Шепот Ангела. Возвращение души - Анна Николаевна Александрова

– Поняла. – Сонные нотки исчезли из голоса.

– Будут спрашивать, зачем я тебе звонил в прошлую пятницу, скажи… скажи, что просил занять денег, но ты отказала, потому что не знаешь меня практически. Одна никуда не ходи. Слышишь? Будет здорово, если ты переедешь к маме сейчас… то есть к маме мужа, к Алине Георгиевне. Поняла? И никому не верь.

– Что происходит, Игорь? – Голос зазвучал твердо, упрямо.

– Все совсем не так, как я планировал, малыш. Прости, я снова нас подвел. Чтобы про меня ни рассказали, не верь им. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил. И еще… я не сдамся. Я все сделаю, чтобы вернуться к тебе.

Он сам сбросил звонок, не в силах слышать ее вопрошающее молчание, удалил номер из памяти телефона и вернул мобильник хозяйке, взиравшей на него с любопытством.

– Спасибо, – искренне сказал Игорь. – Простите, я не сказал сразу, я звонил по межгороду. Возьмите мои часы, денег все равно нет. Стоимость звонка они покроют точно.

Он расстегнул золотой браслет и протянул дорогой аксессуар вслед за мобильником.

Женщина взяла часы, качнула головой задумчиво и в момент, когда Игорь уже отвернулся, чтобы уйти, сказала:

– Постойте. Слишком высокая цена за минуту разговора выходит, даже за межгород. Я не могу взять часы. Давайте я их у вас куплю. Три тысячи хватит?

Часы стоили не меньше сотни, но и три тысячи в таких обстоятельствах были подарком небес. Игорь судорожно кивнул, получил от благодетельницы три хрустящие купюры и ушел окрыленный новыми надеждами. У него появились деньги! А деньги – это всегда возможности.

Глава 31. Усатый благодетель

Первое, что сделал Игорь, – поел досыта. Он понимал, что следует экономить, но отказать себе не мог: купил в супермаркете ароматную, сочную курицу гриль, пакет молока и булку белого, мягкого, воздушного хлеба. Казалось, что ничего вкуснее он никогда не ел ни в той, ни в этой жизни.

Сытый желудок утихомирил тревогу и пробудил способность мыслить в категориях долгосрочных перспектив. Теперь, когда ежедневная добыча еды отошла на задний план, а в кармане зашуршали купюры, Игорь начал думать стратегически. И задачей номер один он поставил побег из Москвы. Любым способом, в любом направлении. Сказал же Али-Баба, что за пределами столицы его влияние не так сильно, а значит, где-нибудь на периферии у Игоря было меньше шансов получить пулю в затылок.

К сожалению, и поезда дальнего следования, и уж тем более самолеты пришлось исключить: во-первых, не было денег, во-вторых – документов. А если бы и были, то его заросшую щетиной квадратную физиономию вычислили бы уже при попытке купить билет. Оставался еще вариант уехать автостопом или на пригородных электричках. Так он и поступил.

На станции Москва Ленинградская Игорь сел в последнюю электричку и зайцем доехал до Крюкова. Там он провел целые сутки, ошиваясь в привокзальном районе и приводя себя в порядок. Воспользовавшись полученным от Миши опытом, Игорь снял на сутки дешевую квартирешку, отдав целых восемьсот рублей. Зато появилась возможность помыться, побриться и как следует выспаться. На кухне, кстати, нашлась початая пачка макарон и горстка гречки, оставшиеся от предыдущих постояльцев, так что на обеде и ужине Игорю удалось сэкономить.

Из Крюкова на автобусе добрался он до Твери. За автобус пришлось заплатить, так Игорь обеднел еще на триста рублей. Зато в Твери он познакомился с дальнобойщиком Григорием Афанасьевичем Исаевым, или попросту дядей Гришей. В том, что его послали небеса, Игорь не сомневался.

Григорий Исаев был невысоким, худощавым, но крепким, жилистым мужичком лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Совершенно лысый, но с пышными каштановыми усами, торчащими во все стороны под узким, крючковатым носом, он казался мультяшным персонажем. Дополняла карикатурный образ растянутая тельняшка с закатанными до локтей рукавами и неизменная папироса в зубах, свисающая вниз и в сторону. Лицо и руки дяди Гриши загорели так, что казалось, будто человека подкоптили в печи, при этом глубокие лучики морщинок, растянувшиеся от глаз к вискам, были не тронуты солнцем. Оно и понятно, ведь дядя Гриша непрестанно улыбался и щурился, как китайский божок Хотэй, оттого и бороздкам морщин никак не загореть было.

В первый раз Игорь увидел дядю Гришу на автовокзале в Твери, где изучал карту маршрутов у кассы и прикидывал, куда двинуться дальше. А рядом лысый дядька ругал молодого паренька:

– Ну, Степка, ну, сучий потрох! Вот вернусь я, вот я те покажу, как мамку обманывать! Это ж надо же так!

– Дядя Гриша, – жалобно мычал мальчишка. – Ну по правде не знал я.

– Молчи лучше! Не знал он! Благо хоть уехали недалече! Вот те билет и бегом в автобус! Мамка тя встретит и шоб слушался ее! Понял?

– Понял, – уныло ответил провинившийся малый и шмыгнул носом.

Дальше Игорь слушать не стал, увидел рядом с вокзалом вывеску столовой и направился туда, чтобы подкрепиться и еще раз тщательно обдумать маршрут. Он заказал дешевый, но сытный обед, сел за единственный свободный столик и, тщательно пережевывая черствый хлеб, подсчитывал в уме предстоящие расходы. В тот момент он еще не определился, куда именно поедет. До Твери добрался, так сказать, наугад. Какой транспорт подворачивался, на тот и садился. Лишь бы подальше от Москвы. Но теперь можно было подумать и о конечной остановке. Иркутск? Там все свое, родное, там близкие люди, там… деньги – то немногое, что он успел выгрести из сейфа Гарика и привезти в прошлый свой приезд. Но было два «но»: его присутствие рядом с Мариной могло накликать на нее беду – это раз, до Иркутска пять тысяч километров, а у него в кармане неполная тысяча рублей – это два. Маловато для путешествия через полстраны. Вот такие мысли одолевали Игоря, когда перед ним нарисовалась жилистая фигура дяди Гриши с подносом в руках.

– Не занято тута? – спросил мужичок, приветливо улыбаясь.

– Нет, – ответил Игорь рассеяно и подвинул тарелку.

– Ну и ладушки. Меня дядя Гриша звать.

– Игорь.

– Будем знакомы, значится, – продолжил усатый мужичок, не обращая внимания на угрюмость соседа и с ходу переходя на ты. – А у меня беда приключилась, представляешь! Взял племянника в рейс, а он, зараза, оказывается, повестку получил от военкома… и текать. И матери ничего не сказал. Я-то думал что? Думал, подсоблю мальчугану, жизни поучу, помогу подзаработать чуток. Он же безотцовщина, сестра его одна всю жизнь ростит. Бьется с ним бьется, а он… э-э-эх, бестолочь. За уклонение под суд