Нил Шустерман - Беглецы

— Что с тобой? — спрашивает Риса.

Парень смотрит на нее и, видимо узнав, грозит ей пальцем.

— Случилось? — спрашивает он. — Это твой па­рень сделал, и я ему этого не забуду.

Рисе хочется задать ему кучу вопросов, но, взглянув на запятнанную кровью рубашку, она решает отложить расспросы до лучших вре­мен. Нужно помочь парню остановить кровь. Он и сам пытается это сделать, закидывая голо­ву назад.

— Нет, неправильно, — говорит Рйса. — На­клонись вперед — или захлебнешься собствен­ной кровью.

Парень послушно наклоняет голову. Троица выходит из-за стола, чтобы помочь парню, но их помощь не требуется — у Рисы все под кон­тролем.

— Зажми вот здесь, — говорит она, показывая, в каком месте следует приложить пальцы, что­бы остановить кровь. — Нужно проявить терпе­ние.

Кровотечение прекращается, и парень, сидевший слева, подходит к Рисе.

— Здорово у тебя получилось, — говорит он.

Естественно, Рису тут же повышают по службе, превращая из посудомойки в медицинского работника. Забавно, но в какой-то степени это заслуга Коннора, так как именно он по­вредил мальчику нос. Вакантная же должность посудомойки, по злой иронии, достается имен­но парню со сломанным носом.

Первые несколько дней вести себя как на­стоящий доктор чрезвычайно трудно и страш­но. В самолете, где живет медицинский отряд, много ребят, знающих гораздо больше, но вскорости Риса понимает, что они, подобно ей, учились всему по ходу дела.

— У тебя все получится, — говорит ей стар­ший врач, мальчик, которому уже исполнилось семнадцать. — Ты самородок.

Он прав. Привыкнув к своей новой роли, Риса успешно оказывает первую помощь, дает советы по лечению типовых заболеваний и да­же зашивает неглубокие раны. Через некото­рое время делать это уже нетрудно — все равно что играть на пианино.

Дни проходят быстро, и однажды Риса с удивлением понимает, что провела на Кладби­ще целый месяц. С каждым новым днем чувст­во безопасности растет. Адмирал — странный человек, но сделал для нее больше, чем кто-ли­бо другой за время, прошедшее после бегства из интерната: вернул право на существование.

34. Коннор

Подобно Рисе, Коннор находит свое место слу­чайно. Он никогда не считал себя механиком, но вид кучки тупиц, собравшихся возле какого-нибудь агрегата и не знающих, как его почи­нить, выводит его из себя. В первую неделю, пока Риса была всецело занята созданием и поддержанием имиджа доктора, которым ко­нечно же не являлась, Коннор решил разо­браться в принципе действия сгоревшего кондиционера. Недостающие детали он нашел на свалке и при их помощи умудрился запустить неисправный агрегат.

Вскоре Коннору стало ясно, что то же са­мое можно сделать с любым неработающим ме­ханизмом. Естественно, поначалу он действует методом проб и ошибок, но с каждым отремон­тированным прибором в нем развивается чу­тье, и день ото дня техника слушается его все лучше и лучше. Механиков много, но они по большей части прекрасно разбираются только в теории и могут объяснить лишь, почему тот или иной аппарат не работает.

Коннор же, в отличие от них, способен чи­нить вещи.

Благодаря этой способности он быстро пе­реходит из отряда мусорщиков в отряд ремонт­ников, и, поскольку механизмов, требующих починки, всегда хватает, у Коннора просто нет времени на посторонние размышления... к примеру, о том, как редко им удается видеться с Рисой в созданном Адмиралом мире, подчиня­ющемся строгой дисциплине... или о том, как быстро Роланд взбирается по ступенькам иерархической лестницы.

Роланду удалось выбить для себя одно из лучших назначений, доступных на Кладбище. Изучив ситуацию и подольстившись к кому нужно, он стал помощником пилота. Естест­венно, до полетов его не допустили, и главной задачей Роланда остается следить за вертоле­том: мыть его и заправлять, но само по себе на­значение дает повод думать, что в будущем мальчик и сам станет пилотом. Однажды Кон­нору удается подслушать, как Роланд хвастает­ся перед ребятами.

— Тесак учит меня управлять вертолетом, — гордо заявляет он.

При мысли о том, что Роланд однажды ока­жется за штурвалом, у Коннора по спине бегут мурашки, но многие ребята завидуют новоис­печенному помощнику пилота. Возраст прида­ет ему авторитетности, а умение ловко манипу­лировать людьми помогает создать постоянно растущее сообщество, состоящее из тех, кто го­тов подчиняться из страха или из уважения. В таких ребятах на Кладбище недостатка нет, и влияние Роланда растет день ото дня.

К сожалению, умение манипулировать людьми не входит в список сильных сторон Коннора. Даже в команде механиков он остает­ся человеком-загадкой. Коллеги знают, что к нему лучше не приставать, потому что он легко раздражается и не переносит идиотов. И все же Коннора любят и не хотят видеть на его ме­сте никого другого.

— Люди относятся к тебе хорошо, потому что видят в тебе справедливого человека, — объяс­няет ему Хайден. — Даже когда ты впадаешь в ярость.

Коннор смеется над этим объяснением. Кто? Он? Справедливый человек? В его жизни было немало людей, считавших его полным уб­людком. С другой стороны, он меняется. Стал реже драться. Может, потому, что на Кладбище личное пространство по сравнению с ангаром существенно расширилось. А может, потому, что он достаточно поработал над собой и на­учился держать эмоции в узде. Во многом он обязан этим Рисе, потому что каждый раз, ког­да ему удается заставить себя подумать, прежде чем действовать, он слышит внутри себя ее го­лос, призывающий его не горячиться. Ему хо­чется поделиться этим наблюдением с девуш­кой, но она постоянно занята — дел в медицин­ском отряде хватает. Кроме того, неудобно просто так подойти к кому-то и сказать: «Я стал лучше, потому что постоянно слышу твой го­лос в голове».

Роланд, похоже, тоже по-прежнему неравно­душен к Рисе, и это беспокоит Коннора. Раньше Риса была для него лишь инструментом, при по­мощи которого он провоцировал Коннора на открытое противостояние, но теперь, похоже, он видит в ней нечто вроде приза.

— Надеюсь, ты в него не влюблена? — спраши­вает однажды Коннор Рису в один из редких моментов, когда им удается остаться наедине.

— Будем считать, что я этого не слышала, — отвечает Риса с отвращением. Однако у Конно­ра есть причины задавать такие вопросы.

— В первую ночь, когда мы сюда приехали, он предложил тебе одеяло и ты не стала отказы­ваться, — говорит он.

— Потому что знала, что ему будет холодно.

— И когда он предлагает тебе еду, ты тоже не отказываешься.

— Потому что это значит, что он останется го­лодным.

В словах Рисы, как всегда, прослеживается железная логика. Коннор поражается тому, что она способна оставить в стороне все эмоции и быть такой же расчетливой, как Роланд, сража­ясь с ним на его же поле. Для Коннора это еще один повод для восхищения.

«Вызов на работу!»

Это случается примерно раз в неделю. В случае поступления вызова все жители Клад­бища собираются под огромным навесом — единственной постройкой, не являющейся ча­стью самолета, зато достаточно большой, что­бы под ее крышей могли уместиться все четы­реста двадцать три беглеца. Вызов на работу.

Шанс проникнуть в общество и стать его час­тью. Что-то в этом роде. Адмирал никогда не приходит на встречи по поводу вызовов, но под навесом, как, впрочем, и в других местах Кладбища, установлена камера наблюдения, и всем понятно, что он следит за происходящим. Неизвестно, контролирует ли он все камеры лично и насколько часто, но каждому ясно, что теоретически Адмирал может видеть все, что происходит на Кладбище. Коннору Адмирал и так не слишком понравился в день приезда, а заметив вскоре установленные повсюду каме­ры, он и вовсе перестал испытывать к нему симпатию. Так и пошло: каждый день находит­ся какой-нибудь новый повод ненавидеть этого человека.

Председательствует на собрании уже знако­мый Коннору Мегафон. В руках у него план­шет.

— Заказчику из Орегона требуется команда из пяти человек для расчистки нескольких акров земли в лесу, — объявляет он. — Обещан полный пансион плюс обучение работе с необходимой в данном деле техникой и инструментами. Ра­бота займет несколько месяцев, после чего вы получите удостоверения личности, согласно которым членам команды будет по восемнад­цать лет.

О зарплате Мегафон ничего не говорит, по­тому что ее не будет. Деньги получит Адмирал. Он продает труд своих воспитанников.

— Есть желающие?

Желающие есть всегда. В воздух поднимает­ся не менее десятка рук. Как правило, такие предложения охотнее других принимают те, кому уже исполнилось шестнадцать. Семнадца­тилетним уже недалеко до совершеннолетия, а значит, игра не стоит свеч — до восемнадцато­го дня рождения можно дожить и на Кладбище. Тех же, кто помоложе, как правило, отпугивает перспектива отправиться бог знает куда.