.

Хотя, конечно, и тогда рождались гении, намного опережавшие современников. Они редко добивались признания, а тем более — власти, но как бы ни было им плохо, они жизнь посвящали главному — борьбе  за генетическую чистоту человека. Благодаря чему человечество не погибло, а продолжает свое триумфальное шествие через пространство-время, успешно преодолевая мировую нецелесообразность и бесполезность.

Впрочем, мы несколько забежали вперед. А тогда, больше шести веков тому назад, на планете разразился самый грандиозный в ее истории кризис. Кризис всего. Всего стало вдруг не хватать: воздуха, воды, пищи, энергии, пространства, новых идей, нравственности... Тогда же количество эмпирических наблюдений и гениальных догадок перешло в качество, то есть стало оформляться в систему.

И прошли первые массовые разоблачения брачелов. Собственно, это были не разоблачения, поскольку брачелы тогда не скрывали того, что они брачелы. Это были первое массовые прозрения людей: брачелы опасны, ибо нецелесообразны!

Но далеко не все человечество прозрело разом. Некоторые категорически отказывались прозревать, предпочитая жить во тьме и невежестве!

Бурное развитие нашей науки в последующие годы позволило со всей очевидностью доказать: кто предпочитал жить во тьме и злостно отказывался прозревать, тот сам был брачелом. То есть вдруг обнаружилось, что некоторые брачелы чувствовали неизбежность своего бесславного конца очень давно и очень давно маскировали свою суть? Не все, но некоторые.

А потому генетический фонд человечества до сих пор ужасно засорен. Пример тому — случай в семье нашего Ираклия. Ираклий — стопроцентный человек, и его мама — человек. И дедушки, бабушки были людьми. А какой-нибудь пра-пра-прадедушка был брачелом. И отец...

Это очень серьезно. Это серьезно для всех, и нечего так пристально разглядывать нашего Ираклия, потому чтов принципе, каждый из нас может оказаться брачелом...

До конца урока осталось несколько минут. Предлагаю задавать вопросы. Если они у кого-то есть.

Однако вопросов не последовало.

— Хорошо, что вам все понятно. На следующем уроке мы будем рассматривать самое основное в курсе прикладной целесообразности — двадцать восемь характерных особенностей брачела. К этому уроку я прошу вас приготовить по двадцать восемь прямоугольных карточек из плотной белой бумаги, а также комплект фломастеров или цветных карандашей. Мы с вами будем оформлять памятку-лото для лучшего усвоения материала.

Зазвенел звонок. Дети бросились прочь из класса, а учительница еще долго рассеянно собирала со стола свои бумажки. Она все думала и думала об Ираклии, все вспоминала его лихорадочный взгляд. Да нет же— человек остается человеком, несмотря на смену поколений, и он не становится надежней для Целесообразности, он просто становится скрытней, сдержанней в чувствах.

Самообладание — вот что продемонстрировал мальчишка, огромное самообладание, каким может похвастать далеко не каждый взрослый мужчина.

4

— Пламенный привет бесполезным вещам Вселенной! — крикнул Хмырин в темноту, едва за ним со скрежетом затворилась массивная металлическая дверь.

Он сделал шаг от двери, безотчетно желая поскорей окунуться в новую реальность, сразу вычеркнуть, выкинуть из головы и сердца прошлую жизнь, недоступную, невозвратимую. И это удалось, пожалуй, с лихвой. Потому что в полуметре от двери была пропасть.

Хорошо, что падать пришлось сравнительно не высоко. Метра два. Но и с такой высоты сверзившись, не мудрено сломать ногу. Или еще что-нибудь. И тогда верная дезинтеграция...

Упал он больно. Хмырин отбил ноги и ободрал ладони в кровь—автоматически подстраховался руками.

— С благополучной посадкой! — ехидно сказали из тьмы. — Скоро ты будешь ежедневно совершать мягкие посадки, пора приучаться!

— Я эту науку уже прошел. Я был вождем коскоров, и посадок в моей жизни было...

— Чего ж тогда кряхтишь и стонешь?

— А вы чего? Нет бы предупредить! Вдруг бы я свернул шею!

— Извини уж. Не успел предупредить. Пока придумывал ответ на твой «пламенный привет»...

— Ничего не видно, черт... Пока глаза адаптируются...

— Они не адаптируются. Я уже давно сижу, пожалуй, месяц. Или год. Тьма здесь абсолютная. Говорят, даже на окнах стоят ограждения из алюминиевой фольги, чтобы лучи муниципального солнца не тратились на человеческий брак.

— Целесообразность?

— Да, образцово-показательная?

— А не пора ли нам познакомиться?

— В самом деле! Меня звали Гадскиным, пока я числился человеком. Хотя на самом деле я — ГаЦкий.

— А я — Хмырин, Еремей. Тоже фамилия не подарок.

— Естественно. Обладателей благозвучных фамилий разоблачали первыми.