Ирина Белояр - Терминал

Эмма ненавидела свою работу.

Нелюди плохо переносят диагностику. Так им и надо. Они кроме физической боли не способны ничего испытывать — пусть испытывают хотя бы ее… Ксенофобия, говорите? Пусть так. Но тогда давайте называть своими именами вообще всё. Те, кто создают нелюдей — мизантропы в чистом, незамутненном виде. У тебя личная жизнь ни к черту, мужики попадаются — без слез не взглянешь: один жирный, другой тощий, третий урод, четвертый с болячками… Какой, на хрен, гармоничный секс. А этих искусственных ублюдков как нарочно делают фригидными. У них вместо эрогенных зон тело электродами напичкано. Девяносто килограммов великолепного мужского мяса — и никакой пользы. Осматривай, ощупывай, а потом мучайся бессонницей. Интересно, зачем им приделывают член, яички, семенники? Ах, ну да: для нормального гормонального обмена. Мужчина без половых органов недостаточно агрессивен. Исходно андроидов создавали в качестве боевых машин, такими и продолжают создавать, хотя их социальные функции сейчас куда разнообразнее.

А ты — мучайся…

— Жалобы есть? — привычно буркнула Эмма.

— Нет.

— Раздевайтесь.

Этот, как объяснили, отправлен на замену интеллектуального модуля. Велено дать заключение, нуждается ли в замене что-нибудь еще. Надо — значит, дадим.

Визуально экземпляр поношенный. Небольшая сутулость, наметилось мужицкое брюшко. Цвет кожи — так себе: видимо, уже начались проблемы с пищеварением. Даже чем-то похож на твоих любовников: эротических ощущений не испытываешь никаких, но смутно шевелится что-то вроде симпатии… Любовники, конечно, дерьмо. Но — все-таки люди. Чувствуют, желают, умеют переживать, способны на нежность… Эта дубина вряд ли что-нибудь чувствует, но внешне напоминает знакомых мужчин — своими несовершенствами. Почти такой же убогий. Меньше раздражает, чем новые экземпляры. Даже как-то жалко — его ведь убить планируют. Лучше бы этих свеженьких, которые с конвейера: ать-два, построились, ребята, шагом марш на утилизацию — полную и необратимую! Аж бальзам на сердце… Глупость. Никогда такого не будет.

Эмма ненавидела свою работу по всем статьям.

…На шее у голого андроида осталась маленькая цепочка с подвешенной на ней блестящей побрякушкой.

— А цацку почему оставили? Снимите.

— Всего лишь кусочек серебра. Он не помешает диагностике.

— Вам так дорого это украшение?

— Это не украшение. Символ.

— Символ чего?

— Я христианин. Была такая религия на старой Земле. До сих пор кое-где сохранилась. Она учит, что любовь — это, в первую очередь, долг. А уже потом все остальное.

2009 г.

В год, когда был написан этот рассказ, я сняла нательный крест и убрала иконы, в знак протеста против бесцеремонного и нахрапистого воцерковления всея Руси.

Но христианская символика мне всегда казалась одной из самых ярких и пронзительных. Кажется и сейчас, несмотря на разгул церковного мракобесия. Христос не виноват в том, что клерикалы и фанатики испоганили его идеи.

Когда-нибудь я придумаю, как изменить концовку. Или отредактирую текст так, чтобы он имел не только антиксенофобное, но и антиклерикальное звучание. А пока я посыпаю голову пеплом и каюсь в собственной беспринципности, но оставляю «Терминал» на сайте as is. Один из лучших рассказов, жалко снимать.