Габриэлла Зевин - Это у меня в крови

– Как ты думаешь, Анни? Какую книгу бы выбрала Имоджен? «Холодный дом» Чарльза Диккенса или «Анну Каренину» Льва Толстого? Одна книга о суде, как я думаю, и другая об истории любви? Я не уверена.

– Книгу о суде, – сказала я. Мое сердце билось как сумасшедшее. Я приложила руку к груди, чтобы унять пульс, если это было возможно.

– Значит, «Холодный дом», – сказала Нетти, отходя платить за книгу.

– Подожди, лучше возьми обе. Одну на каждого из нас. Ты подаришь ей любовную историю. А я – о суде.

Нетти кивнула:

– Да, самое то, правда?

Я сделала глубокий вдох и проверила все свои пакеты. Моющее средство есть. Кондиционер есть. Макароны есть. Цветы есть. Термос есть. Апельсины… Бац! Я каким-то образом оставила апельсины на лотке матери Вина. Но ни в коем случае возвращаться за ними не хотелось.

Мы покинули книжный киоск, и несмотря на тот факт, что я была несколько взрослая для этого, я взяла Нетти за руку.

– Тебе удалось купить свежие фрукты? – спросила она.

Я сказала ей, что их не было. Похоже, в тот момент я выглядела ужасно, потому что Нетти решила утешить меня.

– Все нормально. У нас есть консервированные ананасы. Может быть, даже немного замороженной малины.

Мы практически перешли Юнион-Сквер, когда я почувствовала на своем плече руку.

– Ты оставила это, – сказал он. Я повернулась, но уже тогда знала, кто это был. Конечно, это Вин. – Моя мать настояла на том, чтобы я нашел вас…

Что случилось с мамой Вина?

– Привет, Нетти, – продолжил Вин.

– Привет, Вин, – холодно ответила Нетти. – Больше не носишь шляпы. В них ты мне больше нравился.

Я взяла мешок апельсинов и ничего не сказала.

– Я еле догнал вас двоих. Я не такой быстрый, как раньше, – сказал Вин.

– Как твоя нога? – спросила я.

Вин улыбнулся.

– Все еще чертовски болит. Как провела остаток лета?

Я тоже улыбнулась.

– Ужасно. – Я тряхнула головой и разозлилась. – Я слышала, что ты встречаешься с Алисон Вилер.

– Да, Аня, это так, – добавил после заминки Вин. – Молва распространяется быстро.

А мое сердце забилось еще быстрее.

– Я однажды говорила тебе, что ты забудешь меня скорее, чем ты думаешь, и оказалась права.

– Аня… – произнес он.

Я знаю, что сейчас я говорила горько, и какой в этом был смысл? По правде говоря, любую боль, что он мне причинил, я, скорее всего, заслужила. Я сама этого захотела – я оттолкнула такого преданного человека как Вин.

Я сказала ему, что рада за него. Это было не так, но я пыталась выглядеть взрослее (но взрослые ведь о подобном не лгут). Он выглядел так, будто хотел объясниться по поводу Алисон, но я не хотела этого знать. Обычно я хотела знать все обо всех, но в этом случае я была рада остаться в слепом неведении. Вин упростил это для меня, не так ли? Вместо этого я наклонилась, чтобы обнять его так, как представляла себе, в последний раз.

– Береги себя, – сказала я. – Скорее всего, мы больше не увидимся.

– Нет, – согласился он. – Вероятно, нет.

Думаю, я была сентиментальной. У меня с собой была одна плитка «Особого Темного Баланчина» и я отдала ему. Я взяла с него обещание, что он не покажет его своему отцу. Он взял плитку без слов и шуток об отравлении. Я была благодарна ему за это. Он просто положил плитку в карман и исчез в толпе. Он действительно хромал, и мне пришло в голову, что я была рада, что ему досталась от меня лишь хромота, а не что-то похуже. Он, вероятно, считал себя счастливее, чем Гейбл Арсли.

Нетти и я сели с нашими сумками в автобус.

– Почему именно Алисон Вилер? – спросила меня Нетти после нескольких минут в автобусе. – Он любит тебя.

– Я порвала с ним, Нетти.

– Да, но…

– И из-за меня его подстрелили.

– Но…

– И он, быть может, устал от меня. От нашей семьи. От всех наших проблем. Иногда я сама от себя устаю.

– Только не Вин. Нет, – сдавшись, тихим голосом произнесла Нетти. – Это ведь бессмысленно.

Я вздохнула. Нетти думала, как двадцатипятилетняя, но у нее было сердце двенадцатилетней (тринадцатилетней) и это радовало меня.

– Я не могу больше думать о нем. Мне нужно найти школу. Мне нужно увидеть кузена Микки. Мне нужно позвонить Юджи Оно. Но сейчас мы поедем на рынок на площади Колумба, – сказала я. – Меня не волнует, что ради этого нам придется перейти парк!

***

Когда мы вошли в квартиру, телефон уже звонил. Я услышала, как Имоджен ответила:

– Да, я думаю, Аня только пришла. Подождите немного.

Я прошла на кухню чтобы разложить свои пакеты, а Имоджен передала телефон мне.

– Это Вин, – произнесла Имоджен с вялой улыбкой на лице.

– Видишь, – произнесла Нетти со знающим взглядом, что до ужаса раздражало.

Имоджен обняла Нетти.

– Идем, дорогая, – прошептала она. – Давай дадим твоей сестре немного частной жизни.

Я сделала глубокий вдох. Когда я подошла к телефону, я почувствовала, как кровь начала бурлить. Я взяла трубку.

– Вин, – произнесла я.

– Добро пожаловать домой, Аня. – Голос был смутно знаком, но принадлежал не Вину.

Я вся похолодела.

– Кто это?

– Это твой двоюродный брат, – произнес он после паузы. – Яков. Яков Пирожков.

Как будто бы я знала других Яковов.

– Почему ты притворился Вином? – потребовала я.

– Потому что ты не стала бы со мной говорить. А нам ведь так нужно поговорить, – признался Яков.

Я сказала ему, что нам не о чем говорить.

– Я вешаю трубку.

– Если бы ты хотела повесить трубку, ты бы это давно сделала.

Он был прав, но я ничего не сказала. Мое молчание, похоже заставило его нервничать, потому что когда он в следующий раз заговорил, его манеры стали куда приличней.

– Послушай, Аня, послушай. У меня не так уж много времени. У меня только один телефонный звонок в неделю, и не куда вздумается, знаешь ли.

– Как тюремная жизнь, кузен?

– Непередаваемо, – после паузы ответил Яков.

– Я надеюсь, для тебя это ад.

– Пожалуйста, Анни. Приходи повидаться со мной в Рикерс. У меня есть что сказать тебе, но это не телефонный разговор. Нас наверняка прослушивают.

– С чего мне делать это? Ты отравил одного из моих друзей, и выстрелил в другого, когда пытался застрелить моего брата. Меня исключили из школы, и я попала в «Свободу» по твоей милости.

– Не будь наивной, – ответил он. – Все это началось задолго до меня. У меня не было мотива. Пожалуйста. В глубине души ты ведь не веришь, что я… Все не так, как порой кажется.. Я уже сказал слишком много. Тебе необходимо прийти и повидаться со мной. – Он понизил голос. – Я считаю, что ты и твоя сестра в страшной опасности.

На мгновение я ощутила, как страх сковывает сердце, но ощущение быстро прошло. Кого волнует, что болтает Яков? Он сделал и сказал бы что угодно, лишь бы получить желаемое. Он уже проделывал нечто похожее с Лео. Он говорил ему, что я и Нетти в большой опасности, только чтобы манипулировать им.

– Мне кажется, Яков, что большой опасности нашу семью подверг именно ты. И ты, дорогой кузен, уже в тюрьме на следующие двадцать пять лет. Лично я, как никогда, чувствую себя в безопасности. Пожалуйста, не звони сюда больше, – сказала я.

Когда я повесила трубку, я подумала что, возможно, он говорил о моем отце, но этого не могло быть. Он действительно мог сказать все, что угодно.

В гостиной Имоджен и Нетти уже ждали меня.

– Что сказал Вин? – спросила Нетти, в ее взгляде было столько радости.

Я посмотрела на Нетти. Этого я скрыть не могла.

– Это был не Вин. Это был Яков.

Имоджен подскочила с дивана.

– Аня, я прошу прощения. Он сказал, что это Вин, и я полагаю, что не знаю голоса Вина так хорошо, чтобы почувствовать разницу.

Я заверила ее, что она не виновата.

Нетти покачала головой.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. В любом случае, чего он хотел?

Я не могла повторить то, что сказал Яков о нас двоих и опасности. Я села рядом с Нетти и обняла ее. Я бы хотела сделать что-нибудь, чтобы обезопасить ее, и задумалась, как я могла позволить себе слабость плакать из-за Вина. Нетти была любовью моей жизни, не он. В этот момент любовь всей моей жизни высвободилась из моих объятий, неужели для этого она тоже стала слишком взрослой? А затем она спросила меня во второй раз, что хотел от нас непутевый двоюродный брат. Здесь мне пришлось немножко соврать:

– Он был рад моему возвращению домой.

ГЛАВА 2

Я ПОДСЧИТЫВАЮ СВОИ БЛАГОСЛОВЕНИЯ

В воскресенье утром Нетти и я пошли в церковь. Новый священник был невероятно скучным оратором, но проповедь была мне интересна: о том, что мы слишком много внимания уделяем тем вещам, которых у нас нет, и это единственное, чем мы занимаемся. Конечно, я была виновата в подобном поведении. Чтобы скоротать время, я решила подсчитать свою удачу:

1. Меня выпустили из «Свободы».

2.Нетти и Лео, насколько мне известно, были в безопасности.

3.Вин упростил для меня сделку со своим отцом.