Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв

бежали целовать руку Ив, другие шли к барной стойке, кто-то отправился в туалет, а некоторые стали собираться в маленькие компании и обсуждать выступление. В суете артисты исчезли со сцены, но я не понял куда. Где их гримерки, я не знал. Нужно срочно обсудить все с Андре, ведь времени у нас мало – вдруг Ив уже с жертвой.

Я посмотрел на столик Андре, но там было пусто. Я стал искать в зале ведущего новостей. Бесполезно. Он исчез. Надеюсь, не он следующая жертва Ив.

Глава 5. Наедине

За кого я беспокоился больше? За Андре или за Ив, которая может в очередной раз убить? По моему затылку катятся капли пота, размачивающие воротник рубашки, пока я соображаю, что делать. Весь этот помпезный дресс-код в антураже красных бархатных штор и золотых приборов на хрустящих шелковых скатертях белого цвета сводил меня с ума. Галстук ошейником сдавливал шею, а приталенный пиджак зажимал ребра. Схватившись за солнечное сплетение, я попытался успокоиться. Меня охватывала паника.

Во рту появился привкус крови, будто я поранился. Я не сразу понял, что прикусил щеку. Боль отрезвляла, но не давала решения, а время убегало вместе с шансом спасти Андре. Даже если не он следующая жертва Ив, есть вероятность идиотской смерти нежелательного свидетеля. Парень мог в одиночку отправиться за убийцей и влезть в историю черным лебедем. Гарантий его безопасности не было ни при каком раскладе.

– Месье, вам плохо? – спросил подошедший официант.

Это был парень лет девятнадцати. Бежевый фрак, белые перчатки, зализанные гелем густые черные волосы. Огромные голубые глаза и острый подбородок. Рядом сновали другие… такие же. Я только сейчас обратил внимание на персонал – их подобрали как клонов. Один и тот же типаж. Будто мальчики прислуживают всем одновременно и успевают все. Наверно, хозяин заведения хотел подчеркнуть зрелость и статусность гостей. Все они уже добились нужных преференций, позволяющих грести огромными ручищами массу дивидендов, а около их ног снуют мальчишки, которые не имеют ничего, кроме чаевых.

Официант продолжил проявлять заботу, не дождавшись моего ответа:

– Месье, вы очень бледный. Предлагаю вам выйти на свежий воздух. Сюда, пожалуйста.

Он взял меня под локоть и вывел на улицу. Я увидел в окне оживленных гостей. Казалось, что это не ресторан, а место для собрания вельмож.

Мои легкие наполнялись воздухом моими судорожными вдохами через рот. Надо искать Ив. Где?

– Простите, – обратился я к официанту, который не отходил от меня, а с ужасом следил за моими вздохами. – Все в порядке. Мне просто стало душно.

– Может, нужно вызвать врача или…

– Нет-нет. Лучше сделайте мне одолжение.

– Конечно, месье!

– Отведите меня к певице.

Лицо парня стало серьезным.

– Так это очередной маневр залезть в гримерку нашей артистки, – жестко сказал он. – Вы не первый, кто разыгрывает всякие симптомы, а потом выпрашивает координаты нашей Ив. Сообщу охране, чтобы вас не пускали. А вы уходите. Прошу меня извинить.

С последними словами официант быстро направился в ресторан, а я даже не успел переварить услышанное.

Терять время на споры с охраной бесполезно. Мне нужно проникнуть внутрь! Я стал оглядывать здание. Оно было одноэтажным, с панорамными окнами. Один пафосный вход с алой дверью и вывеска «Красная кровь».

Мимо меня проехала небольшая грузовая машина, выкрашенная в оранжевый цвет. Она так ярко промелькнула в свете вечернего фонаря, что завладела моим вниманием, несмотря на поиски другого входа. Машина завернула за угол и резко затихла. Хлопнула дверь, судя по звукам, и я побежал к ней.

Мужчина в серой ветровке вытащил из грузовой части ящик с шампанским и направился к еле заметному спуску. Он вел в подвальное помещение ресторана. Ступени были настолько узкими, что со стороны лестница была незаметна. Просто небольшое углубление в периметре здания. Я побежал за мужчиной с ящиком.

Он спокойно толкнул дверь ногой и зашел внутрь. Пришлось немного сдержать свои ноги, чтобы не помчаться следом и не упереться в его затылок. Медленно я подошел к двери, досчитал до семи и вошел.

От двери налево уходил длинный коридор. В правой стене входы в разные комнаты. На ближайшей двери табличка «Склад продуктов». Предполагаю, тот мужчина зашел именно сюда. Я же побежал по коридору, читая: «Туалет», «Комната уборщиц», «Выход в гардероб», «Вспомогательный персонал». Последняя надпись привлекла меня больше всего, но тут раздался шум падающей мебели.

Коридор вел меня дальше и в итоге оборвался лестницей. Я спустился в подвальное помещение, заваленное хламом. Здесь было еще несколько дверей, одна из которых приоткрыта. Там слышалось движение.

Мы встретились взглядами, когда я вошел и застыл на месте. Само спокойствие поселилось на лице Ив, пока она укладывала шприц в маленькую сумочку через плечо. Все то же концертное платье и тот же блистательный вид. Она была королевой, придавившей каблуком труп молодого человека.

– Именно так этот день и должен был закончиться, – сказала Ив.

Я посмотрел на остывающее тело Андре. Он лежал, скрючившись, хотя руки и ноги были привязаны к опрокинутому стулу.

– Последние рези боли вывели его в такую агонию, что он упал. Я прилепила его крепко, но в парнишке скрывалась бо́льшая сила, чем он сам представлял. С другой стороны – мне не понять, что испытывает человек, которому вкололи пятнадцать миллилитров воздуха.

Я сощурил глаза от начавшейся в них рези и прошептал:

– Эмболия…

– Что, прости?

– Воздушная эмболия. То, что ты ему устроила. Ив, я не верю, что это происходит по-настоящему.

Она убрала ногу с тела Андре и, скрестив руки на груди, облокотилась о стену:

– Ох, Адам. В нашей паре решительностью обладаю только я. Ты вроде у нас сверхчеловек! Подробностей не знаю, но тебя же вырастили с особой ДНК.

Я остолбенел и резко выдохнул:

– Что? Так ты все помнишь?

– Теперь да. Наверное, контроллер ослабил внушение, потому что близится конец. Я вспомнила о своем назначении. Лео ничего не скрывал от меня. Он рассказал истинные мотивы людей идиозиса, которые резали и кромсали меня ради экспериментов. Удобно оправдавшись моим якобы нежизнеспособным телом, те твари просто занялись поножовщиной, чтобы удовлетворить свои научные интересы. А вот твой отец открыл мне глаза и показал истину, продемонстрировал, какая я настоящая, открыл всю боль, скопившуюся внутри клеток моего тела, дал мне освободиться. Это тоже научный эксперимент, но добровольный и открытый. Сублимация всего, что я пережила, – теперь смотреться в зеркало можно без самоунижения.

Лучше бы Ив была в трансе. Лучше бы виноватым был отец. Лучше бы змеи закусали меня до